Вопросов не было.
– Приступить к выполнению!
Уф, все, пусть работают. У меня есть время перекурить. Где зажигалка? Ах да, оставил в канцелярии… Борюсь с этой пагубной для разведчика привычкой. На боевом задании у меня никто курить не будет. Я уже всех предупредил. Дым в лесу можно почувствовать на значительном расстоянии, а это чревато нехорошими последствиями. Пока я размышлял, мои кратко посовещались и потопали вперед, пора и мне. За плечами у всех рюкзаки, в рюкзаках по десятку бутылок с песком. Как говорил наш великий полководец генералиссимус Суворов: «Тяжело в ученье – легко в бою». Говорят, после пары командировок у половины разведчиков начинают хрустеть колени. Может, и правда. Мы тут как-то прикинули, сколько всего на себе зимой тащит пулеметчик, результат получили – офигеть. Вам даже говорить не стану, не поверите. Если хотите, можете подсчитать сами: пулемет весит столько-то, два боекомплекта – столько-то… Вы и этого не знаете? Ну и не надо. Поверьте мне на слово, на вопрос, сколько тащит на себе каждый разведчик, ответ очень прост: до фига. Кстати, мне еще надо моих бойцов обогнать. Хотя, может, тут как раз спешить и не стоит, они еще добрый час к объекту выходить будут. Им идти не как мне – в полный рост, а где пригнувшись, где на четвереньках, где и ползком. Нарисуется кто раньше, и вместо неудавшегося налета побежим вокруг озера. Это сейчас мы немного расслабились. Замкомбата, майор Солуб, на две недели в командировку уехал. А при нем каждый день восьмикилометровку бегали. Это не считая утренней трешки. А два раза в неделю вместо восьми километров – десятка. Комбат у нас тоже побегать не дурак, но у него и без забегов забот хватает. Так что у нас сейчас легкая расслабуха. Кто дистанции покороче бегать стал, кто только на утренней зарядке и бегает. Я даже не знаю, может, в чем-то они и правы. Кормежка здесь не ахти, про витамины в меню вообще можно не говорить. Если рацион не улучшить, результаты начнут падать. Так что я, пока есть возможность, на золотой середине остановился и обычно наматываю с группой километров по пять. Но если с задачей не справятся, можно и десяточку махнуть. Мне-то самому что – я привычный, и витамины для меня не проблема. Ага, бойцы приотстали. Все правильно – до объекта осталось всего ничего.
Из окна второго этажа разрушенного здания местность была бы как на ладони, если бы не подступающий почти к самому фасаду лес. Лес не слишком густой. Просто так не подойдешь. Тут уж либо ползти, либо на четвереньках, иначе никак. Что-то долго их нет – в смысле нападающих, мне уже и стоять здесь надоело. Хотя время у них еще есть.
Автоматные очереди, разорвавшие тишину, слились в одну непрерывающуюся трель. Кое-где стали видны дымки и вспышки выстрелов. Внезапно поднявшийся из-за толстого дуба разведчик стремительно бросился к зданию, в окно второго этажа полетела граната (учебная), затем вторая. Эта, срикошетив от еще висевшей в проеме рамы, чуть не задела меня и с силой впечаталась в противоположную стену. Внизу с треском вылетела и без того едва державшаяся в петлях дверь. По лестнице забарабанили каблуки ботинок. Короткие очереди свидетельствовали о правильности действий расползающихся по помещению разведчиков. В мою комнату полетела еще одна граната.
– Раз, два, три, взрыв, – громко отсчитывая, прокричал рядовой Пригода и одним прыжком ввалился в помещение. Ствол скользнул вправо – влево, одно мгновение задержался на мне, затем отклонился чуть в сторону и выплюнул короткую очередь: гильзы холостых патронов зацокали по покрытой толстым слоем пыли стене. Все правильно, стрелял чуть в сторону – патроны хоть и холостые, но мало ли что. Даже пластмассой может покоцать о-го-го.
Вслед за Пригодой ко мне в гости пожаловал Ващейкин. Он влетел словно мяч в ворота, кубарем перекатившись в прилегающий к окну угол. При этом ствол его автомата все время был готов расписаться на моей фигуре свинцовым росчерком.
– Забираем документы, пленных и уходим. Пленный боевик ранен.
