Она дернула дверцу, та неожиданно легко открылась, не просто открылась, а упала на асфальт. Лидия испуганно охнула, отскочила назад, но спустя мгновение снова подошла к машине. Положила бутылки на асфальт, с трудом вытащила Сергиенко из машины, отстегнув ремень безопасности, который и спас мужика от более страшных травм. Сергиенко был в сознании и даже попытался встать на ноги, опираясь на ее плечо. Ох, какая же тяжелая рука была у него!

— Где я?.. — пробормотал Сергиенко.

— Да на дороге, а где ж еще? — сказала Лидия.

Учуяла резкий запах перегара, усмехнулась. Пьяный. Но это ничего не значит, жена его, миллионерша, кого угодно в Плавнинске купит, а ее посадит точно. И тут же пришло решение, что нужно делать. Отведет его в свою квартирку однокомнатную, а когда придет в себя, отправит домой, чтобы сам все и объяснил жене своей ужасной.

— Пойдемте, Андрей Васильевич, — сказала она, сгибаясь под тяжестью его тела. — Пойдемте, я вам помогу сейчас…

Но тащить раненого и нести пакет с пустыми бутылками было выше ее сил. А оставлять пакет — менты враз найдут ее… Лидия прислонила Сергиенко к машине, схватила пакет, разбросала пустые водочные бутылки, словно гранаты, по кустам, пакет сунула в карман юбки, потом положила руку Сергиенко на свое плечо и повела его. Он шел, сам передвигал ноги, тяжело опираясь на нее. Уже хорошо.

До 2001 года Лидия Платова работала главным бухгалтером молокозавода. Симпатичная блондинка двадцати восьми лет, солидные деньги получала, замуж собиралась. Всецело была верна хозяйке, и та ей доверяла всецело. Какие только схемы она ни разрабатывала, чтобы увеличить прибыль мадам Сергиенко! И премии за то получала такие, что в несколько раз перекрывали месячное жалованье. Одна беда — у матери почка отказывала, а очередь на операцию — на десять лет вперед. Такую вот бесплатную медицину им устроили. За деньги можно было быстрее все сделать, да их не хватало. Обратиться за помощью к хозяйке не решалась, а вот к ее мужу обратилась. С мужиками вообще проще разговаривать.

А он выслушал ее и сказал: «Как будешь отдавать, Лида? Это же такое ярмо! Давай сделаем вот как». И они сделали.

Нехорошо было обманывать хозяйку, но иного выхода не было. Переведя очередные двадцать тысяч на свой секретный счет, она встретила Сергиенко в цехе, обняла его и поцеловала в щеку, благодаря за помощь. После этого все и началось. Хозяйка устроила тотальную проверку всех финансовых документов, обнаружила, где идет перерасход средств, и уволила ее. Сергиенко приходил, деньги предлагал, но она прогнала его, считая виновником того, что случилось. Вскоре мать умерла, а потом и жених куда-то слинял, и осталась она совсем одна. Со временем поняла, что Андрей Васильевич тут ни при чем, он искренне хотел помочь ей, да что ж теперь сделаешь? У них своя жизнь, у нее — своя. Почти год работала бухгалтером в одной фирме, но там зарплату платили нерегулярно, и она ушла. И… не выдержала. Запила, да так, что уже и не помнила, когда в последний раз была трезвой.

Деньги, что имелись у нее, как-то очень быстро иссякли, кормила-поила многих придурков. И теперь, чтобы хоть что-то получить на хлеб, собирала пустые бутылки в сосновой роще. Прежние собутыльники угощали, но за это нужно было платить. Собой. Иногда — целой пьяной компании… А что ж тут поделаешь? Бывало, что подкарауливали ее в роще мужики, валили на траву… Так ведь жаловаться все равно некому.

Она привела его в свою квартиру, никого не встретив по дороге. Да и кого тут можно встретить в поздний час? Нормальные жители микрорайона не решались в такое время выходить из дома. Фонари на шоссе кое-где светили, а ближе к домам все были разбиты подростками.

Положила на старый диван, побежала на кухню, взяла полотенце, намочила его под краном, вернулась в комнату, стерла кровь с лица Сергиенко. Он лежал на диване и молчал. После этого она побежала в квартиру двумя этажами выше, где жила ее подруга… раньше была подругой, медсестра Зина. Телефон в квартире отключили в прошлом месяце — за неуплату.

— Зинуль, срочно нужна твоя помощь, — сказала она, как только бывшая подруга открыла дверь.

