— Гарриэт? Это ты?
— Я понимаю. Не буду.
Сьюзен узнала собственный голос.
— Вот и умница…
— Гарриэт? Гарриэт? — выкрикнула Сьюзен, как будто могла пробиться сквозь толщу разговора к настоящей Гарриэт.
— …Ох, дерьмо! 3:15! У меня кабинет битком…
— Прекрати!
— …подчиненными, которые ждут-не дождутся наброситься на меня. Пора…
— Черт побери! Я не повешу трубку!
— …провожу тебя до лифта…
— На этот раз ты не заставишь меня! Ни за что!
— …а как тебе кабинеты наши? Шик, да?
Сьюзен хлопнула трубку на кухонный стол с такой силой, что треснул наушник, и белый кружок пластика скакнул на пол, где несколько секунд повибрировал, а потом замер у ее ног. Сьюзен уставилась на него, и через минуту до нее дошло: из уцелевшей части трубки не раздается ни звука. Она бросилась в гостиную и сорвала трубку второго телефона.
Лишь гудок набора.
Кляня себя за глупость, Сьюзен твердила, что в следующий раз, когда позвонят, никакие трюки, никакие непристойности, самые неожиданные, не вынудят ее нарушить обещание.
Пахло дымом. Запах преследовал Сьюзен весь день, и она тыкалась по всей квартире, ища источник. Лу ничего не чувствовал и раздражался все сильнее, наблюдая, как она без конца то открывает, то захлопывает дверцы шкафа. А запах держался. Три раза проверяла подсобные помещения, выглядывала в коридор; раз десять открыла дверцу плиты; принюхивалась к проводам лампы и двух телевизоров, даже крутила транзистор, принесенный из офиса. А едкий запах дыма не исчезал. Присутствовал он и в ее единственном сне в ту ночь.
Снилось ей, будто Гарриэт — кукла, и кукла горит. Гарриэт горит, потрескивает от жара грива волос, каждая прекрасная черта лица обесцвечивается, платье стало коричневым, потом черным и рассыпалось пеплом.
Сьюзен проснулась и впервые за последний месяц потянулась к телефону у кровати добровольно.
— Гарриэт? — сказала она, дозвонившись. — Это Сьюзен.
— О-о, ты? — отозвалась Гарриэт.
— С тобой все в порядке?
— Разумеется. А что?
Сьюзен замешкалась на минутку, чувствуя себя преглупо, но все-таки выдавила вопрос:
— А вчера вечером? Ничего не случилось?
— А что?
— Случилось, да? Был пожар?
Опять заминка, по которой Сьюзен поняла ответ.
— А ты-то откуда знаешь?
Да, ее догадки правильны: предостережение, огонь из царства огня.
— А что произошло? — сжалась в тошнотворном предчувствии Сьюзен.
— С плитой что-то. Ларри подумал, я ее выключила, а я подумала — он. Но откуда ты узнала?
— Почуяла дым.
— Что?!
— Гарриэт, пожалуйста, выслушай меня и сделай, как я прошу. Я хочу, чтобы ты сняла «жучки» с моих телефонов. Забудь, что вообще знакома со мной…
— Сьюзен, да ты что?
— Мне не требуется твоя помощь. Прошу, оставь меня в покое.
— Но почему? Что я сделала не так?
— Гарриэт, не в том дело. Я думаю, что может случиться с тобой, если не бросишь меня! Пожалуйста, ради тебя самой же…
— Сьюзен, прекрати! Успокойся…
— Все равно ты ничего не сможешь! Разве сама не видишь? Гарриэт, пожар — предостережение. Онознает, что ты пытаешься мне помочь. Ононе допустит…
— Сьюзен, что за нелепость! Подумаешь. В плите загорелось! Да у нас такое сплошь и рядом. А все почему? Если и есть в мире распустеха хуже Ларри, так это я…
— Пожалуйста, Гарриэт! Ну пожалуйста!
— Послушай… — Голос Гарриэт прозвучал неожиданно властно. — Это не просто любезность станции. Я служу в телефонной компании, и нам не нравится, когда нашими аппаратами пользуются, чтобы изводить людей. Миленькая, смирись. Нравится тебе или нет, но я на твоей стороне.
— Прости, — после паузы произнесла Сьюзен. Она поняла, просить дальше бесполезно. — Прости, что впутала тебя.
— Ай, не глупи!
— Ты — изумительный человек. — Сьюзен заплакала.
