— Руди? Конечно знал, — подтвердил я. — Милый парень, тихий такой. Молчун. А что с ним произошло?

— У него сломана шея, — раздраженно ответил Хакбарт. — Будто вы не знаете?

— Мой клиент готов сотрудничать с вами, мистер Хакбарт. Не нужно пытаться запугивать его, — попросила Сюзан.

— Запугивать? — обернулся Хакбарт. — Леди, я даже не начинал.

— Мистер Колдуэлл, — сказала Сюзан. — Обвинение моего клиента в контрабанде несостоятельно. Он такой же контрабандист, как вы или я. Вы готовы предъявить мистеру Вонсу какие-либо другие обвинения?

Колдуэлл не ответил. Он снова посмотрел на меня, и по выражению его лица было очевидно, что он от меня не в восторге. Смерив меня долгим взглядом, он снова взял со стола компакт-диск.

— Как к вам попала эта информация, мистер Вонс? — спросил он.

— От Вивиан.

— Дочери полковника?

— Да.

— Зачем она передала вам ее?

— Понятия не имею.

— Вы знаете, где эта девушка сейчас?

— Нет.

Одна ложь громоздилась на другую, получался карточный домик. Один неверный ход — и карты разлетятся по всему столу.

Хакбарт наклонился вперед, будто собирался выпрыгнуть из окна.

— Мы что, по-вашему, настолько глупы?

Ответ вертелся на языке, но обстановка была слишком шаткая, чтобы разыгрывать комедию.

— Мистер Колдуэлл, — сказала Сюзан. — Из того, что я слышала сегодня, я делаю вывод, что у вас недостаточно свидетельств о причастности моего клиента к расследуемому делу. С другой стороны, он, по вашему собственному признанию, предоставил весьма важные сведения по делу полковника Паттерсона — делу куда более важному, чем недавний побег моего клиента из центра временного содержания «Кром». Никого из присутствующих мистер Вонс не интересует, а тот факт, что он связан с несколькими фигурантами дела, объясняется работой моего клиента, заставляющей его общаться со многими людьми, включая меня.

— Повезло вам, — сухо бросил Хакбарт.

Колдуэлл надолго замолчал. Я так и видел, как у него в голове мысленно качаются весы, на одной чаше которых — моя задница, а на другой — его расследование. Наконец прокурор поднял глаза. Он посмотрел на меня и тонко улыбнулся.

— Очень хорошо, — сказал он. — Продолжим. Мистер Вонс, у нас очень странная ситуация, но мы с коллегами полагаем, что ее можно разрешить с минимумом затруднений. Это будет зависеть от того, что вы сегодня скажете. По справедливости, мистер Вонс, вы должны были бы сейчас сидеть в тюремной камере за одно из нескольких тяжелых преступлений, включая препятствование осуществлению правосудия. Все обвинения очень серьезные, и в обычных обстоятельствах вы, несомненно, отправились бы под суд. Как вы догадываетесь, мистер Вонс, вы рискуете провести ближайшие лет десять в тюрьме. Мы понимаем друг друга?

— Очень хорошо понимаем.

Мой взгляд упал на широкое окно. Огромные грифы с зазубренными крыльями, облюбовавшие здание суда, по-прежнему кружились в ярком утреннем небе, но я уже не был так уверен, что они ждут именно меня.

Колдуэлл бросил на меня еще один грозный взгляд, взял со стола багровую папку, показал ее мне и снова положил на стол.

— Мы собрали на вас небольшое досье, мистер Вонс. Чтобы ситуация стала яснее для присутствующих, я бы хотел перечислить некоторые факты вашей биографии. Не возражаете?

— Моя жизнь — открытая книга, сэр, — сказал я.

Сюзан так пнула меня под столом, что я вздрогнул.

Колдуэлл заметил это и еле заметно усмехнулся.

— Вы родились в городке Итака, штат Нью-Йорк, после чего ваша семья переехала на Манхэттен. Женились, потом развелись. Поступили в Университет Святого Иоанна Крестителя на частичную футбольную стипендию, но, как ни странно, специализировались по сравнительному литературоведению. Вашего старшего брата Мэтта сбили над Лаосом в семьдесят втором году. Некоторое время вы работали учителем английского языка в частной школе. В девяносто пятом поступили на службу в полицию. Получили массу благодарностей. Начальство в целом вас одобряло, хотя вы имели склонность дерзить. Однако вы быстро продвигались по служебной лестнице к должности следователя, пока в перестрелке в Проджекте не убили другого полицейского. Он стрелял первым. Было темно, он работал под прикрытием. Трагическая случайность. С вас сняли все обвинения, обязали пройти курс реабилитации и вернули на службу. Через полтора месяца вы уволились. Где вы работали потом?

