– Да, товарищ генерал. Я запомнил номер.
– А для чего бандитам был нужен шум?
– Чтобы в село выступили большие силы. Они заранее определили, откуда эти силы могут выступить, и подготовились. Изучили дорогу, нашли подходящее место…
– А для чего все это? В бой они все равно не вступили, из села вышли до прибытия федеральных сил… Для чего им все это было нужно?
– Есть пара вариантов. Первый. Определялся, грубо говоря, мобилизационный момент. То есть вычислялось, какое время потребуется федеральным силам, чтобы начать операцию. Такая разведка обычно должна соответствовать подготовке к какой-то другой, более серьезной и масштабной операции, о которой мы пока не подозреваем. И второй вариант – более, на мой взгляд, близкий к истине. Федеральные силы поднимались для испытания суперлубриканта. В первом случае его применение было бы ненужным. А здесь все сработало, как при настоящих полевых испытаниях. И даже не против колесного транспорта, а против гусеничного, то есть имеющего более прочное сцепление с дорожным полотном. Я только не пойму, какая необходимость была в использовании дельтаплана. Ведь можно было просто опрыскать дорогу и ждать, когда пойдет колонна…
– Здесь у тебя, Тридцать Первый, тоже должны быть свои вероятные варианты?
– Есть варианты, товарищ генерал. Во-первых, это можно отнести к восточной ментальности, к стремлению создать красивый эффект. Все горцы имеют к этому склонность. Эффект для них зачастую важнее эффективности. Во-вторых, испытания проводились для прощупывания почвы на случай проведения какой-то крупной акции, когда будет невозможно опрыскать дорогу вручную. Например, против определенной машины на дороге с большим движением. Там сразу после опрыскивания разобьется несколько машин, а остальные встанут. В том числе и та машина, против которой должна проводиться акция. Я бы даже предположил, что это будет не одна машина, а целый кортеж…
– Я понял тебя. Заодно проверялась реакция на остановку. Две БМП упали, остальная колонна остановилась до попадания на обработанный участок. Своего рода проверка реакции.
– Это едва ли. Они не будут охотиться за бронетехникой. Легковые же машины идут на другой скорости, а там реакция совершенно другая, и тормозной путь у резиновых покрышек и металлических траков несопоставим. Кортеж обычно вообще все допустимые лимиты скорости старается превышать. Я сам пару раз при встрече с кортежами чуть с дороги не вылетал. Так что не просчитаешь. Хотя наблюдатель мог сидеть где-то неподалеку.
– Может быть, – согласился генерал, думая о чем-то своем. – Может быть, ты прав… Короче говоря, ты телевизор вчера вечером смотрел?
– У нас, товарищ генерал, телевизора нет. Впрочем, я и дома его не смотрю. Принципиально. Не желаю получать вирусы сознания. Есть такой термин.
Генерал усмехнулся почти по-человечески, совсем не по-генеральски.
