– Ты бы, в самом деле, взглянул на сырца, – предложил напарнику Верша. – Пока не убрали.

– Оно того стоит? – устало провел ладонью по лицу Игорь.

– По-моему, стоит. Нетипичный, как ты выразился, случай. Очень, между прочим, нетипичный.

Патрульные расстелили на асфальте мешок и стали старательно, но неумело укладывать в него мертвую девушку. Не имея навыка, с трупом справиться не так-то просто, как кажется. На самом деле, проще сопротивляющегося человека в мешок затолкать, чем мертвое, ко всему безучастное тело.

Ширшов вместе с Игорем подошел к мертвому сырцу – посмотреть. Так, на всякий случай. Может, будет потом о чем рассказать знакомым. Чистильщик присел на корточки. Патрульный остался стоять, убрав руки за спину – с него было довольно и верхнего обзора. Лейтенант Геннадий Ширшов не боялся покойников – какой бы он после этого был патрульный! – просто не любил. А потому по возможности старался держаться от них подальше.

– Эта тварь похожа на не закончившего трансформацию гаста.

Верша растопырил пятерню, согнул пальцы и кончики приложил к груди мертвого сырца. Глядел он при этом на напарника.

– По внешнему виду и по поведению – типичный гаст, – согласился Игорь.

– Вот! – указал на него пальцем Верша. – Именно что только по поведению! Во-первых, рядом нет шоггота. Во-вторых, у сырца не было никакой реакции на инсулин, который я ему ввел. В-третьих, – чистильщик взмахнул рукой, как официант, закончивший сервировку стола и приглашающий клиентов занять свои места, – на теле нет избыточной растительности. В-четвертых… – Верша достал из кармана выкидной нож, нажал на кнопку и сделал надрез на предплечье сырца. – Видишь, ни малейших признаков регенерации. А ссадины на плечах даже и не думают затягиваться.

– В самом деле, странный экземпляр, – серьезно, со знанием дела высказал свое мнение патрульный.

И это были отнюдь не пустые слова. За четыре года службы в патруле лейтенант Ширшов прикончил столько тварей, что если бы все они, сговорившись, заявились вдруг среди ночи к нему в гости, в доме не хватило бы места, чтобы вместить всех желающих. Да и угощения для стольких гостей не нашлось бы. Так что лучше им было оставаться там, куда он их отправил.

– Это еще что! – хитро подмигнул Верша. – Смотрите и удивляйтесь!

Он двумя пальцами оттянул нижнюю челюсть мертвеца, засунул другую руку ему в рот и, поковырявшись малость, вытащил оттуда красивый, поблескивающий серебристым металлом бюгельный протез с огромными, похожими на автоматные пули клыками.

– Твердь твою, – тихо произнес Игорь.

– У парня были проблемы с зубами? – спросил Ширшов.

– Скорее уж с головой.

Игорь оттянул губу мертвеца и заглянул ему в рот. Как будто хотел убедиться, что новые клыки на месте тех, что вытащил Верша, не выросли.

– Имитатор?

– Похоже на то.

– Поэтому на теле пострадавшего нет характерных воспалений в местах укусов.

– Нужно еще труп осмотреть…

– Но когда гаст не смог допрыгнуть до той размалеванной бабы, я был уверен, что это шоггот его не пускает.

– Я тоже. Иначе бы не стал стрелять. Но шоггота рядом не было. – Верша развел руками разочарованно, а может быть, обиженно. – Вообще.

– А он должен быть? – спросил лейтенант.

– Вам что, не объясняли? – снизу вверх посмотрел на него чистильщик.

– Про что?

– Про то, откуда берутся сырцы? Про шогготов?

– Ну… – Ширшов сделал весьма неопределенный жест кистью руки – не то муху попытался поймать, не то показал, как лампочку нужно вворачивать. – В общих чертах.

– Ага, понятно, ну, тогда, лейтенант, ты и бойцов своих позови, им тоже полезно будет послушать.

Лейтенант сделал знак рукой, и патрульные, оставив мешок с трупом, подошли к нему.

