— Это из дешевых, так что вы лучше подождите закуривать, пока не выедете за ворота, — сказал старый плут довольно бесцеремонно. — Приезжайте к нам опять!
Спасибо! Не так-то скоро заманят его сюда, в это разбойничье гнездо! Ларc Петер расспросил, как попасть на Западную улицу, там был постоялый двор, на котором останавливались обыкновенно приезжие из его краев.
Двор был весь заставлен телегами. Хуторяне расхаживали с трубками в зубах, в расстегнутых шубах и запаковывали свои столичные покупки, пока им запрягали лошадей. Между телегами шныряли люди особого склада, с прищуренными глазами и с распущенными по животу часовыми цепочками массивного золота. Один из них подошел к Ларсу Петеру и поклонился.
— Ты не занят сегодня вечером? — спросил он. — Нас тут собралось несколько земляков… хотим провести веселый вечерок в своей компании. Не хватает еще одного партнера! — Он вынул из нагрудного кармана колоду карт и провел пальцем по ее ребру, с треском щелкая картами.
Ларс Петер поблагодарил, но сказал, что занят.
— Что это за народ? — спросил он дворника.
— Да это из тех, что помогают приезжим крестьянам не заблудиться в городе, когда стемнеет, — ухмыльнулся дворник.
— Им за это платят? — Ларc Петер пытливо посмотрел на него.
— Да-а, и здорово иногда. Но зато уж они берут на себя все хлопоты насчет того, чтобы и повеселиться, и переночевать, и все такое. И с бабой сведут, если пожелаешь.
— Ну, это мне ни к чему. Вот если б они свели меня с собственной женой.
— Этим они как будто не занимаются. Впрочем, попробуй, потолкуй!
Нет, уж лучше подальше от таких. Он привел в порядок телегу и отправился в город. Где-то на площади Хаусер держал трактир один друг его юности, и Ларc Петер решил отыскать его: не даст ли тот совет, как приняться за дело.
Стали зажигать уличные фонари, хотя еще и не начинало смеркаться: видно, тут в городе на свет не скупились. Ларc Петер громыхал своими сапожищами по направлению к Соборной площади, разглядывая дома. Этот сутуловатый великан в шляпе и балахоне, отливавших всеми цветами линялой радуги, казался настоящей деревенщиной. Когда он расспрашивал прохожих о дороге, бас его раздавался на всю улицу, хотя великан и старался говорить потише. Люди приостанавливались и смеялись. Он сам вторил им и отпускал шуточки, но и смех этот и шутки, против его собственной воли, громом прокатывались между домами. Ларса Петера сопровождала целая свита из ребятишек и молодежи. Он благодушно принимал их крики и смешки, но все же испытывал чувство неловкости, пока не очутился наконец перед дверями подвального кабачка и не обтер потного лба своим красным платком.
— Здорово, Ханс Маттисен! — гаркнул он, спускаясь в полутемный подвальчик. — Узнаешь старого приятеля?
С радости, что наконец добрался, куда нужно, Ларc загремел еще оглушительнее, его голосу тесно было под этим низеньким потолком.
— Полегче, полегче! — послышался веселый голос из-за стойки. — Дай-ка сперва зажечь свет.
Когда вспыхнул газовый рожок, выяснилось, что хозяин кабачка и Ларc Петер вовсе и не знакомы друг с другом. Ханс Маттисен еще несколько лет тому назад уехал отсюда.
— Но ты не огорчайся, — сказал новый хозяин. — Присаживайся!
Ларса Петера усадили, угостили густой похлебкой из требушины, подали к ней графинчик водки, и гость остался вполне доволен, сидел и благодушествовал.
Хозяин оказался шустрым и славным малым. Ларc Петер разговорился с ним по-приятельски и сам опомниться не успел, как рассказал ему всю подноготную. Да ведь для того он и приехал сюда, чтобы поискать советчика, и набрел-таки на подходящего человека.
— Только-то и всего? — сказал хозяин. — Такой пустяк мы живо уладим. Стоит только послать за Капельмейстером.
— Это что за птица? — спросил Ларc Петер.
— Капельмейстер? Башковитее его не сыщешь человека на свете. Нет такого дела, которое бы он не обмозговал. Но он страшный чудак, понимаешь? К примеру сказать, терпеть не может собак. На него как-то раз набросились полицейские собаки, приняли его просто за мазурика. Так вот он этого забыть не может. И если зайдет у вас разговор о собаках, ты только скажи, что собаки самые подлые твари… чуть ли не хуже самих полицейских. Этих он тоже не переваривает. Катрина! — крикнул хозяин в кухню. — Сбегай-ка поживее к Капельмейстеру!.. А ты наливай ему почаще из графинчика. Надо, чтобы он отмяк, прежде чем просить его.
