– И утонул.

– Да.

– И вы не пытались его спасти? – быстро спросил оперуполномоченный.

– Все произошло так быстро. Мы просто ничего не поняли, – всхлипнула Маша.

– А потом? Что было потом?

– Потом мы стали звать на помощь.

– Дальше.

– Дальше приплыл на лодке вон тот парень, – Маша кивнула в сторону белобрысого, – и стал нырять.

– Как долго вы звали на помощь?

– Недолго.

– К тому времени, как появился спасатель, сколько времени прошло? – Минибабаев застыл с карандашом в руке.

– Не знаю, – ответила Маша.

– Ну, пять, десять минут? Может, полчаса?

– Минут пять, – ответила Маша, подумав.

– Пять минут? Вы не ошибаетесь? – посмотрел на девушку Минибабаев. – Может, семь минут, восемь?

– Я не знаю, у меня нет часов, – растерянно произнесла Маша, моргая короткими ресницами. – Да, наверное, минут семь-восемь.

– Минут семь-восемь, – повторил Минибабаев и сделал запись в блокноте. – Хорошо. Пока вы свободны.

Минибабаев записал адреса девушек и спасателя, опросил старика и через несколько минут уехал, наказав участковому немедленно позвонить ему, как только будет найдено тело футболиста.

Степан с белобрысым спасателем закинули сеть на месте, где, по их мнению, мог находиться труп, но вытащили лишь несколько мелких серебристых карасиков да с пяток огольцов.

Закинули еще.

Пусто.

На третий раз, как обычно и бывает в сказках, невод за что-то зацепился.

– Есть! – прошептал Степан и посмотрел на белобрысого.

– Есть! – крикнул белобрысый участковому.

– Давай, тяни. Да не торопись, не так шибко. По малу давай, – загорелся азартом Степан.

Вдвоем, медленно, они стали выбирать сеть.

– Что-то он больно тяжелый, – усомнился спасатель.

– Покойники всегда тяжелые, – веско заметил Степан. – Да еще когда в воде, липнет всякое разное…

Тянули они долго. Центрфорвард прямо-таки напрочь отказывался появляться на поверхности. Наконец, в мутной воде озера показался какой-то темный силуэт.

– Давай, еще немного, и держи крепче, – сказал белобрысому спасателю Степан и наклонился, чтобы посмотреть в воду.

– Что за черт? – в крайнем удивлении говорил он. То, что он углядел в сетях, было похоже на ящик, но уж никак не на человеческий труп.

– Что? – спросил Степана белобрысый. – Может, веревки под него подвести? Все легче будет. И вернее.

Степан разогнулся, буравя взглядом воду:

– Выходит, правду про это озеро говорят. Что есть в нем…

Он замолчал, задумавшись.

– Что ты сказал? – спросил спасатель.

– Так, ничего, – ответил Степан, – лезет в голову всякая чушь.

В это время сеть неожиданно ослабла, и тянущие едва не опрокинулись за борт, как незадолго до этого вошел в соприкосновение с озером и пропал в его мутных водах ведущий футболист клубной команды «Динамо» Вахтанг Георгиевич Геворгадзе.

Теперь выбрать всю сеть в лодку было проще простого. В самом ее конце зияла дыра, будто неведомое озерное чудище выгрызло себе свободу острыми клыками.

– Вот те раз! – воскликнул белобрысый. – Порвалась. Что за досада такая! Гнилая была, что ли?

– Ста-арая, – неопределенно протянул Степан. Говорить спасателю или кому бы то ни было о том, что он видел под слоем воды, старый рыбак не собирался.

– А что взял такую? – спросил белобрысый.

– У меня что их, десяток, что ли? – по-стариковски проворчал Степан и добавил: – Где я тебе новую-то возьму? И эту вот порвали.

Изо всех сил изображая досаду, он бросил сеть на дно лодки.

Если бы вместо белобрысого спасателя рядом с ним находился маэстро Станиславский, то знаменитый режиссер тотчас бы заметил в словах рыбака фальшь и изрек бы свое хрестоматийное: «Не верю». Но рядом со Степаном стоял и глазел на дыру в сети простоватый парень по имени Володька, который летом работал на лодочной станции спасателем, а по зимам обслуживал каток на Ближнем Кабане, правя лезвия коньков точильным камнем и очищая от снега лед. И который будет «Володькой» и в тридцать, и в сорок и, скорее всего, в пятьдесят лет.

