Внизу мелькнула горбатая спина в толстых носорожистых складках. Моторку так тряхнуло, что Томми полетел вверх тормашками. Он зажмурился, вцепился в блокнот, ахнул: «Ой, мамочки…» и больно ударился о воду. Все окутала ледяная белая пена. Изо рта вырвалась цепочка пузырей.

Томми заставил себя открыть глаза и заметил в отдалении смутные силуэты голов. Он насчитал шесть штук. Дыхания не хватало, щеки раздулись, соленая вода хлынула в ноздри, в носоглотке защипало. Где же седьмая? Томми оглянулся. Голова смотрела прямо на него пустыми черными глазами. Тускло поблескивала корона. Томми испуганно замолотил ногами: он увидел чудовище целиком. Хвост гидры вроде змеиного. Из горбатой спины выпирают позвонки, огромные задние ласты заканчиваются птичьими когтями. Метрах в семи от основания шей на горбе моргают три овальных глаза. Все семь голов повернулись в сторону Томми.

«Тут даже с мечом делать нечего. Одну срубишь – две вырастут», – подумал Томми. Он где-то читал об этом. Больше Томми ничего подумать не успел. Гидра начала таять, превращаясь в кровавое пятно. Вскоре от нее осталась лишь красно-коричневая муть. В этот момент запас воздуха в легких окончательно иссяк, Томми сжал блокнот покрепче и рванулся наверх. «Ну где, где же вода кончается? Не могу больше», – промелькнуло у него в голове.

Темнота.

Командор Френч стоял на берегу моря. Он привел сюда мисс Лэрейси, и Райну, и Томпсона, и Чейза. Все смотрели на один из трех больших прожекторов серии ЕФ-7, в его лучах видны были ультракороткие волны и гамма-излучение. Другие два располагались дальше по берегу. Когда их включали, в воздухе появлялись тонкие ниточки, идущие от мобильных телефонов, микроволновых печей, антенн, рентгеновских аппаратов, ЛЭП и трансформаторов.

Френч посмотрел на часы – 22:17. Сквозь тяжелое гудение электрогенераторов пробивался шум моря. Рыбы, выброшенные на берег, влажно шлепали по песку. Кучи живности всех цветов и размеров росли, мешаясь с галькой и мириадами икринок мойвы. Порывы ветра приносили отвратительный запах. Командора передернуло. Рот наполнился слюной, из глаз потекли слезы. Утирать их Френч не стал, щеки высушил морской бриз. Будь у командора противогаз и полчаса времени, он непременно спустился бы к самой воде – получше рассмотреть гниющие груды. Многие виды рыб до сих пор в этих местах не попадались. В электрическом свете мелькали красные, синие и серебряные пятна. Райна стояла спиной к командору и что-то высматривала в волнах. С неспокойного моря задувало все крепче.

– Опять трупом запахло, – нарушил молчание Чейз.

Он смотрел на холм. Солнечный дом уже совсем перестал дымиться, рядом угадывался в темноте дом Критча.

Френч знал, о чем думает сержант. О мертвой девочке. Ее, наверное, уже увезли. А еще о жене, которой он сейчас так нужен. Когда он теперь попадет домой? Чейз представлял себе некогда красивое детское личико. У кого хватит хладнокровия осматривать тело после пожара? Кого-нибудь да назначат.

– Это не трупом, это рыбьей тухлятиной, – отозвалась мисс Лэрейси.

Томпсон озирался, словно никак не мог понять, что он тут делает и чего надо опасаться.

Всем было не по себе.

Френч посмотрел на рыбозавод. Такая темень, что даже стен не видно. Только окошки светятся – заработало автономное питание. А в морозильной камере лежат мертвецы. Вот кому нет дела до людской суеты. Командор навел бинокль на южную гряду холмов. Над ней то и дело вспыхивали бело-синие зарницы. Его люди скоро закончат работу. Черное небо слилось с землей. Сплошная бесконечная чернота. Френч опустил бинокль и сказал в микрофон:

– Говорит командор Френч. Когда будете готовы? Голос, раздавшийся в наушнике, был раз в десять отчетливее, чем по телефону, отчетливее, чем звук самой дорогой стереосистемы, словно он раздавался прямо у Френча в мозгу:

– Еще десять минут, сэр.

– Доложите обстановку на море.

