Белок «ε-протокадерин Y» отвечает за передачу нервных импульсов между нейронами. У человека его распад и деградация приводят к развитию болезни Альцгеймера.

А вампиры получают этот белок с кровью – нашей кровью. И все же генетические и физиологические перестройки в их мозге весьма значительны. Серое вещество коры больших полушарий кровососов по сравнению с человеческим страдает от недостаточного числа синаптических соединений в связи с относительной бедностью глиальной ткани. Эта особенность нейрофизиологии и биохимии кровососов принуждает изолированные нервные узлы и зоны головного мозга к гиперэффективности и самодостаточности. Поэтому вампиры наделены исключительными способностями в области анализа и распознавания образов.

Поскольку хищнический образ жизни несет с собой также и высокий риск прионной инфекции, иммунная система вампиров имеет высокую устойчивость к прионным болезням, а также к большинству других инфекций. Однако даже их почти что идеальная иммунная система тоже имеет свои слабые стороны.

Как и по каким законам работает их физиология, до конца не ясно даже мне. Но физиология эта сверхутилитарна. Невозможно представить хищника, более приспособленного к своей среде обитания, чем вампир. Разве что акула в океанской глубине. Но акулы не имеют поистине дьявольского интеллекта, который позволяет кровопийцам почти всегда опережать людей на три-четыре шага.

Проникая своим скальпелем в их организм и скрупулезно изучая особенности строения и функционирования кровососов, я не переставал удивляться. И все время записывал и систематизировал полученные сведения. Я воображал себя Клавдием Галеном, знаменитым врачом античности, который открыл кровообращение и сократительную функцию сердца. Добавлял сходства с легендарным врачом и тот факт, что Гален практиковал прижизненное вскрытие гладиаторов. В то время он как раз стал работать в школе гладиаторов в его родном Пергаме. Я тоже вскрывал вампиров, не обращая внимания на их вопли. Но делал это для их же «блага». И получал за это еще и неплохие деньги.

Их физиология находит свое отражение и в анатомии. Помимо хрестоматийных клыков, по которым и отличают вампиров, у них есть и еще довольно много особенностей. Слюнные железы у них изменены, подобно ядовитым железам кобры или гадюки. Когда кровосос кусает свою жертву, то вводит нейротоксин, похожий на вещества из группы эндорфинов. В итоге укушенный чувствует сильную эйфорию, сравнимую разве что с сексуальным экстазом. Кроме этого вещества слюна «ночных охотников» содержит набор антикоагулянтов, препятствующих свертыванию крови, и гемолитических ферментов, частично расщепляющих ее.

Гормоны, поступающие в их кровь, делают упырей активнее. Интенсивнее происходит обмен веществ, интенсивнее работает и кора больших полушарий головного мозга. Те же самые эндорфины, которые синтезируются у человека в «зонах удовольствия», гораздо сильнее выделяются у «ночных охотников». Поэтому они живут в состоянии постоянного «драйва». Вампиры гораздо умнее большинства людей, однако жажда крови туманит им мозги: при виде крови они забывают обо всем и превращаются в существ, готовых только лишь убивать. Вот поэтому кровососы, которые пожили достаточно долго, всеми силами стараются сохранять самоконтроль. Но получается это у них не всегда. А нервный срыв у демона крови – это зрелище не для слабонервных.

У вампиров изменен и пищеварительный тракт. Мясная и кровавая диета привела к повышенному содержанию протеаз – ферментов, расщепляющих белок. Кроме того, их аппендикс имеет вполне утилитарное значение. Отросток слепой кишки нам, людям, достался от травоядных предков. Там находились бактерии, расщепляющие целлюлозу растительной пищи. У людей аппендикс рудиментарен, и его воспаление может стать причиной неприятной, но довольно простой хирургической операции. А у кровососов не так. У них аппендикс приспособлен для переработки крови своих жертв. Когда они насытятся, их аппендикс раздувается и заполняется кровью. Комплекс гемолитических ферментов в эпителиальной выстилке аппендикса вампиров помогает расщеплять кровь.

Увеличенная жесткость актомиозиновых волокон, из которых построены мышцы, делает вампиров гораздо сильнее даже самых тренированных людей. Более легкие трубчатые кости дают им преимущество в подвижности.

