— Разрешите вам представить Габриэля Дюмонтуа, одного из ваших пылких поклонников. Габриэль читал все ваши книги. Он работает в архиве Управления общей разведки и давно мечтает познакомиться с вами, не так ли, Габриэль?

— Да… — пробормотал Ашиль.

— Ну что же вы стоите, проходите, садитесь!

Дюрозье пришлось буквально тащить на себе парализованного страхом Ашиля в гостиную.

— Делайте, что я говорю, а не то нам с вами конец, — прошептал Дюрозье ему на ухо.

— Присаживайтесь, господа.

Они сели на покрытый белой тканью диван. Лже-Клеман-Амруш устроился в кресле в неподалеку.

Дюрозье почувствовал, как дрожит колено Ашиля. Чтобы выжить, им придется притвориться, что они приняли сидящего напротив них человека за настоящего автора «Забытых стихов».

В суматохе, последовавшей за убийством Перси Кларенса, никому и в голову не пришло, что самого Клемана-Амруша могли убить и заменить другим человеком, который отныне будет играть его роль. Никакая программная система, никакой план по борьбе с терроризмом не помогли бы им до такого додуматься.

Дюрозье вспомнил одну деталь, значение которой он понял только сейчас. Ни в книгах, ни в досье разведслужб ему ни разу не попалась ни одна фотография автора «Забытых стихов». Не удивительно, что не известный широкой публике человек, которому угрожают исламисты, и не стремится быть узнанным. И эта деталь не ускользнула от врагов настоящего Клеман-Амруша.

— Простите, господин Дюрозье, удалось ли вам забрать рукопись?

Дюрозье взглянул на часы и постарался взять себя в руки.

— Да, полагаю, она уже у нас.

— Прекрасно. Как вам кажется, господин Морван сумеет убедить министра внутренних дел прийти сюда вместе с ним, чтобы обсудить, на каких условия мы сможем уступить рукопись террористам?

— Думаю, да.

Двух офицеров полиции лже-Клеман-Амрушу было недостаточно. Он явно рассчитывал заполучить Морвана с Шабером. Зная порывистый нрав министра, легко представить, что он заявится в башню «Марс» собственной персоной.

Сидевший напротив них человек был еще молод. Черты лица и речь свидетельствовали о его сильной воле и недюжинном интеллекте. Беспощадный воин джихада, привыкший приказывать, он был готов пожертвовать своей жизнью.

Он взял пульт и приглушил свет в гостиной. Впервые в жизни Дюрозье пожалел, что последовал за Морваном и стал разведчиком. Тут он заметил второй пульт под рукой у лже-Клеман-Амруша и понял, что башня «Марс» была заминирована задолго до убийства Перси Кларенса и нашествия сотрудников контрразведки. Чтобы повторить подвиг своих единоверцев во Всемирном торговом центре, воины Аллаха придумали другой сценарий.

— Господин Дюрозье, — заговорил незнакомец, — какова цель вашего визита?

Удалось им его провести, или он заметил их тревогу?

— Господин Клеман-Амруш, нам стала известна ваша двусмысленная роль в деле Тарика Хамзы: он был похищен иностранной державой на территории Французской республики, что является грубым нарушением наших законов.

Сидевший напротив них человек, казалось, удивился. Вряд ли он ожидал такого ответа. Слава богу, подумал Дюрозье, что он успел все выведать у майора Леблана и бедняги Ашиля, который не мог пошевелиться от страха. Эта история позволит ему выиграть время, прежде чем башню «Марс» взорвут в самый разгар Рождества.

— Скажите мне, что вам известно, а я сообщу свою точку зрения, — сказал мужчина, не выпуская пульт из рук.

— Когда после публикации вашей статьи в «Монд» с вами связались агенты ЦРУ, вы не могли не заинтересовать американцев. Всем известно, что вы решительно осудили теракты одиннадцатого сентября и не приемлете экстремизм в любой форме. Полагаю, тут я не далек от истины.

— Продолжайте, господин Дюрозье, я весь внимание.

— Приехал господин де Ла-Мот-Руж.