Поэтому он не заметил наигранности в словах рыбака и посочувствовал ему из-за порванной сети. На обратном пути к берегу он даже предложил Степану помочь в починке снасти.

– А-а, ладно, сам как-нибудь разберусь, – отмахнулся Степан, раздумывая, как бы ему, не привлекая внимания, еще раз пошарить по дну озера около моста.

Слышал, и не единожды слышал он про золото на дне озера. Будто бы перед самым приходом чехословаков и «учредиловцев» в город в восемнадцатом году, власти, спасая часть золотого запаса России, повезли по Оренбургскому тракту целый вагон золота на подводах, но было уже поздно, и чтобы оно не досталось врагу, золото было сброшено в озеро. Поговаривали еще, будто это не власти вовсе, а громилы-налетчики, ограбившие Государственный банк перед самым захватом города чехословаками и Каппелем, везли золото по Оренбургскому тракту на подводах, и это они сбросили золото в озеро, не имея возможности прорваться через заставы и разъезды белых.

Много чего говорили и судачили про всякие сокровища, спрятанные в озере. Была еще легенда о том, будто на дне озера находятся несметные богатства ханской казны, сокрытые от глаз людских толщей воды и донного ила. Будто бы незадолго до взятия Казани полками Ивана Грозного, когда город был уже осажден, в одну из ночей все же удалось вывезти ханскую казну за город и затопить ее на озере Кабан в потаенном месте. И были в той казне золотые и серебряные слитки, платиновые бруски, золотые и серебряные монеты, изумруды величиной с грецкий орех, редчайшие бриллианты с Востока, красные, как густое церковное вино рубины, диадемы, блюда, кувшины, кальяны из чистого золота, ожерелья, перстни и много еще чего. Эту легенду Степан слышал еще в детстве и не один раз представлял себе в мечтах, как он находит это золото, изумруды и алмазы и что он потом делает с ними.

О, уж он-то прекрасно знал, что будет делать с найденными сокровищами!

Он не станет пировать, покупать себе «Победу» и ходить в роскошных шелковых халатах, отороченных золотом, по дому. Не будет он и бросаться деньгами в ресторанах. Нет, черта с два! Он не будет таким дураком, чтобы через месяц к нему заявились следаки-мусора с вопросом: «Откуда дровишки, приятель»?

Степан будет жить до поры скромно, довольствуясь лишь тайным сознанием, что он самый что ни на есть богатый человек в городе, а может, и во всей республике. А дальше видно будет… Ну не вечно же будет жить Усатый Хозяин?

Легенда подкреплялась еще тем, что время от времени люди находили в озере старинные ножи с серебряными рукоятями, золотые и серебряные перстни, браслеты и монеты с арабскими буквами, похожие на рыбьи чешуйки. Но все эти находки случались возле обувной фабрики «Спартак», из который вытекал в Кабан зловонный ручей.

На Среднем Кабане, кроме оружия времен Гражданской войны, ничего не находили, а вот на Дальнем, был случай. Году эдак в двадцать восьмом, когда Степану едва перевалило за тридцатник, зацепился якорем за что-то буй. Вытянуть якорь бакенщику не удалось. Не удалось этого и бакенщику с помощником. Тогда позвали Степана и еще одного рыбака, оказавшегося поблизости. Когда якорь стали вытягивать, тяжесть была неимоверная. Потом, метра за полтора до поверхности воды, то, за что зацепился якорь, сорвалось. А когда якорь вытащили, оказалось, что одна его лапа разогнулась. Ящик, набитый золотом? Или что-то другое?

Погруженный в свои мысли, Степан не шибко глядел по сторонам. Потому и не заметил на мосту близ места, где они бросали сеть, немолодого уже человека, который внимательно наблюдал за происходящим. А с той поры, как Степан с Володькой вытянули рваную сеть, и вовсе не отводил от них глаз…

Игорь невольно хмыкнул.

«Красивая легенда», – так выразилась об их семейном предании мать Лены.

«Так, да не так», – выговорил бы дед Игоря, Сергей Геннадьевич Кочетков, мудреную фразу, совершенно не переводимую на иностранный язык.