Пополнение, обещанное Ставкой ВГК, поступило в форме 28–й армии, которой была поручена ответственная задача обхода Харькова с севера. Управление армии прибыло на фронт 14 апреля 1942 г. Армия была сформирована заново, получив номер в наследство от 28–й армии В.Я. Качалова 1941 г., сгинувшей в ходе Смоленского сражения. В отличие от зимнего наступления 1942 г. новая армия была смешанного состава, из старых и новых соединений. Ядром армии стала 13–я гвардейская стрелковая дивизия А.И. Родимцева. Еще одним опытным соединением была 169–я стрелковая дивизия. Обе дивизии передавались из состава 38–й армии. Напротив, прибывшие с управлением армии 38, 162, 175 и 244–я стрелковые дивизии были, несмотря на уже использовавшиеся номера, свежесформированными соединениями. Номера дивизии получили по наследству от сгинувших в вяземском (38, 162 и 244–я) и киевском (175–я) «котлах» соединений РККА. Соответственно 38–я дивизия формировалась в Алма-Ате, 162–я — в Челябинске, 175–я — в Тюмени и 244–я — в Сталинграде в декабре 1941 г. — январе 1942 г. Состав дивизий был довольно пестрый. Если командир 38–й стрелковой дивизии полковник Н.П. Доценко был опытным командиром нового соединения, то командир 162–й стрелковой дивизии полковник М.И. Матвеев был таким же новичком, как и его подчиненные. В 244–й дивизии 10 % составляли ранее участвовавшие в боях солдаты, а 90 % — 40–летние призывники старших возрастов. Из четырех танковых бригад 28–й армии одна была старым соединением, а четыре — в первый раз пошли в бой под Харьковом. Возглавил 28–ю армию являвшийся штатным «генералом Наступление» Юго-Западного направления генерал-лейтенант Д.И. Рябышев. Он уже выполнял аналогичную миссию во главе 57–й армии в Барвенковско-Лозовской операции. Теперь ему вновь предстояло вести в бой новичков, на этот раз частично разбавленных профессионалами.
Поскольку, в отличие от Барвенковско-Лозовской операции, Южный фронт не получал активных задач по выходу на коммуникации немцев в Донбассе, ему 6 апреля 1942 г. были поставлены оборонительные задачи:
«Армии фронта прочно закрепляются на занимаемых рубежах, обеспечивая своим правым крылом наступление войск ЮЗФ на харьковском направлении и левым крылом прикрывая ворошиловградское и ростовское направления»[54].
В целом в плане, разработанном штабом С.К. Тимошенко, просматривается вполне здравая идея не упускать стратегической инициативы и попытаться нарушить наступательные планы противника своими активными действиями. Довольно рискованным было решение наступать с вынесенного вперед и сравнительно узкого плацдарма. Но политый кровью плацдарм нужно было или эвакуировать (а объективных предпосылок к этому командование направления не видело), или расширять. Успех операции по овладению Харьковом сам по себе существенно расширял барвенковский выступ, снижая его уязвимость.
По сравнению с зимой 1942 г. в руках у командующих фронтами появились более совершенные инструменты ведения операций. Одним из мероприятий, проведенных в Красной Армии по итогам зимнего наступления, стало формирование танковых корпусов, которые должны были стать более эффективным средством развития успеха, чем усиленные танковыми бригадами кавалерийские корпуса. Первые четыре танковых корпуса были сформированы в апреле 1942 г. по директиве НКО от 31 марта. Они должны были состоять из двух танковых и одной мотострелковой бригад. 1–й танковый корпус возглавил М.Е. Катуков, формировались первые корпуса в центральном секторе фронта. Однако уже в апреле 1942 г. штат был пересмотрен, и в корпусе стало четыре бригады — три танковые и одна мотострелковая. По этому штату на Юго-Западном направлении были сформированы 21, 22, 23 и 24–й танковые корпуса. Первоначально эти корпуса были названы по старой памяти «механизированными», во всяком случае, так они именуются в плане Харьковской операции от 10 апреля 1942 г. Во главе танковых корпусов становились хорошо себя показавшие командиры танковых бригад, многие из которых в 1941 г. командовали функциональными аналогами новых соединений — танковыми дивизиями. Так, например, 23–й танковый корпус возглавил Е.Г. Пушкин, командовавший в 1941 г. 32–й танковой дивизией.
