В принципе, крейсерская война дает определенные шансы стране со слабым флотом, но высокой экономической автаркией. И немцы поняли это еще в начале двадцатых годов абсолютно четко. Вся их программа строительства флота была направлена именно на развитие этого направления войны на море.

Понятно, почему. Открытая экономика (Англии или США) обычно более эффективна, нежели замкнутая. И рейдеры, действующие на коммуникациях врага, призваны этот дисбаланс разрушить (ну, или серьезно ослабить). Так что в теоретических изысканиях немецких адмиралов было весьма мощное рациональное начало.

Которое подхватили пришедшие к власти в Германии нацисты.

Глава вторая

Морские планы национал-социалистической Германии

Принято считать, что, едва придя к власти, национал-социалистическая немецкая рабочая партия (NSDAP) тут же принялась лихорадочно вооружать вверенную ей страну – причем исключительно из желания незамедлительно развязать пожар новой мировой войны. В этом нас убеждал и (почивший ныне в бозе) советский агитпроп, об этом сегодня вещают и (либеральнейшие из либеральных) западные историки и публицисты.

Вот так вот, на ровном месте, в 1933 году вдруг возникло страшно агрессивное государство в центре Европы – через шесть лет после своего появления зажегшее мир с четырех концов. Просто потому, что Гитлер был кровавым маньяком, нацисты – шайкой патологических убийц, а весь немецкий народ – доверчивым стадом овечек, поверившим этим кровожадным злодеям.

Ерунда какая-то получается.

Ну ладно, пусть мечтой всей жизни Адольфа Гитлера было затеять Вторую мировую войну и в результате ее покончить свою жизнь самоубийством в подвале рейхсканцелярии. Допустим. Допустим также, что миллион членов национал-социалистической партии были безудержными фанатиками, людьми идеи, вверившими свою жизнь оному Адольфу Гитлеру и решившими сражаться с ним до конца – каков бы ни был этот конец. Ладно, пусть так.

Но немцев, между прочим, было на тот момент восемьдесят миллионов. И если тупые фанатики ввергли Германию в кровавую войну – никто не мешал этим самым восьмидесяти миллионам элементарно саботировать деяния оных фанатиков весьма несложным путем. А именно – воткнуть штык в землю. Простенько и со вкусом. Или сдаться в плен врагу – что тоже есть весьма действенный вариант пассивного сопротивления кровавому режиму.

Положим, затеял Адольф Гитлер поход на Польшу – а его 10-я и 14-я армии р-р-раз – и сдались полякам! И весь южный фланг в одночасье оголился – тут же поляки берут штурмом Бреслау и вторгаются в Саксонию, осадив Дрезден. Гитлеровский режим рушится, в Германии воцаряется тишь да благодать, расцветает демократия, и немцы живут счастливо и мирно.

Вместо этого немцы – весь народ, без изъятья – неистово сражаются со всем миром на десятках фронтов шесть лет подряд.

То есть налицо – явная нестыковка.

Впрочем, таких нестыковок в официальной истории фашистской Германии (написанной или отредактированной ее бывшими врагами) и Второй мировой войны (созданной ими же) – пруд пруди. Мы на всех их останавливаться не станем – нас интересует немецкий военный флот. Который, вместе с авиацией, вскоре станет главным инструментом гипотетической операции «Морской лев». И нам любопытно знать – КАКОЙ ФЛОТ строил Адольф Гитлер? Насколько этот флот будет действительно способен противостоять врагу на морях? И, главное, какому врагу?

Вот, собственно, об этом и есть наша песня.

Интересный момент – германское министерство обороны (еще Веймарской республики!) утвердило кораблестроительную программу, беззастенчиво нарушающую ограничения Версальского мира, еще в 1932 году. Данная программа включала в себя назревшие планы создания мореходных эсминцев (что Германии было запрещено), торпедных катеров (что запрещено было категорически), морской авиации (что запрещалось абсолютно) и подводных лодок (что было просто вопиюще беззаконным деянием). Так что обвинения с Адольфа Гитлера по этим пунктам можно снять – наступательные виды морских вооружений планировала создавать уже Веймарская республика.