– Береговой патруль сообщает, что воронка по-прежнему в секторе семь.

Командор повернулся к доктору. В присутствии Томпсона он чувствовал себя спокойнее и увереннее. Если вся природа ополчится на людей и человечество внезапно ослепнет, всех спасет врач.

– Знаете, – сказал Томпсону Френч, – я все стараюсь убедить себя, что дело в электромагнитной турбулентности.

– А разве нет?

– Кто знает? Вы-то сами как думаете?

– Я лекарь. Мое дело – в потрохах копаться.

– Так в потрохах тоже есть электромагнитные волны.

Томпсон промолчал.

– Помните, вы сказали, что пациенты в больнице потеряли волю к жизни. И что-то там насчет разрушения человеческого духа.

– Помню. Ну, и что из этого?

Френч сохранял непроницаемое выражение лица.

– Не знаю. – Он поднял бинокль.

Над холмами мелькали бело-синие искорки. Старушка громко сказала:

– Говорю ж вам, из-за духов это все! Мозги у вас что ль прокисли? Глаза разуйте! – Она потрясла кулачком. – Духи к любимым тянутся. А гадость, которая в воздухе, их не пускает. Уж я-то знаю. Как уберете ее, так все и наладится. Френчи, голубчик, у тебя же дар Божий! Так давай его в дело-то!

Томпсон переступил с ноги на ногу и прокашлялся.

Командор медленно опустил бинокль и с участливой миной посмотрел на мисс Лэрейси. Он сделал вид, что умилился старушкиным суевериям, хотя в душе понимал, что мисс Лэрейси права. «За то, чтобы все наладилось, не жалко любую цену заплатить», – подумал он.

Где-то далеко от берега над черными волнами разносился горестный плач. Все повернулись к океану.

Голос у Френча в голове снова ожил:

– Отражатели готовы, сэр.

– Давайте сразу с севера и с юга. – Командор повернулся к Несбитту: – Включить все ЕФ-7. Имейте в виду, что связь прервется.

Морские пехотинцы засуетились вокруг прожекторов, воздух прорезали три синих столба света, появились перекрещивающиеся красные лучи. Их густая сетка встала над морем непреодолимой стеной до самого неба. На холмах все ярче разгорались зеленым гигантские диски. Красные нити заполнили все. Они отражались от людей, земли, утеса, дороги, воды, устремлялись ввысь и постепенно гасли. Между ними появлялись черные бреши. Через тридцать секунд сетка окончательно растворилась в ночном небе, в тишине стало слышно, как гудят мощные прожекторы.

– Выключить ЕФ-7, – крикнул Френч. Команда пошла по цепочке.

Три столба синего света погасли. Командор молча смотрел вверх. Остальные тоже подняли головы. Звезды вспыхнули ярче, начали пульсировать, а потом рассыпались в мелкую янтарную пыль. Пылинки собрались в лучи, сквозь них снова проступило звездное небо. Это не звезды рассыпались, как всем показалось сначала, это понеслись к земле потоки оранжевого света.

– Доложите, что видите в небе, – пробормотал в микрофон Френч. Как он и предполагал, произошел огромный выброс энергии.

Наушник молчал. Связь прервалась, а командор совсем об этом забыл. Тихо, даже фона не слышно. Френч вдруг особенно остро ощутил свое одиночество.

Над Уимерли кружились оранжевые хлопья. Они падали на пляж, принимали очертания людей. Их глаза пристально следили за группой на берегу, словно искали товарищей и родных. На секунду все замерло, а потом лучи помчались к домам. Они проходили сквозь стены, крыши и закрытые двери, разгорались ярче, бросали янтарные отблески на оконные стекла и зеркала.

Еще мгновение, и они, вылетев из домов, устремились на восток, к морю.

Наушник Френча внезапно ожил:

– В секторе семь – трехкратное усиление электромагнитной активности. Ветра нет, но волны достигли высоты, характерной для урагана. Сэр, наблюдаются молнии. Море как будто… расступается.

Подтвердилось то, чего Френч ждал, о чем знал и даже видел мысленным взором.

Командор смотрел на своих спутников. Они пока не догадывались о происходящем в ста километрах от берега. Мисс Лэрейси лукаво улыбалась, взволнованно потирала руки и напевала какую-то песенку. Старушка весело подмигнула Томпсону.