Кейн открыл глаза и посмотрел на нее.

— Наверое, будет странно, если мы позвоним портье и попросим принести раскладушку.

Мэгги на минуту задумалась. Это было бы самое простое решение. Но она тут же представила разносящуюся по отелю молву: «Молодожены попросили раскладушку!»

Мэгги съежилась. Нет, она не вынесет этого. Она посмотрела на Кейна, он ухмылялся, словно прочел ее мысли.

— Не волнуйся, — сказал он, перекатываясь на край кровати, чтобы сесть. — Мы придумаем что-нибудь до того, как ляжем спать. А что касается ужина, Джил все предусмотрела. Нам надо только позвонить и сказать, что мы ждем. Прямо в номер принесут особый ужин, заказанный моей непревзойденной невесткой.

Ужин был действительно восхитительный. Мэгги задумалась — не было ли у Джил скрытого мотива, когда та заказывала им ужин в номер. Но она не стала делиться своими подозрениями с Кейном. За едой они непринужденно болтали, потом немного посмотрели телевизор, и наконец пришло время ложиться спать.

— Кровать — для тебя, — твердым голосом сказал Кейн, — ты у нас беременна. А я могу соорудить что-нибудь из кресла и пары банкеток.

Мэгги чувствовала себя немного виноватой из-за того, что причиняет ему неудобства, но другого выбора не было. Она прошла в ванную, переоделась в ночную рубашку и халат и вернулась, испытывая невероятное смущение. Но Кейн уже с головой погрузился в чтение.

— Спокойной ночи. — Мэгги сняла халат и скользнула под одеяло.

— Спокойной ночи, — пробормотал он в ответ, даже не оторвав глаз от книги.

Мэгги ощутила одновременно и облегчение и досаду. Но это длилось недолго, потому что через пару минут она уже спала.

Кейн поднял глаза, услышав ее ровное дыхание. Книга выпала из его рук, а он долго-долго смотрел на Мэгги, на завитки ее золотистых волос, на длинные темные ресницы. Улыбка тронула его губы, он покачал головой, встал и направился в ванную комнату. Итак, Кейн Хейли снова был женатым человеком.

— На этот раз будем надеяться на счастливый исход, — пробормотал он, выходя из спальни.

На следующее утро Мэгги проснулась и поняла, что она одна в номере. Кейн оставил ей записку, где сообщал, что отправился заказывать завтрак и будет ждать ее в ресторане. Мэгги улыбнулась. Кейн проявил такт, дав ей возможность встать и одеться без него в это первое утро их семейной жизни.

Когда она вошла в ресторан, Кейн улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ. День начинался превосходно.

— Что мы будем делать с целой кучей свободного времени? — спросила Мэгги, взяв стакан с апельсиновым соком. Странно, но она вроде скучала по работе.

Кейн подумал немного, щелкнул пальцами и сказал:

— Пойдем гулять. Представим себе, что никогда не были в Чикаго, и станем туристами.

Они начали свое путешествие, взобравшись на девяносто шестой этаж небоскреба, чтобы полюбоваться открывающейся оттуда панорамой города. Остаток дня провели, гуляя по паркам и музеям, словно никогда не бывали там прежде. Хотя некоторые места они действительно не посещали раньше. Они разговаривали, смеялись и поддразнивали друг друга, и Мэгги поняла, что такого в ее жизни никогда не было. Общение с Кейном — все равно что общение с лучшим другом и симпатичным любовником одновременно. Единственная проблема заключалась в том, что он не был любовником. И Мэгги хотела, чтобы их отношения оставались такими же, несмотря на то, что каждое его прикосновение вызывало у нее учащенное сердцебиение.

Вечером они ужинали в великолепном итальянском ресторане на Гранд-авеню, а потом Кейн пригласил Мэгги в свой любимый джаз-клуб, где они слушали джаз и пили фруктовый сок вместо мартини. Вернувшись в отель, оба чувствовали усталость и желание лечь спать.

— Почему бы сегодня тебе не поспать на кровати? — предложила Мэгги. — Давай будем делать это по очереди.

— Ложись, — скомандовал Кейн, поднимая одеяло. — Я никогда не позволю тебе спать где-то еще. Моему сыну необходим хороший сон.

