Во-вторых, билет домой от приставов не давал возможность возвращения в Эту страну. А Димка не любил необратимых поступков. И бросать здешнюю компанию не хотел.

В-третьих, у него было свое соображение. То, о котором он рассказал господину Шарлю.

Местная наука не позволяла создать магическую взрывчатку. Кто-то поведал о том, как образуется взрыв.

Ампулы с отравой, зашитые в воротник, использовали шпионы Димкиного мира. Совпадением это быть не могло.

Здесь, в этом мире, действовал кто-то из мира другого. Раз он здесь, значит, у него есть возможность перемещаться между мирами.

Пулемет, который, казалось бы, должен был послужить доказательством Димкиной теории, наоборот, заставил его засомневаться.

Как бы поступил тот, у кого есть проход между мирами? Да просто перетащил бы пулемет из своего.

Значит…

Значит, либо у сеньора Хорхе в том, другом мире нет возможности купить пулемет, либо он такой же Робинзон, как и Димка, без возможности вернуться назад.

Это несколько меняло расклад ситуации.

«Давайте рассуждать логически», – подумал Димка.

Если Хорхе – пострадавший, то… Что это значит? Мог ли он организовать изготовление пулеметов, ампул с ядом и что-нибудь еще, что просто не попадалось еще Димке на глаза? Мог. Если у него были бы деньги и связи.

Могли ли у него оказаться деньги и связи? Могли.

Если Хорхе умен (а дураки редко оказываются в фаворитах), то он мог получить и то и другое. Особенно если у него было время. Димка же, не обладая большими знаниями, с энной попытки сумел найти золотую жилу, поделившись секретом производства мороженого. Если бы не революция, то он мог бы стать богачом…

О революции Димка думал без всякой злобы. Если бы она отняла у него то, что было… А так он лишился того, что мог бы получить. А мог и не получить. Виртуальные богатства не вызывают жадности. По крайней мере, у Димки.

Итак, Хорхе мог стать богачом, найти связи и втереться в доверие к королю, тот же пулемет предложив, к примеру. Правда, сам Димка не поперся бы к монарху. Но так это он. А люди разные бывают, и не стоит всех судить по себе. Одним нужно занятие делом, других хлебом не корми, дай им порешать судьбы мира или хотя бы страны… Вот и лезут в политику.

Что из этого следует? Плохо, брат Димитрий, плохо. Вполне возможно, что, добравшись до Хорхе, вместо пути назад он найдет только товарища по несчастью.

Значит ли это, что он поступил неправильно, ввязавшись в борьбу господина Шарля с оккупантами Этой страны? Нет, не значит. Эта страна – его страна, а свою страну нужно защищать…

Увлекшись, Димка с хрустом откусил и прожевал… А что это он жует?

Парень смущенно достал изо рта черенок ложки. Задумался…

– Ложки мы обычно в качестве блюда не подаем, – меланхолично заметил хозяин. – Но если господину они пришлись по вкусу…

Нет, Димке здесь положительно нравилось. Самое главное – он здесь уже полчаса, и до сих пор никто не спрашивает, не вымер ли он случайно.

– Кушайте, господин Хыгр. – Господин Шарль наконец оторвался от своего собеседника, хотя тот, кажется, пытался задать еще парочку вопросов, и пересел к Димке.

– Кто там быть?

– Один очень любопытный человек. Даже жаль, что он уже уезжает. Мы нашли несколько интереснейших тем для разговора…

Димка вспомнил о своих сомнениях:

– Как твоя мочь иметь ребенок?

– Как и все люди.

– Твоя понимать моя.

– Ну это не секрет. Раса короля имеет редкую магическую особенность. Редкую, потому что это единственный народ, в котором у мужчин и женщин разные расовые особенности. Женщины этой расы могут забеременеть от любой другой…

Выводок панд с радостным писком исчез за горизонтом.