— Ты — тоже. Все мы замечательные люди, с одним вопиющим исключением. И мы застукаем его, Сьюзен! Обязательно! Обещаю! О'кей?
— О’кей!
— А когда застукаем, угостишь меня обедом в «Палас». Уговор?
— Да.
— Смотри, там бутылочка вина, самого простенького, в 75 долларов обходится! Так что знай, во что влипла.
— Считай, ты уже на обеде. — Сьюзен, улыбаясь, шмыгнула носом.
— А я пьянчужка еще та…
— Ты женщина еще та.
— Наша цель — угодить. А теперь вытри слезы да сбегай в киношку. Лично я всегда так поступаю.
— Ладно. Спасибо тебе.
— До встречи в «Палас».
Сьюзен положила трубку и отодвинулась на свою сторону кровати.
Зазвонил телефон. Онобыло там, карауля ее, как она и предчувствовала.
Сьюзен осторожно положила трубку на кровать и вышла из спальни. В кровати Андреа слышно ничего не было. Она лежала, гадая, сумеет ли выразить свою благодарность Гарриэт, свое восхищение и любовь. Но случая ей так никогда и не представилось…
Гарриэт сидела у себя в кабинете за столом, глядя на телефон: она только что положила трубку.
— Бедная детка, — пробормотала она про себя, и тут загудел селектор.
— У-гу?
— Тони с 22-го этажа. На третьей.
Гарриэт нажала кнопку.
— Мисс Волгрин, на линии Рид творится нечто дикое. На той, которую вы просили контролировать. Желаете взглянуть?
— Поднимаюсь, — и она направилась к двери. — Мы засекли тебя, сволочь!
На 22-м Гарриэт вышла из лифта, улыбаясь, вспоминая тот единственный раз, когда обедала в «Палас», и направилась по коридору в компьютерную. Набрав нужную комбинацию на двери-сейфе, толкнула тяжелую стальную створку. Внутри ее встретил обычный звук — миллионы отдельных щелчков, сливающихся в одно низкое гудение. Гул этот, властный, значительный, всегда доставлял ей удовольствие.
— Привет, Тони! — поздоровалась она, входя в кабинетик, ютящийся позади машин-великанов. — Что тут у тебя?
— Это вы мне скажите. — Он протянул ей распечатку.
Гарриэт взглянула на длинные столбцы бледно-синих цифр, не говорящих ей ровно ничего.
— Подожду, пока картинку сделают…
— Вот, смотрите. — Взяв карандаш, Тони одним росчерком обвел номер Сьюзен: два — наверху списка, один — в середине, и один — внизу. — Отсюда следует, что звонят с магистральной линии — 01603.
— Так. — Гарриэт чувствовала, что Тони кипит. — И что?
— Значит, из Санта-Моники.
— Ну и прекрасно.
— Не особо. Я позвонил туда. У них звонков по номеру Рид не зарегистрировано. Более того, эта линия вышла из строя. 01603 не используется уже два дня. Так откуда же, черт побери, звонки?
— Это невозможно!
— Несомненно… если только не… — он помотал головой.
— Если — что?
— Если только не ведут направленную передачу через спутниковую систему. Он, что, Рид этот, важная персона? Пойдемте, миссис Волгрин! Покажу вам на выходе терминала. Поступает регулярно, как часы.
Гарриэт последовала за Тони. Они прошагали мимо компьютерных банков и подошли к маленькому компьютеру. Встали перед ним, наблюдая, как на экране вспыхивают и гудят номера.
— Видите? — указал Тони на экране. — Вот, опять.
— Черт подери, — пробормотала Гарриэт.
Гудение стало напряженнее.
— Послушайте, мисс Волгрин, может, вы о чем-то умолчали?
— К примеру?
— Да откуда мне знать? Тест, может, какой? Или глушитель новый?
— Тони, тогда при чем была бы я?
Еще громче…
— Не знаю, — замялся Тони. — Но творится что-то невообразимое. Господи…
— Нет, это не шутка и не тест, Тонн.
— Тогда что же?
— Не представляю.
Гудение, раза в три-четыре громче обычного, прервало их разговор.
— Эй, Пэт, что там такое? — окликнул Тони парня в дальнем конце комнаты.
— Сам в потемках.
— Ну и гудит! Будто к нам тучи саранчи налетели! — высказался кто-то.
Гудение нарастало. Вдруг завибрировали компьютеры. Все разом.