— Кстати, — Мэгги положила руку на округлившийся живот, чувствуя толчки, — похоже, твой сын жалуется на усталость после наших прогулок. Эй, малыш, имей уважение к родителям!

Кейн стоял рядом и смотрел, как Мэгги поглаживает живот там, где толкался ребенок. Она подняла на него взгляд и поняла, о чем он думает. Мэгги взяла его руку и приложила к животу.

— Вот здесь. Надо немножко подождать, и ты почувствуешь толчки.

Ребенок снова зашевелился, и Кейн вздрогнул.

— О боже, это он? Я чувствую...

Кейн присел на краешек кровати, положил обе руки на живот Мэгги и стал тихонько поглаживать его, стараясь найти то место, где шевеление ощущалось наиболее отчетливо.

Мэгги улыбнулась. Ребенок начал шевелиться совсем недавно, и она помнила, как, заметив это впервые, поняла, что внутри нее растет новая жизнь. Она знала, что Кейн испытывает примерно то же самое, и ощутила прилив радости.

— Говорят, ребенок станет еще активнее к семи месяцам. Иногда можно даже увидеть маленькие локоточки или ступни, упирающиеся в живот.

Кейн улыбнулся.

— Это так... — Он даже не мог подобрать слова, чтобы выразить свои чувства, просто гладил ее живот и улыбался. — Я буду честен с тобой, Мэгги. Я уже говорил как-то, что никогда не считал себя способным на такие эмоции. Если бы несколько месяцев назад мне сказали, что я, как сумасшедший, буду искать своего ребенка, потом женюсь, я бы рассмеялся им в лицо и заявил бы, что они сошли с ума.

Мэгги улыбнулась ему в ответ.

— Ничего странного. Просто тогда это был не ты.

— Да, это был не я. Я — совсем другой человек.

— Знаю, потому что я теперь тоже другая. Родительский статус меняет людей.

Кейн с любопытством посмотрел на Мэгги, взял ее за руку.

— Как меняет? — Ему вдруг захотелось узнать об этом, стать частью этого процесса, испытать все в полной мере.

Мэгги старалась придумать, как ему все объяснить.

— Знаешь, ты как будто переходишь на новый уровень, начинаешь понимать то, чего раньше никогда не замечал.

Их взгляды встретились и тут же разошлись. Казалось, они испытывают неловкость из-за того, что до сих пор не влюбились друг в друга.

Кейн снова положил руку на ее живот, но там на этот раз все было тихо.

— Думаю, он уже спит, — разочарованно заметил Кейн.

Их взгляды снова встретились, и на этот раз оба осознали, что она лежит в распахнутом халате, а обе его руки покоятся у нее на животе. Кейн судорожно сглотнул и стал медленно отклоняться назад. Мэгги закусила губу и потянулась за одеялом. В следующую секунду Кейн уже говорил о дневной прогулке по городу, а Мэгги, повернувшись на бок, старалась не обращать внимание на колотившееся сердце.

Кейн бесцельно слонялся по спальне, потом ушел в ванную комнату. Мэгги не спала, она видела его мускулистую грудь, узкие бедра, на которых были пижамные брюки, и едва подавила вздох, уткнувшись в подушку.

Кейн выключил свет и прилег на ложе, сооруженное из кресла и банкеток. Они лежали молча с открытыми глазами, и ночь, казалось, должна была длиться бесконечно.

— Мэгги, — подал голос Кейн, — ты спишь?

— Нет, а что такое? — Она поднялась на локте, но не видела Кейна в темноте.

Он вздохнул:

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне кое-что.

Мэгги улыбнулась в темноте.

— Сказку на ночь?

— Нет, никаких сказок, только факты. Поведай мне о себе, о муже, я ведь ничего не знаю о твоем браке.

Мэгги вздрогнула.

— Вряд ли тебе будет это интересно.

— Ладно, тогда, может, о детстве?

Мэгги колебалась, ей не хотелось говорить об этом, но выхода не было.

— Моя девичья фамилия Брауни. Я училась играть на фортепиано, посещала колледж. Жила дома и ездила на работу в город, — протараторила она. — Что-то еще?

— А твои родители?

Теперь они подошли к очень деликатной теме. Мэгги постаралась, чтобы ее голос звучал твердо.