Впрочем, обвинения в «сухопутном» милитаризме национал-социалистов тоже можно отмести – за отсутствием состава преступления. Во всяком случае, в первые месяцы после прихода нацистской партии к власти.

И тоже понятно, почему.

В 1933 году все европейские страны имели серьезные массовые армии с тяжелой и зенитной артиллерией, танками и авиацией. Все бывшие враги Германии по Мировой войне вооружены были, по сравнению с ней, до зубов. Превосходство их над рейхсвером было безусловным и абсолютным. У Франции на 1933 год в строю было две с лишним тысячи танков – у немцев ни одного. У Польши в это же время на вооружении было более четырехсот стволов тяжелой артиллерии (калибром от 149 до 210 мм) – Германия не имела ни одной такой пушки.

Посему первые публичные заявления фюрера германской нации были изумительно миролюбивыми. И даже более того – Гитлер предложил всеобщее разоружение, глобальное сокращение всех сухопутных армий Европы. Кстати, именно подобное европейское будущее после победы над агрессивным прусским милитаризмом и предполагали Ллойд-Джордж и Клемансо в своих речах на Парижской мирной конференции.

В ответ на немецкие предложения по всеевропейскому разоружению Франция озлобилась и вознегодовала – Англия же флегматично промолчала (ей сокращение

сухопутных

сил было до лампочки, у Англии был ФЛОТ). Такая негативная реакция французских правящих кругов и была нужна Гитлеру как повод для начала вооружения Германии.

14 октября 1933 года Германия отозвала своего представителя с переговоров по разоружению в Женеве и демонстративно вышла из Лиги Наций.

18 декабря 1933 года немецкие власти направили оной Лиге меморандум, в котором говорилось, что в создавшейся ситуации Германия не видит дальнейшей возможности в проведении политики разоружения, а поэтому считает необходимым увеличить численность своей армии и повысить военные расходы на 90 %.

Но это – сухопутные войска. Относительно флота планы немцев были еще очень скромными – все немецкие моряки хорошо помнили, чем закончил Флот Открытого моря, посмевший бросить вызов английскому Гранд-Флиту.

Да и в целом отношение нацистов к Британской империи было весьма щепетильным.

Стоило лишь в июне 1933 года на всемирной конференции в Лондоне министру сельского хозяйства Германии Гугенбергу громогласно потребовать от Англии возвращения кайзеровских колоний – немедля сей министр был уволен с должности без выходного пособия. Понапрасну злить «британского льва» Гитлер не хотел – это было очевидно.

В начале 1935 года немцы предложили Великобритании заключить морское соглашение – априори соглашаясь с тем фактом, что британское доминирование на морях остается безусловным. Переговоры начались 4 июня 1935 года – для участия в них прибыл лично министр иностранных дел Германии Риббентроп – настолько эти переговоры были важны для рейха.

18 июня договор был подписан. Он позволял Германии иметь надводный флот в 35 % от английского – в том числе «узаконивал» постройку заложенных за год до этого двух линейных крейсеров («Шарнхорст» и «Гнейзенау»), двадцати мореходных эсминцев и первых собственно немецких подводных лодок.

И опять все планируемые к постройке корабли имели в качестве базовой функции способность действовать в качестве рейдеров против торгового судоходства врага – даже эсминцы! Для чего флотское командование потребовало достичь для этих кораблей дальности хода в 3000 миль. В реальности немецкие кораблестроители достигли даже большего (как они думали) – 16 эсминцев типа «Лебрехт Маас» («проект 1934») при стандартном водоизмещении 2200 тонн и вооружении из пяти 127-мм, четырех 37-мм орудий и двух четырехтрубных торпедных аппаратов имели дальность плавания 19-узловым ходом в 4500 миль – то есть ничем не уступали лучшим британским «одноклассникам». Но, как показала дальнейшая практика, – лишь теоретически.