— За этим дело не станет, — с важностью сказал Ларc Петер и выложил на стол десятикроновую бумажку. Хозяин сунул ее себе в карман и одобрительно заметил:
— Правильно поступаешь, приятель! Так оно будет лучше всего. Я уж позабочусь о напитках — без лишнего шума. Ты, как видно, человек толковый. Надеюсь, бумажник у тебя в порядке?
— Сотенка без малого найдется, — ответил Ларc Петер, побаиваясь, что этого, пожалуй, покажется мало.
— Ты свидишься с женой! — с жаром воскликнул хозяин и протянул руку Ларсу Петеру. — Увидишься! Это так же верно, как то, что я твой приятель! Пожалуй, сегодня же ночью уснешь в ее объятиях. Что скажешь, старина? — Он дружески положил руку на плечо Ларса Петера и принялся его трясти.
Ларс Петер растроганно посмеивался, готовый прослезиться. Он немножко разомлел от тепла и от водки.
В подвальчик спустился высокий худой господин в рединготе, но без жилета и без воротничка. Может быть, его слишком поторопили? Очки надеть он все-таки успел и вообще похож был на человека, знающего свое дело, напоминая своим почтенным видом не то глашатая, не то фокусника с ярмарки. И голос у него был такой высокий, надтреснутый, и кадык выпирал.
Хозяин встретил его чрезвычайно почтительно.
— Вот, господин Капельмейстер, — сказал он с поклоном, — этому человеку нужна рука помощи. У него беда стряслась, жену посадили.
Капельмейстер с некоторым пренебрежением окинул взглядом громоздкую фигуру бедно одетого Живодера. Но хозяин прищурился и вдруг словно спохватился:
— Ах да, чуть не забыл записать счет с пивоваренного завода. — И он, зайдя за стойку, вывел мелом на стенной доске: «100 кружек».
Капельмейстер присел к столу Ларса Петера и стал его расспрашивать весьма обстоятельно. Потом принял самую глубокомысленную позу.
— Это Альма уладит, — сказал он наконец, обращаясь к хозяину. — Она ведь играет с Принцессой.
— Да, да! — восторженно откликнулся тот. — Разумеется, Альма все устроит. Сегодня же вечером?.. — Он в упор поглядел на Капельмейстера.
— Ну, это уж мое дело, милейший, мое дело, — обидчиво отозвался последний.
Ларс Петер напряженно прислушивался к разговору двух приятелей. Они были оба такие занятные, да и дело предстояло такое серьезное. Но все-таки его разморило тут в тепле после долгого пребывания на свежем воздухе.
— Стало быть, вы хотите побывать у короля, добрейший? — спросил Капельмейстер, беря Ларса Петера за рукав.
Тот подтянулся:
— Очень бы хотелось испробовать этот путь, да!
— Так вот, послушайте. Я могу познакомить вас с моей племянницей. Она играет с Принцессой. Дело в том, видите ли… но это должно остаться между нами! Принцесса не прочь иногда кутнуть. Попросту говоря, ей до смерти скучно, вот она и развлекается — инкогнито для нас, непосвященных, понимаете? И тогда моя племянница уж безотлучно при пей. Вы, значит, познакомитесь с племянницей, остальное — ваше дело.
— Правда, одежда на мне не для важной компании, — сказал Ларc Петер, оглядев свое одеяние. — И обхождения настоящего у меня нет, а ухаживать я и вовсе разучился. Ведь когда же все это было? В самой ранней молодости!
— Об этом вы не беспокойтесь, — сказал Капельмейстер. — У высокопоставленных особ вкусы часто бывают необъяснимые. И, наоборот, пожалуй, даже странно было бы, черт побери, если бы Принцесса попросту не влюбилась в вас без ума! А раз вы ей понравитесь, можете голову прозакладывать, что наше дело в верных руках.
Хозяин усердно ставил на стол бутылки, и Ларсу Петеру все представлялось в еще более розовом свете. Высокие связи Капельмейстера и его умение находить окольные пути вскружили голову Живодеру. Вот в какую невероятно блестящую компанию он попал! И когда появилась фрекен Альма, девица с пышной грудью, с кудряшками на лбу, он широко осклабился.