— Извини, Лида, у меня самой…

— Да я не деньги прошу, а помощи твоей. У меня в квартире раненый человек, пойдем посмотришь… Он потом отблагодарит тебя так, что и сама себе представить не можешь!

— Важный человек — и в твоей халупе вонючей? — презрительно усмехнулась Зина.

— Ну да, я притащила его чуть ли не на себе, он большой человек, чуть не сбил меня, врезался в столб, понимаешь?

— Если врешь, я тебе больше дверь не открою.

— Да не вру я! Пошли, сама посмотришь!

Зина старательно ощупала Сергиенко, повернулась к Лидии:

— Переломов нет, может быть, сотрясение мозга… В любом случае его нужно отправлять в больницу, вызывай «Скорую». Пьяный мужик, однозначно. Собутыльник?

— Да ты!.. Думай, что говоришь!

— Все, Лида, я пошла, некогда мне с твоими делами тут разбираться.

— Погоди, Зина! Это знаешь кто? Андрей Васильевич Сергиенко! А кто такая мадам Сергиенко, соображаешь? Да она ж меня в тюрягу засадит, а тебя, если поможешь, — отблагодарит!

— Это муж самой Сергиенко? — изумилась медсестра.

— Спроси у него сама!

Зина вернулась в комнату, снова ощупала раненого, на сей раз более основательно, щупала везде, нормальному мужику это сильно понравилось бы.

— Ты чё туда лезешь своими пальчиками шаловливыми? — возмутилась Лидия.

— Заткнись. Мне нужно знать, нет ли у него серьезных травм. Все должна проверить, поняла? Вроде нет, только голова разбита. Андрей Васильевич, вы слышите меня?

— Слышу, но хочу спать.

— Вы — Сергиенко?

— А кто же еще?

Зина выпрямилась, посмотрела на Платову:

— Похоже, и сотрясения нет. Может, «Скорую» вызвать на всякий случай?

— Зинка, я сама с этим разберусь, ты просто помоги.

— Ладно, сейчас принесу бинты, йод, перевяжу его. Таблетки успокаивающие должны быть дома. Но ты присматривай за ним, если что — зови меня.

— Ага, поверила, дура!

— Сама ты дура! От тебя дождешься доброго слова, как же!

— Дождешься от главной молочницы. Она у меня, знаешь, где сидит?

— Где сидит молочница, я знаю. Погоди маленько, сбегаю за бинтами и таблетками.

Смазав йодом синяки и ссадины и забинтовав голову Сергиенко, Зина заставила его выпить две таблетки реланиума и ушла. Лидия остановилась у дивана, наблюдая за тем, как безмятежно спит Андрей Сергиенко. Красивый мужик, никогда и не мечтала о таком, а вот поди ж ты! Лежит на ее дряхлом диване. И стало ей стыдно, как же она, женщина, моложе его намного, предстанет перед ним утром? А квартира? Разве может приличная женщина жить в такой грязи? Стыдно, стыдно…

Первым делом она убралась на кухне, вымыла пол, грязную посуду, которая скопилась в раковине, потом и саму раковину. Дальше — ванна, ее тоже следовало вымыть, грязная стала, просто ужас. А вдруг Андрей Васильевич захочет принять ванну или душ? Никаких порошков не было в ее доме, пришлось тереть до боли в руках. Вымыла ванну, вошла в комнату, всплеснула руками. Диван-то один! Ну и где же ей спать? На полу? Так у нее второго одеяла нет. Ну, значит, придется лечь рядом с красивым и недосягаемым Андреем Васильевичем, ей, спившейся бабе…

А что остается делать?

Главный частный сыщик Плавнинска был весьма озабочен сложившейся ситуацией. Он холодно смотрел на Вячеслава, принесшего ему распечатку последних событий в городе.

— Значит, машина есть, а Сергиенко нет? Ни в качестве трупа, ни в ином другом…

— Нет, Виталий Максимович. По этому поводу начато расследование.

— Очень интересно, очень… Куда он подевался, Слава, ты как полагаешь?

— Понятия не имею.

— Я тоже… Ну, ступай, если что-то новое появится в этом деле — скажи немедленно.

— Понял, Виталий Максимович.

Когда сотрудник ушел, Пустельга яростно почесал стремительно лысеющую голову. Такого поворота событий он никак не ожидал! Проблемы налицо — если проведут обыск в офисе руководства молокозавода, могут найти кассету. И тогда в случае гибели Сергиенко… А куда он, дурак, подевался? Машина разбита вдребезги, салон забрызган кровью, а в нем — никого! Если живой, почему нет нигде? Если труп — куда подевался?