— Да нигде особенно, — ответил я. — Купил машину. Объехал всю страну. Даже на Аляске побывал. Потом мне надоел холод, и я двинул на юг. Так и оказался в Майами.

— И теперь вы работаете личным тренером? — спросил Колдуэлл.

— Да, сэр.

— Вы были хорошим полицейским, — сказал он.

— Спасибо.

— Вы могли бы снова выйти на службу. Несмотря на все это, — он похлопал по красной папке, — нет ничего невозможного.

— Не думаю, — сказал я.

— Почему?

— Слишком опасная работа.

Даже Хакбарт засмеялся вместе с остальными. Сюзан снова ударила меня ногой, но на этот раз не так сильно.

— Мы с мисс Эндрюс, — начал Колдуэлл, — пришли к соглашению, и ваш послужной список как бывшего сотрудника правоохранительных органов сыграл в этом немалую роль.

Он взял конверт и показал мне.

— Здесь обвинительное заключение на ваше имя, мистер Вонс. Останется ли конверт запечатанным, полностью зависит от вас. Вопрос в том, умеете ли вы держать язык за зубами?

— Сэр, — ответил я. — Перед вами самый тяжелый случай амнезии, который вы когда-либо видели, и болезнь прогрессирует с каждым днем. Когда я спущусь по лестнице, то даже не вспомню, что был на этой встрече. Вас устраивает?

— Вы начинаете мне нравиться, мистер Вонс. Мы хорошо друг друга понимаем. Жаль, что мы не были знакомы раньше. Перед тем как мы разойдемся, вы должны подписать несколько бумаг. Да, и последнее. Будет лучше, если мы больше никогда не встретимся. Надеюсь, вы не в обиде?

— Ничуть. Я тоже надеюсь, что мы больше не увидимся. Я сегодня насмотрелся на полицейских до конца жизни.

— Не раз слышал такие обещания, — сказал Хакбарт. — Никто их не выполняет.

Через час мы с Сюзан были на рынке «Бейфронт». Мы сидели в кафе под названием «Затерянная лагуна», наблюдая за очередью туристов, выстроившейся ко входу на «пиратский корабль», вокруг которого плавал различный мусор. Мы уже поели, я пил виски, Сюзан прихлебывала капуччино. На верхней губе у нее полумесяцем осела пенка, но я помалкивал. Мне казалось, это неплохой аксессуар к сшитому на заказ голубому костюму в полоску.

— Можно задать тебе вопрос? — спросила она.

— Валяй, адвокат.

— Если не брать в расчет Вивиан и Кортеса, скажи, почему за все время наших тренировок ты ни разу ко мне не приставал?

Вопрос застал меня врасплох, ясно было, что отвечать надо осторожно. Сюзан вроде стала лучше ко мне относиться, и я не хотел все испортить.

— Понимаешь, все просто, — ответил я. — Я ведь уже говорил. Я профессионал. При выдаче диплома тренеры дают клятву, что с клиентом — ни-ни. В любом случае одной женщины мне достаточно.

— Это правда? Я не про клятву, про другое.

— В общем, да. Но есть еще кое-что. Только я не уверен, что тебе это понравится.

— Говори. Мои чувства ты не заденешь. У адвокатов их нет.

— Возможно, дело именно в этом. Ты немножко суровая, Сюзан. Вокруг тебя такое силовое поле, что его и носорог не пробьет.

— О чем ты? Что за силовое поле?

— Не знаю. Будто невидимые доспехи. Тебе нравятся мужчины — по крайней мере, ниже пояса — и нравится, как они смотрят на тебя. Но когда они выдают свои намерения, у тебя возникает отвращение.

— Это неправда! — негодующе возразила она.

— Ладно. Беру свои слова обратно. Кроме того, я не смог бы содержать тебя и Вивиан одновременно.

— Сомневаюсь, что ты вообще смог бы меня содержать.

— В данный момент все, что я могу себе позволить, — это стакан виски.