Сетчатка глаза у полночных охотников квадрохроматична и содержит помимо обычных палочек и колбочек еще и светочувствительные клетки, как у ночных хищников. Недаром в древности наши предки ассоциировали кровососущее племя с волками или кошками.

Сверхреакция, сверхскорость и сверхсила демонов крови стали достоянием легенд. Но на самом деле главная их сила в скрытности. Вампиры – параноики. Они живут почти такой же жизнью, как и обычные люди, с той только разницей, что активны в темное время суток.

Захожу в операционную, держа укороченную «Сайгу» на сгибе локтя. Мой пациент уже проснулся и ворочается на операционном столе. На всякий случай я его пристегнул специальными ремнями. В них тоже есть свой секрет – серебряные нити. Так что вампир хоть и ворочается, но правила приличия соблюдает. Осматриваю его. «Сайга» стоит рядом, прислоненная к стене. Так, пульс нормальный, сильно замедленный и почти нитевидный, но для вампира это норма. По прозрачной трубочке капает физраствор.

– Ну что, упырь, как дела? Похорошело?

Кровосос пробормотал что-то малоразборчивое.

– Не хочешь отвечать, да и хрен с тобой…

– Не зазнавайся, че-ло-век!

– Пасть заткни. – Я проверил показания кардиомонитора. Сердце не-человека продолжало биться. – Кровосос долбаный…

Упырь зашипел, скаля клыки, попытался разорвать путы, приковывающие его к операционному столу. Видать, молодой совсем – те, кто постарше будет на век-другой, более уважительно относятся к тому, кто их периодически латает. А этому молокососу-кровососу от силы лет пять, не больше. Исходит кровавой злобой, упивается властью над беззащитными людишками… Конечно, поначалу быть вампиром – все равно, что играть в компьютерную игру с чит-кодом бессмертия.

Потом это надоедает. А через век-полтора приходит осознание, что ты уже больше не принадлежишь к людскому племени. Человечество – лишь еда, питательный субстрат для существования. И вампиры существуют, накапливая знания и становясь благодаря этому могущественными.

А потом неизбежно приходит осознание врага. Мы, люди, – всеядные, да и то низменные инстинкты в нас так и бурлят, несмотря на более чем три тысячи лет относительной цивилизованности. А теперь представьте идеального, разумного, социализованного хищника. Вообразите, какие у него низменные инстинкты?! И главный из них – насилие! Нет, не так – меганасилие! Как в «старом добром» фильме Стэнли Кубрика «Заводной апельсин».

Автор-фантаст и биолог Питер Уотс в своем прорывном романе «Ложная слепота» гениально предугадал многое из того, с чем мне пришлось столкнуться на практике. Но в некоторых вещах относительно вампиров он все же ошибался.

Истощение «кормовой базы», то есть нас с вами, считал Уотс, вызывает у вампиров летаргический сон, что и регулирует численность жертв. Но не только и не столько летаргия играет в этом роль. Основное для вампиров – агрессия по отношению к себе подобным. В их жажде крови нет ничего романтического, того, что так любят описывать авторы «готических романов». Только ярость и самые страшные из известных низменных инстинктов идеальных хищников!

С пробуждением дневного светила нелюдь впал в прострацию – псевдокоматозное состояние. Это была не просто защитная реакция на смертельный для них свет Солнца, скорее, фазы суточного ритма регламентировали жизнь вампиров в гораздо большей степени, нежели людей. Нам ведь тоже по ночам хочется спать. Но у кровососов смена ночи и дня – чуть ли не безусловный императив.

Перестраховавшись, я ввел в вену своему пациенту адскую смесь транквилизаторов, дабы он окончательно «отъехал». Потом, дополнительно к ремням с серебряными нитями, я приковал его цепями к операционному столу. И только после таких вот бесхитростных манипуляций решился повесить на кронштейн капельницы пакет с кровью. Вогнал иглу ему в вену, казалось, сосуд сам выпрыгивает и наливается кровью. Тягучая красная жидкость, дающая жизнь, каплями пошла по прозрачным пластиковым трубкам. Я отрегулировал подачу препарата и ушел, наглухо запечатав бронированную дверь. Титановые затворы глухо щелкнули, запечатывая операционную наглухо.