– Висельник, – недовольно проворчал Влас Пакин, поправляя привычным движением усы, – таким людям нельзя доверять. Продаст ни за грош. Запомни, Евдокия.

– Да ладно тебе, – усмехнулась девушка беззаботно, – кто ж ему даст продать-то? Не успеет. А дело делает справно, одно загляденье.

– Однако надо бы уходить. Не ровен час, нагрянут комиссары. Брать, что можно, и уходить, – пробормотал осторожный Патрикей, хмурясь.

– Смотри, – воскликнула радостно Евдокия, заметив, как открывается дверь почтового вагона, – струсили краснопузые, сдаются, думают, что мы их пожалеем!

Но «краснопузые» сдаваться не собирались. За открывшейся дверью стоял «максим». Пулеметчик дал очередь по бандитам, и лишь феноменальная реакция спасла Серого от смерти. Он не рванулся назад, как все остальные, а прыгнул вперед, упал на землю и закатился под вагон, по пути выстрелив в красноармейца, который открывал дверь. Пуля угодила тому в висок, и солдат рухнул на землю недалеко от Серого. Тем временем пулеметчик косил бандитов точно траву. Те стреляли в ответ, но попасть не могли. Пулемет стоял выше линии огня, а стрелявшего защищал металлический щиток «максима». Евдокия насчитала шесть трупов своих подчиненных и, обернувшись к Патрикею с горящими глазами, крикнула:

– Винтовку!

– Слишком далеко, – осторожно заметил бывший приказчик, но винтовку все равно протянул.

Евдокия передернула затвор, быстро прицелилась и выстрелила. Пулемет смолк.

– Н-да, – протянул пораженный Пакин. Он знал, что атаманша исключительно метко стреляет, но не представлял насколько. Не многие из профессиональных охотников могли похвастаться такой меткостью.

Обрадованный Серый выбрался из-под вагона, заглянул внутрь и издал воинственный клич, полный радости. Оставшиеся бандиты мигом приступили к разграблению поезда.

– Надо распорядиться, чтобы убитых убрали, – задумчиво бросила Евдокия Пакину, – и людей надо еще собрать. Пусть из крепости все сюда едут. Улов слишком богат. Надо забрать все. Неизвестно, когда в следующий раз еще так повезет.

– Сейчас все сделаем, – заверил Влас Пакин.

– А я съезжу за подмогой, – кивнул Патрикей и добавил язвительно: – Вот будет потеха посмотреть на морду нашего старика. Наболтал. Как теперь будет объяснять? Скажет, верно, что ему злые духи помешали рассмотреть всю картину.

– Да, Патрикей, все так и было, – раздался позади них негромкий голос. Все вздрогнули. Шаман всегда появлялся бесшумно, как привидение. Однако в этом не было ничего таинственного. Зимой и летом Чухпелек Томыспаев носил меховые сапоги с подошвами из лосиной кожи. Если умеешь ходить по лесу, то в таких сапогах быть бесшумным не такое уж хитрое дело. Откинув капюшон малицы, Чухпелек посмотрел на всех своими хитрыми раскосыми глазами и добавил: – Кто-то из ваших людей убил большого зверя и его дух так отомстил нам, затуманив мне глаза.

– Ну, мы не сомневались, что ты всегда найдешь ответ, – хмыкнул Влас Пакин, косясь на старинное копье, которое шаман всегда таскал с собой, утверждая, что именно им он поразил однажды лесного человека на склоне священной горы. – А что, тебе эта палка не помогла? Она ведь вроде волшебная.

Старик только махнул рукой, всем своим видом показывая, что он не собирается вести пустые разговоры с недостойными, и пошел вниз по склону. Несмотря на семидесятилетний возраст, шаман двигался проворно, точно молодой скакал с камня на камень. Как тут, глядя на него, не поверишь в какие-то тайные силы и колдовство. Евдокия с Пакиным и Емельяном двинулись вниз следом за шаманом. Предстояло оценить груз поезда и понять, что с ним делать.

В почтовом вагоне обнаружился сейф. Именно его охраняли убитые красноармейцы. Серый присел перед стальным шкафом, бегло осмотрел замки, и его губы тронула улыбка. Ничего проще он в жизни не видел. Из кусков проволоки он тут же смастерил отмычку, вскрыл ею английский замок, а кодовый замок открыл так, без всяких приспособлений, на слух вращая вернер и улавливая щелчки механизма. Остальные бандиты, собравшиеся вокруг него, смотрели на действия Серого, как на колдовство. Внутри сейфа на полках лежали аккуратно сложенные пачки новеньких хрустящих червонцев.