Танк Т-34 из состава 23-го танкового корпуса. Юго-Западный фронт, май 1942 г. Обратите внимание на прямоугольные топливные баки, закрепленные на бортах корпуса. Также хорошо видно, что боевая машина не оборудована радиостанцией: антенна на вводе в передней части борта отсутствует. Все катки этого Т-34 без резиновых бандажей, так называемые «паровозные». Перед нами типичное детище «тотальной войны» и максимального упрощения боевой техники на эвакуированных предприятиях.
Всего в 1942 г. было сформировано 28 танковых корпусов. Их формирование было важным этапом в совершенствовании советской военной машины. Массирование танков как сбор большого числа машин в одном соединении уже было в 1941 г. Весной 1942 г. массирование уже было обеспечено соответствующими вспомогательными службами и делением танкового соединения на готовые боевые группы — танковые бригады. От немецких танковых соединений корпус весны 1942 г. отличался более слабым артиллерийским звеном. Введение корпусного управления (а не дивизионного, как в 1941 г.) также повышало уровень техники связи самостоятельного механизированного соединения. Вообще наименование «корпус» для соединения формата танковой дивизии было связано именно со стремлением повысить уровень управления, к которому в подвижных соединениях предъявлялись повышенные требования.
Если командование Юго-Западного направления не уделяло достаточно внимания устойчивости барвенковского выступа, то командование группы армий «Юг» своей первой задачей в начинающейся весенне-летней кампании 1942 г. видело его уничтожение. Еще 12 февраля 1942 г. в «Распоряжении о ведении боевых действий на Восточном фронте по окончании зимнего периода» оперативного отдела ОКВ было приказано ликвидировать барвенковский выступ. Так же было настроено командование группой армий «Юг». Федор фон Бок 10 марта 1942 г. сделал в своем дневнике запись:
«Верховному командованию была представлена оценка ситуации: она завершалась утверждением, что изюмский выступ должен быть ликвидирован наступательными действиями сразу после окончания периода распутицы»[55].
Одновременно фон Бок указывал на активное движение в советских тылах в районе Ростова и Воронежа. Общим выводом из оценки ситуации было предположение о грядущих активных действиях Красной Армии:
«Все говорит о том, что противник не даст нам спокойно подготовиться к проведению главной операции»[56].
25 марта 1942 г. фон Бок издал директиву на операцию по срезанию барвенковского выступа двумя ударами по сходящимся направлениям. 6–я армия Паулюса должна была наступать на юг, прикрываясь с фланга р. Северский Донец.
Навстречу 6–й армии из района Славянска должны были ударить собравшиеся там зимой 1942 г. пехотные и танковые соединения. Для проведения операции в распоряжение группы армий «Юг» была направлена свежесформированная 23–я танковая дивизия, которая сосредоточивалась в районе Харькова. Здесь же собирались части 3–й танковой дивизии, ранее действовавшей в составе группы армий «Центр». Теперь ее судьба была надолго связана с группой армий «Юг». Операция против барвенковского выступа получила кодовое наименование «Фридерикус».
В целом обе стороны в марте-апреле 1942 г. начали гонку по подготовке направленных друг против друга наступательных операций в районе Харькова. Теперь многое зависело от того, кто успеет начать первым и будет ли его наступление иметь успех. Окажется ли собираемая для «Фридерикуса» группировка в окружении или, напротив, замкнется кольцо окружения за идущими в обход Харькова дивизиями и корпусами Юго-Западного фронта?