Валери обернулась к женщине в черном и, подмигнув Кардоне, встала из-за стола, на котором еще лежали остатки рождественского ужина. Не без сожаления она покинула единственное теплое помещение в замке и последовала за экономкой в комнату, служившую ветеринару кабинетом. Перед раковиной, освещенной лампой-цветком в стиле ар-деко, мыл руки седеющий джентльмен-фермер в резиновых сапогах. Заслышав шаги, он обернулся и вытер руки бумажным полотенцем.

От Адриана де Ла-Мот-Ружа так и веяло простотой и доброжелательностью, и Валери сразу почувствовала себя непринужденно.

— Надеюсь, вам не пришлось ждать слишком долго, — заговорил он.

— Да что вы, это нам неудобно за то, что побеспокоили вас на Рождество.

— Мне звонил Анжели. Что происходит? Я слышал, будто какой-то псих застрелил Перси Кларенса?

— Так и есть.

Адриан де Ла-Мот-Руж скомкал полотенце и бросил его в корзину. Потом взял с полочки пульверизатор и обрызгал себе лицо и шею.

— Надеюсь, от меня не слишком разит конюшней?

— Нисколько.

Перед Валери стоял обычный отец семейства, простой человек, бесконечно далекий от потрясавших мир событий. Ей вспомнилось детство в квартале Перраш в Лионе, между Роной и Соной, и она ощутила комок в горле.

— Так чего вы желаете?

— Министр хотел бы получить рукопись обратно, прежде чем мы установим контакт с убийцами Перси Кларенса. Рене Анжели предложил обратиться за ней к вам.

— Так и сказал?

Сомнение в голосе Адриана де Ла-Мот-Ружа удивило Валери. Собеседник явно не верил ей и смотрел на нее так, словно она произнесла несусветную чушь. Не слишком удачное начало разговора. И Валери решила сразу же выложить свой главный козырь:

— Мы готовы заплатить, сколько потребуется.

Ветеринар огорченно покачал головой и закрыл дверь в кабинет. Валери забеспокоилась. Что-то здесь не так. Она решительно протянула Ла-Мот-Ружу визитку:

— Господин Анжели дал мне вот это.

Прочитав записку, Ла-Мот-Руж спросил:

— Кто приехал с вами?

— Кардона Кампо, пресс-атташе издательства «Галуа». Она занимается книгой Клеман-Амруша.

— Вы ей доверяете?

— Я уже и сама не знаю.

— Пока вам везет, но ваш министр попал в переделку.

— В самом деле?

Он подошел поближе:

— Не было и никогда не будет никакой рукописи.

— Как? — воскликнула девушка.

Она уже ничего не понимала. Мир рушился у нее на глазах, горло тревожно сжалось. Валери не представляла себе, как сообщит эту новость Морвану и Дюрозье. Как же так получилось?

— Пойдемте со мной, я вам кое-что покажу.

Валери вышла в переднюю вслед за хозяином дома и поднялась на второй этаж, поглощенная своими мыслями. План, который она предложила Морвану, вдруг сорвался. Не глядя по сторонам, она прошла по коридору и очутилась в просторной квадратной комнате, видимо, занимавшей второй этаж одной из башен. Завешанные гобеленами стены окружали грубо сколоченный дубовый письменный стол, по всей видимости, некогда служивший верстаком.

Адриан де Ла-Мот-Руж захлопнул дверь и скрестил руки на груди:

— Эта башня — самая древняя часть замка. В двенадцатом веке ее построил мой предок, Танкред де Ла-Мот-Руж, когда вернулся из крестового похода.

— Но господин Клеман-Амруш еще сегодня утром говорил мне, что обязательно узнает рукопись, над которой работал, а господин Анжели уточнил, что Национальная библиотека предпочла расстаться с манускриптом. Выходит, он все-таки существует?

— Вам сказали неправду, точнее, не всю правду, по причинам, которые мне неизвестны. Записка Анжели свидетельствует о том, что вас хотели защитить.

Валери почувствовала, что силы оставляют ее, и оперлась о стол.

— Смотрите.

Адриан де Ла-Мот-Руж протянул руку и сдвинул в сторону один из гобеленов, потом второй, третий. Гобелены были подвешены к карнизу, прикрепленному к потолку. На высоте человеческого роста в кладку были вделаны небольшие камни, образуя фриз, тянувшийся вдоль стен. Валери различила на каждом из камней полустертые временем арабские письмена и наконец начала понимать.