Пленный? Это я, что ли? Ни фига себе, Ващейкин, вошел в роль. Да как он… А пусть тащат. Посмотрим на их дальнейшие действия.
У меня забрали автомат, обшарили карманы – все верно, вдруг что спрятано. И взвалив, потащили на выход. Начали отход. Пока все грамотно. Один тащит (сам Ващейкин), двое других по очереди прикрывают. До леса бегом, по лесу – тоже. По бокам мелькнули тени бойцов из группы обеспечения. Подгруппа резерва, не получив вводных, присоединилась к отходившей подгруппе захвата.
К месту сбора подтягивались по очереди. Ко времени, когда подошла подгруппа обеспечения, Махмедов уже провел сеанс связи и отчитался перед центром о выполнении задачи. Наконец прибежала запыхавшаяся тройка Царькова. Пленного, то бишь меня, отпустили. Пришла пора разбора полетов.
– Становись, равняйсь, смирно, вольно! – Ну и так далее. Ничего интересного. На часах почти два, пора на обед. – Кругом, стволы вверх, оружие на разряженность.
– Проверено.
– Проверено.
– Проверено…
– Царьков, собрать оставшиеся боеприпасы!
– Я. Есть.
Через пару минут Царьков протянул мне полиэтиленовый пакет с оставшимися холостыми патронами и парой взрывпакетов имитации.
– Разойдись. В колонну по четыре становись. В направлении казармы, бегом, марш!
На голодный желудок бегается легко. Полкилометра – не расстояние. Когда ноги затопали по асфальтовому покрытию плаца, я еще даже не начал потеть. Кстати, мы прибыли с занятий далеко не первыми. Почти все группы первой роты уже бродили вокруг казармы. Да и наши группники в отсутствие Солуба не собирались проявлять усиленное служебное рвение. Судя по всему, я прибежал предпоследним. Но вот уже из лесу показались бойцы задержавшейся группы.
– На месте стой! Выложить имущество и оружие. Царьков, назначить людей для охраны оружия. Остальным готовиться к принятию пищи.
Интересно, чья? Это я о той, припозднившейся группе. А, понятно, впереди шагает сам командир капитан Гордеев. Он у нас из пехоты. Два года служил в Таджикистане, в двести первой, полгода назад перевелся к нам. Я его знаю плохо, но, кажется, мужик неплохой. Умный. Как офицер, говорят, грамотный. Высокий, широкоплечий, усы, как говорится, во; одним словом, красавец. Ему бы гренадером быть: шпага на боку, эполеты, расшитые по мундиру галуны, ярко начищенная кираса. Впрочем, возможно, кираса и шпага были не у гренадер. А вообще, гренадеры – это отобранные по высокому росту солдаты и офицеры особых кавалерийских или пехотных войск. И, если я не ошибаюсь, то так изначально называли солдат, занимавшихся метанием тяжелых ручных гранат.
– Чего стоим, кого ждем? – Да, кстати, Гордеев еще и балагур, в смысле, поболтать горазд.
– Да вот только тебя и дожидаемся. Ты бы в лесу еще малость подзадержался, так мы бы слюной изошли.
– От вас дождешься! Чуть опоздаешь, и есть риск остаться без обеда.
Гордеев – ах да, забыл сказать, что зовут его Вадим – скинул с плеч рюкзак прямо на руки подбежавшему бойцу и, передав ему свой автомат, направился прямо в сторону столовой.
– Ну, ты обедать идешь?
– А умыться? – Он что, прямо с плаца собирается идти в столовку?
– А на фига? Вышел в поле – живи как свинья! Вот тебе и очередная армейская мудрость. Запомни, Андрей, либо мы привыкаем и едим микробов, либо микробы едят нас.
– С этим не поспоришь. Слушай, Вадим, а ты что, оружие на разряженность не стал проверять?
– Как это не стал? Я еще на выходе из леса его проверил. На кой черт с заряженными пушками к казармам тащиться?! И бойцов для охраны оружия назначил, и ответственного за ружейное масло определил. И за ветошь, и место на плацу – тоже. Как разбор занятия провел, так все сразу и определил. Чтобы потом не заморачиваться. А ты думал как?
Н-да, хотел показаться умным, да? Что ж, получил урок от более старшего товарища. И по заслугам. Другой раз действительно умней буду. А расстраиваться не надо, я ведь не волшебник, я только учусь.
