– У меня был ужасный день, – сказал Айтел. – Ты и представить себе не можешь, как я ждал этого момента.

Лулу отреагировала на это не так, как он ожидал.

– Чарли, – сказала она, – ты очень рассердишься, если мы пропустим сегодняшний вечер? Я немного расстроена.

Он сдержал обиду. Ему стоило немалого труда вырвать эти несколько часов, и она должна бы понимать это. Тем не менее он лишь улыбнулся.

– Мы поступим как ты хочешь, – сказал Айтел.

– Чарли, ты же знаешь, я испытываю к тебе большое влечение. Господи, ты у меня единственный мужчина помимо Тони, и не мне говорить тебе, что это значит.

Айтел снова нежно ей улыбнулся. Он слышал, что у нее еще два романа, но ведь кто ее знает.

А Лулу принялась ходить по гостиной, выбирая дорогу среди мебели, которой был заставлен пляжный домик.

– Мне нужно с тобой посоветоваться, – внезапно произнесла она. – Чарли, я попала в критическую ситуацию.

– Критическую? – Айтел насторожился. Лулу что, собирается предъявить требования?

– Беда с Тони. – И Лулу тихонько заплакала. – Так бы и убила его, – добавила она.

– Что же произошло?

– Мой пресс-агент Монрони только что полчаса висел на телефоне. Он говорит, что мне надо сделать заявление для газет, но не знает, что я должна сказать. И я, Чарли, тоже не знаю, а заявление надо сделать через десять минут.

– Но в чем дело-то?

– Тони избил официантку в ресторане в Питсбурге.

Айтел прищелкнул языком.

– Это худо.

– Это ужасно, – сказала Лулу. – Я так и знала, что Тони попадет в беду во время своего турне. И зачем только студия отправляет его с индивидуальными выступлениями? Его надо держать в клетке. Монрони говорит, что он два дня не просыхал.

– Ну и что, по-твоему, ты должна делать?

– Я не знаю. Если я сделаю неверный шаг, это может положить конец моей карьере.

– Скорей всего это прикончит Тони.

Она отрицательно покачала головой.

– При том, какой он везучий, – нет. Его появление – самое крупное событие в городе. Студия должна спасти его, а я не потяну. – И в ярости воскликнула: – Ну почему Тони такое вытворяет?

– Ты не думаешь, что тебе стоит связаться с «Сьюприм»?

– Нет, – сказала она. – Чарли, ты не хочешь подумать. Неужели ты не понимаешь, что защищать они будут Тони. Они даже не попытались позвонить мне. Вот тебе доказательство. Они распространят историю о том, что это я довела до такого состояния Тони, потому что я плохая жена.

– «Сьюприм» не может позволить себе пожертвовать тобой, – сказал Айтел.

– Ни черта подобного. По рейтингу Биммлера Тони стоит выше, чем я.

– Это дело временное.

– Чарли, перестань читать мне проповедь, – взвизгнула Лулу.

– Не кричи на меня, Лулу.

Усилием воли она заставила себя успокоиться.

– Извини, – пробормотала она.

– Так что же говорит Монрони?

Лулу поставила на стол свой стакан.

– Он идиот. Я рассчитаю его, когда все это будет позади. Он считает, что я должна сделать заявление и сказать, что не желаю иметь ничего общего с Тони, и что он грубое животное, и что я знаю, как досталось той официантке, и так далее и тому подобное.

– Публике это не понравится, – сказал Айтел.

– Конечно, не понравится. Но Монрони говорит, это лучшее, что я могу сделать. По его теории я должна пойти в атаку, прежде чем «Сьюприм» пойдет в атаку на меня. – Она широко раскинула руки. – Чарли, я не в состоянии думать как надо.

– Лулу, девочка, разреши наполнить тебе стакан, – сказал Айтел. – Все не так худо, как ты думаешь.

– Я так взвинчена, Чарли. Пожалуйста, помоги.

Он кивнул.

– Я не специалист по связям с общественностью, но кое-чему я научился. – Айтел улыбнулся. – Сразу скажу, что было бы ошибкой пытаться выступить против «Сьюприм». У студии слишком сильные специалисты в этой области – тебе с ними не справиться.

– Я это знаю, – в отчаянии воскликнула она.

– Но тебе не надо и сражаться с ними. Надо использовать их силу. – Айтел многозначительно помолчал. – Студия не захочет потерять тебя, если не будет к этому вынуждена. Если ты им поможешь, «Сьюприм» будет счастлива спасти Тони и тебя.

– Чарли, уточни.

– Ну, ты же знаешь: люди любят признания, – сказал Айтел. – Я бы посоветовал принять на себя всю вину. Только сделать это надо таким образом, чтобы все сочувствовали тебе.

– По-моему, я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Лулу. – Но сумеет ли Монрони на этом сыграть?

– Есть у тебя пишущая машинка? – спросил Айтел. – Я за пять минут все тебе сооружу.

Она посадила его за стол в своем кабинетике, он закурил сигарету, глотнул из своего стакана и начал писать:

– Чарли, ты великий человек, – сказала Лулу и снова обняла его. – Я сейчас же позвоню Монрони. – Уже держа трубку в руке, вдруг помедлила. – А как же быть с Обществом доброго вспомоществования? – спросила она.

– Я хорошо знаю Густафсона. Это одно из благотворительных заведений, которыми он управляет. Пошли ему чек на пятьсот долларов, и никаких неприятностей с этой стороны не будет. Он даже сделает собственное заявление: «Одна из самых добросердечных актрис в городе…» – Айтел осклабился. – Только вели Монрони сразу же ему позвонить. И раз уж ты будешь говорить с Монрони, попроси его заказать билет на самолет.

Покончив с телефонными звонками, Лулу вернулась в комнату и села к Айтелу на колени.

– Мне надо быть в аэропорту не раньше чем через два часа, – сказала она, – но я должна позвонить горничной, чтобы она упаковала сумку и встретила меня там.

– Это может подождать.

– Ох, Чарли, ты настоящий мужчина, – сказала Лулу. – По мнению Монрони, это такая удачная мысль, что он даже попытался сказать мне, будто писал что-то в этом роде. Он пошлет копию в «Сьюприм», как только телеграф передаст текст.

– Если газеты это подхватят, а я уверен, что подхватят, – сказал Айтел, – ты будешь в центре внимания по крайней мере неделю.

– Я никогда не сумею тебя отблагодарить. Почему я знала, что именно ты сможешь решить эту задачу? – с жаром сказала она.

– Потому что мы старые жулики, – улыбнулся он.

– Чарли, давай займемся любовью, – предложила Лулу. – Ты сейчас такой аппетитный – так бы тебя и съела.

Они провели приятные четверть часа, а когда исчерпали все силы, Лулу трижды быстро поцеловала его в плешинку.

– Ты самый молодой из всех, кого я знаю, – сказала она.

А он чувствовал себя так хорошо. В комнате было тепло, и тепло было возле ее тела – напряжение дневного труда прошло. Он нежно обнял Лулу и улыбнулся, когда она замяукала, как котенок. «Пусть отдохнет, – подумал он, – ближайшие десять дней ей придется покрутиться».

Лулу шевельнулась в его объятиях, и ему стало жаль ее. Теперь мозг ее снова заработал.

– Чарли, – медленно произнесла она, – есть еще одна беда.

– Только одна? – мягко спросил он.

– Ну, ты же знаешь: я собиралась развестись с Тони, а теперь не смогу. По крайней мере год.

– Ты действительно собиралась развестись с ним так скоро?

– Не знаю. Право, не знаю. Возможно, я люблю его.