– Какая…

– Рождается только ребенок королевской расы. Без всяких примесей иной. Особенность же мужчин… Мужчины королевской расы видят, к какой расе принадлежит тот или иной человек. И примесь чужой расы или же чужой крови в собственном ребенке увидят всегда. Как вы думаете, почему я понял, что вы именно хуманс? Об этом сказал своей жене король Вадим. С усмешкой, мол, до чего дошло, смотрю на яггая, а мерещится, что это хуманс. Она рассказала мне, а я понял, в чем дело…

Дверь в трактир распахнулась.

– Неожиданно… – протянул обернувшийся господин Шарль.

На пороге стоял мастер Сильвен.

– Господин Шарль, – произнес он и упал.

Морпехи, осаждавшие замок, не были ни трусами, ни идиотами. Они не сбежали, объясняя командованию, что столкнулись с превосходящими силами противника. Они честно рассказали, что случилось, не скрыв ни ночной диверсии, ни потери пулемета. Скорее всего, они поступили именно так, иначе объяснить последующие события было бы затруднительно.

На берег Этой страны высадились три десанта. И те солдаты, что подошли к замку старого изобретателя, были всего лишь частью одного из них. Оценив ситуацию, командование решило послать против замка два объединенных полка. Целью их было удаление возможного гнезда диверсантов (судя по всему, интервенты уже привыкли считать эту землю своей), возвращение пулемета, а также, по мнению мастера Сильвена, враги просто решили размяться после безуспешных попыток изловить батьку Жака.

Хрюн действовал так, как будто мемуары батьки Махно лежали у него в седельной сумке. Подвижное ядро с местным аналогом тачанок и пехота, в случае необходимости прячущая оружие и притворяющаяся мирными крестьянами, а при удобном случае – мгновенно собирающаяся в грозную силу. Правда, такая тактика чревата тем, что озверевший противник, которому рано или поздно надоест охотиться за невидимками, просто начнет тотальный геноцид, тем более что в мире Свет не слышали ни о правах человека, ни о гуманизме.

Стальные клещи морской пехоты раскололи бы замок, как орех… Возможно, они это и сделали, но мастер Сильвен решил не искушать судьбу, узнав о приближении врага. Он тихо порадовался тому, что големы отбыли, спрятал записи и оборудование в степи (чтобы их найти, нападающим понадобился бы миноискатель и год времени), увел слуг в деревню и ушел по следам цирковой колонны.

Батька Жак – а это он предупредил о приближении солдат – забрал своих охранников. Так что разочарованному противнику достался пустой и не очень ценный со стратегической точки зрения замок. Так что все, что теперь могли сделать морпехи, – дружно плюнуть в его сторону и отправиться по своим делам.

Так думал мастер Сильвен. Ровно до того момента, когда его догнали на дороге.

То ли кто-то сдал, то ли морпехи послали по небольшому отряду по каждой дороге, то ли мастеру просто не повезло – неизвестно. Существу с собачьей головой сложно оставаться незамеченным.

Конные морские пехотинцы (почти матросы на зебрах), конфисковавшие лошадей у крестьян, догнали мастера Сильвена. И скрутили. Что может противопоставить местный мастер, пусть и профессионал в магии, крутым солдатам?

Только ум. И нюх.

Мастера обыскали недостаточно тщательно, все-таки военные, а не полицейские. В потайных кармашках завалялись несколько инструментов, деталюшек и просто кусочков материала.

Ночью собакоголовый аккуратно перепилил острым лезвием веревки и уполз, когда часовой у костра задремал. Если бы его сковали наручниками или кандалами – для этого у него тоже были кусочки проволоки, которые легко превращались в отмычки. А с заснувшим часовым повезло не мастеру, а самому часовому. С перекушенной глоткой хуже, чем с выговором от командира.

Мастер безостановочно бежал почти сутки. Из услышанных отрывков разговоров он понял, что отряд движется вслед за циркачами. Налегке.

По расчетам мастера, они будут здесь часа через два.

– Господа, – пальцы хозяина трактира сплетались и расплетались, но голос был спокоен. – Я услышал о ваших трудностях, приближающихся сюда верхом…

– Да? – поднял бровь господин Шарль.

– И поэтому я вынужден просить вас покинуть мой трактир.