– Здесь ты не совсем прав. Что такое вирусы сознания, я знаю. Сам иногда в церковь хожу и по себе вижу, что, когда смотришь телевизор, не можешь удержаться и впадаешь в грех – начинаешь осуждать. Это так. Но, с другой стороны, как только увижу на экране, например, Аллу Борисовну, сразу думаю, что сатана по сути своей – самое коварное существо на свете и после окончания моей земной жизни обязательно поместит меня в один котел с ней. А для меня это невыносимо. И я сразу стараюсь исправиться, чтобы в ад не попасть или хотя бы за счет каких-то добрых дел избежать такого соседства. В аду ведь тоже грешников классифицировать должны. Так что в какой-то степени телевидение и полезно… Но я сейчас не об этом. Вчера в новостях показывали серьезную аварию на Минском шоссе, недалеко от МКАД. Двадцать восемь автомобилей столкнулись. Из них четыре большегрузных фуры, которые всех сминали своей массой. Много пострадавших. Крупнейшая за последние годы авария в России. Водители не понимают, что произошло. Поворот был не крутой. Ехали все нормально, никаких проблем вроде бы не было. Но в какой-то момент машины перестали слушаться руля, и тормоза у всех сразу пропали. На одном небольшом участке. При повороте вправо машины продолжали двигаться прямо – и вылетали на «встречку». А там – сам понимаешь, свалка металлолома… Телевидение только это и показало. Но все же обмолвилось о том, что в это время на Минском шоссе проходила погоня за бандитами, ограбившими ювелирный магазин и убившими его хозяина, и в общую аварию попали две ментовские машины. Бандиты, по показаниям продавщицы магазина, будучи в масках «ночь», лица не показывали, но разговаривали с откровенным кавказским акцентом. Хотя не факт, что это были кавказцы, потому что акцент подделать несложно, и легко пустить следствие по ложному пути. Тем не менее, мы мимо этого факта пройти права не имеем и даже обязаны предположить связь между московским инцидентом и нашим. Но я не все еще сообщил. Ты, вижу, не понимаешь… Меня, естественно, такая авария и ее внешние характеристики не могли не заинтересовать. Я стал звонить. Наши специалисты подключились к ментам только ночью, поскольку им никто не сообщил странности этой аварии. Но все же успели вовремя и нашли на дороге остатки суперлубриканта. Учти, только остатки, хотя не было ни дождя, ни снега. А заодно взяли показания у участников аварии, кто смог дать показания, и у свидетелей. Так вот, все в один голос говорят, что на сухой, вроде бы, дороге, где только что прошли одни машины, другие вдруг попали на полосу страшного гололеда. Такого страшного, что передвигаться по нему можно было только на четвереньках, и то осторожно, потому что все равно люди съезжали под уклон, и даже голая ладонь по асфальту скользила. Но длилось это всего в продолжение пяти-восьми минут. Эксперты при этом заверяют, что современные суперлубриканты при отсутствии атмосферных осадков имеют период распада на свежем воздухе не менее часа. В сильную жару или, наоборот, в сильный мороз – около сорока минут. А в этот день сильного мороза не было, жары – тем более. И это значит… – Генерал посмотрел на меня внимательно поверх сползших на нос очков.
– И это значит… – повторил я за ним заинтересованно.
– … Что мы имеем дело с каким-то новым видом суперлубриканта. Возможно, в обычный специально добавляются какие-то эфирные вещества, ускоряющие испарение. Так предположили наши специалисты. Примерно та же история наблюдалась на американском авианосце. Там тоже время исчезновения трения было ограничено примерно таким же периодом. И у нас на дороге то же самое. Отсюда мы можем сделать вывод, что имеем дело с одним и тем же веществом, вернее, с одним и тем же производителем суперлубриканта. И пока отпадают только две страны-производителя – Россия и Япония. В России не делают таких препаратов кратковременного действия. У нас суперлубриканты разрабатываются только как, условно говоря, оружие несмертельного действия. Следовательно, нам важна длительность, а не скоротечность. В Японии же осваивают промышленное применение суперлубриканта. Японцы идут тем же путем и вкладывают большие средства в то, чтобы разработать добавки, обеспечивающие долговременное исчезновение трения. Это важно для применения препарата в механизмах. Что делается в остальных странах, владеющих технологией производства, нам пока не известно.
Я в недоумении пожал плечами.
– А если, товарищ генерал, предположить такой вариант, что какая-то страна, не сумев изготовить долговременный препарат, использует или просто испытывает то единственное, что сумела сделать? При этом собственных испытаний в боевой обстановке провести не может и поставляет препарат туда, где можно обеспечить его применение.
– Не знаю. Этот вопрос следует задать специалистам. Но наши эксперты утверждают, что на Минском шоссе суперлубрикант имел какие-то добавки, ускоряющие процесс распада составляющих. Но они эксперты общего профиля, а не узкого. А спрашивать следует как раз у узких специалистов. Я не очень понимаю суть твоих сомнений.
– Ведь это, товарищ генерал, дорогостоящий процесс, специальная разработка. Кто-то должен вкладывать средства в изыскания, в производство. А смысл в чем? Я вот лично не вижу смысла в применении такого суперлубриканта в военной обстановке. Если препарат предназначен для боевого применения, то выгоднее как раз обратный процесс.