– Эгей, живем, братцы, – с восторгом воскликнул Серый, перебирая деньги, и приказал сопевшему рядом рыжему вихрастому парню: – Колян, а ну вытряхни из мешков макулатуру. Две штуки хватит.

Вихрастый вывалил из двух мешков почту прямо на пол вагона, а затем подал мешки Серому. Тот велел помогать. В два счета они выгрузили всю наличность из сейфа в мешки. Серый завязал мешки и вышел с ними навстречу атаманше, хвастать добычей.

– Смотрите, тут куча денег, – воскликнул он, гордо встав в дверном проеме почтового вагона, – делим по справедливости…

– А то как же, – поддакнула ему Евдокия, осаживая норовившего повернуть от клубившегося вдоль путей едкого дыма жеребца. Выстрелов и взрывов Мрак не боялся, а вот дыма не любил, так как один раз оказался закрытым в горящей конюшне и едва смог выбраться.

– И сколько там? – деловито поинтересовался Пакин, приглаживая усы.

– Не считал, но много. – Серый бросил мешки вниз, на землю, и сам спрыгнул из вагона.

Заглянув в мешки, Пакин прикинул, что сумма близка к пятидесяти тысячам. Такого удачного дела в истории банды еще не было. Евдокия тоже заглянула в мешки, подержала в руках тяжелые пачки с червонцами, а затем, забыв о деньгах, сосредоточила свое внимание на изотермических вагонах. Серый с товарищами без труда взломал и дверь вагона, и бандиты стали вытаскивать коробки с фруктами. Многие даже не понимали, что они обнаружили.

– Что это за хреновина? – поинтересовался у нее Серый, демонстрируя непонятный шершавый корнеплод.

У Евдокии в душе шевельнулось какое-то далекое воспоминание. Лет в пять она пробовала нечто подобное дома, но название диковинного фрукта выветрилось из головы.

– Это ананас, – пояснил Пакин, грустно улыбнувшись, – а вон в тех коробках бананы и апельсины. Толку от этого мало. Лучше настоящую еду ищите.

Во втором изотермическом вагоне обнаружились колбасы, сыры, балыки и тому подобные деликатесы. Один крытый вагон был заполнен консервами. Тут уж ликование было всеобщим. В остальных вагонах обнаружился всякий ширпотреб: ткани, обувь, одежда.

– Не иначе, как все это в город начальству везли, – предположил повеселевший Пакин, – вот пусть теперь на репу переходят, как весь трудовой народ.

– Забираем все по максимуму, – командовала Евдокия, – грузите консервы в первую очередь!

В этот момент из леса появился Патрикей с подкреплением. Приехал даже Федор Лопухов, ни разу не принимавший участия в ограблениях. Будучи охотником от бога, Федор играючи добывал себе пропитание в лесу и на реке. Часть отдавал в общий котел. За это его и держали. Даже из местных никто не мог сравниться с ним в удали и ловкости.

Заметив Федора, Евдокия выделила ему с десяток человек и велела перевезти убитых. Задание было ему не по нутру, но Федор спорить не стал. Могучий и спокойный, он стал негромко отдавать приказы. Местные охотники снимали скальпы с поверженных врагов и были очень недовольны, что их отвлекли от этого занятия. Федора коробило от этого зверского обычая, но приходилось считаться с традициями иного народа. Затем, перекинув через седло тело одного из убитых, он взял лошадь под уздцы и повел к лесу.

Через полчаса на месте ограбления не осталось ничего ценного. Банда ушла в лес, оставив после себя лишь скальпированные трупы врагов. Последними уходили предводители. Влас Пакин ехал бок о бок с Патрикеем, следом за ними – Чухпелек Томыспаев. Шаман вел за собой двух лошадей с телами убитых соотечественников. Евдокия и ее телохранитель замыкали шествие. Девушка бросила последний взгляд на разбитый поезд и подумала, что не остановится на этом. Следующая их акция непременно будет более масштабной. Красные просто захлебнутся в своей крови.

Емельян тронул ее за плечо и, мыча, кивнул в сторону уезжавших.