– Гнездо шоггота может появиться где и когда угодно. Хоть в канализационном коллекторе, хоть в роскошном пентхаусе на крыше «Балчуга». Предсказать или как-то предугадать их появление невозможно. Но самое противное в них то, что для простого, нетренированного взгляда шогготы невидимы. Разглядеть этих тварей можно либо через специальную аппаратуру, – Верша с серьезным видом достал из кармана и продемонстрировал бойцам очки с разноцветными пластиковыми вставками, – либо научившись определенным образом расфокусировать взгляд.

Услыхав такое, патрульные начали настороженно оглядываться вокруг.

– Без паники, братцы! Можете довериться специалистам. Сейчас шогготов поблизости нет.

– А откуда они вообще берутся? – спросил один из парней с автоматом.

– Честно? – хитро прищурился Верша.

– Хотелось бы.

– Ну, если честно, то этого никто не знает. Как говорится, на сей счет существует множество теорий, ни одна из которых не способна до конца и полностью объяснить феноменологическую природу шогготов.

Верша с чрезвычайно серьезным видом заложил руки за спину и, опустив голову вроде как в задумчивости, прошелся вдоль трупа ненастоящего, как выяснилось, сырца. Чувствовал себя он при этом не иначе как профессором, объясняющим студентам основы дисциплины, без которой в дальнейшем им нечего и мечтать о Нобелевской премии.

– А что они собой представляют, шогготы эти?

– Хороший вопрос! – Внезапно остановившись, Верша направил указательный палец на задавшего вопрос патрульного. – Очень хороший вопрос! И что бы вы сами на него ответили?

Игорь посмотрел на лейтенанта, и, дабы обозначить свое отношение к актерским способностям Верши, закатил глаза и едва заметно головой качнул. Но Ширшов не обратил на это внимания. Он, как и рядовые патрульные, с неподдельным интересом слушал выступление санитара. Должно быть, они действительно почти ничего не знали о том, с чем им каждый день приходилось сталкиваться на улицах города. Так же как и большинство жителей города. Представители власти, первыми сбежавшие из зараженной столицы и, по слухам, обосновавшиеся теперь в Новгороде, считали, видимо, что население следует держать в неведении о подлинной причине и масштабах случившейся катастрофы. Ну, как обычно – во избежание панических настроений. Должно быть, они всерьез полагали, что человек, узнавший истину про шогготов, должен немедленно найти какой-нибудь простой и эффективный способ продырявить себе голову. Как же тогда быть патрульным, санитарам и локализаторам, которым изо дня в день приходилось давить этих тварей? И почему тогда они сами, в смысле, не твари, а члены правительства, принявшие столь мудрое решение, следовательно, обладающие всей полнотой знаний о происходящем в столице и других зараженных городах, до сих пор живы?

Хотя, если подумать, ну, а что толку в том, что живы? Кого это нынче, кроме них самих, волнует? А может, они и сами ни черта не знали о том, что случилось? Потому и сбежали, предоставив чистильщикам свободу действий и всю полноту власти? А впрочем, кому она, трель ее, нужна, власть такая? По результатам опроса жителей Москвы, проведенного незадолго до Исхода, выяснилось, что большинство жителей столицы хотели бы видеть на посту президента Гендальфа, а мэра – Фродо Беггинса. После такого Горлумам во власти оставалось только удавиться. Или свалить куда подальше, прихватив все свои прелести. Что они и сделали.

– Шогготы – твари! – четко, как на смотре, доложил один из ребят. – Их следует уничтожать!

– Верно, – кивнул одобрительно Верша. – Только ведь это ничего не объясняет.

Не зная, что еще сказать, патрульные неловко замялись. Начали переступать с ноги на ногу, проверять затворы автоматов.

– Ну?.. Я жду ответа!

Верша был настолько убедителен в роли строгого, брюзгливого преподавателя, что лишь затемненные забрала шлемов освобождали патрульных от необходимости пристыженно отводить взгляды в сторону.

– Шогготы превращают людей в сырцов, – не очень уверенно произнес лейтенант. – Я где-то слышал об этом, – быстро добавил он, увидев, как недовольно поморщился Верша.

– Близко к теме, но все равно не то. – Чистильщик с досадой хлопнул себя по колену. – Сами по себе шогготы никого ни во что не превращают. Они являются своего рода биопроводниками, через которые осуществляется воздействие, вызывающее трансформацию биологических объектов. Понятно?