Только он разбежался, как у него резко заболело в боку и отказали ноги. Месть за те времена, когда единственным видом спорта для него был бег по кабакам? Или результат того, что его долгое время держала под домашним арестом больная ревматизмом хозяйка? Не хотелось, чтобы прохожие смеялись над отчаянным выражением его лица, и он остановился у Тораномон. Время близилось к девяти. Он медленно шел по улице, когда с ним поравнялся черный «порше», который он обогнал совсем недавно. Светофор как раз переключился на красный, и «порше» пришлось остановиться.

Внезапно он вспомнил историю об Ахиллесе, который не смог обогнать черепаху. О Ахиллес, не беги, стань черепахой! И тогда черепаха в сон погрузится.

В результате «порше» еще минут пять не мог догнать черепаху, которая семенила мелким шажком, не обращая внимания на светофоры. С раздраженным рыком «порше» пронесся метров на пятьдесят вперед, оставив позади Кубитакэ с поднятым большим пальцем. Тут же подъехало свободное такси, Кубитакэ поспешно сел в него и попросил водителя следовать за «порше», считая нужным повторить попытку хитчхайкинга.

– Вы сыщик? – спросила его спокойным голосом голова с лысиной, как у монахов-францисканцев. Кубитакэ дал водителю пять тысяч иен и попросил, догнав «порше», остановиться метрах в ста впереди него.

– Ну-у, это дело непростое. Сегодня долгожданный вечер пятницы, на Роппонги – пробки.

– Он поедет в сторону Синдзюку, – без всяких на то оснований сказал Кубитакэ голосом крутого детектива. Почему-то «порше» от Тамэикэ поехал в сторону Ёцуя и, как сказал Кубитакэ, направился к Синдзюку по улице Ясукуни-доори.

– Господин сыщик, а что совершил преступник, за которым вы гонитесь?

– Наплевал на меня.

– Что?

Такси прибавило скорости у светофора перед храмом Ханадзоно-дзиндзя и ушло от «порше», остановившегося на красный свет. Кубитакэ поторопил водителя со сдачей, вышел из машины и на следующем светофоре поджидал «порше», голосуя обеими руками. Ему и в голову не приходило, что он будет делать, если водитель «порше» окажется якудза. Ахиллес равнодушно промчался мимо. Эй, там ничего нет. Отвесная скала. Впереди мир обрывается. О Ахиллес, вернись!

Неожиданно Кубитакэ почувствовал, как в нем самом что-то оборвалось и ухнуло. Толпы проходящих мимо мужчин и женщин перемешивали воздух улицы. У воздуха был мраморный узор, который закручивался в водовороты и запутывал ноги Кубитакэ. Он ужасно проголодался, но есть одному не хотелось, и он проходил мимо разнообразных ресторанов, смешавшись с толпой. Кубитакэ казалось, что он идет по палубе корабля или по песчаному берегу. Воздух был влажным, как на взморье. Он почувствовал сильную тяжесть в груди и, напротив, легкость в нижней части тела от поясницы, словно она была из пенопласта. Кубитакэ понимал, что его шатает. Так проявляется гиподинамия. Ему было безразлично, как он идет, куда направляется. Потом разберется, кто взял его на буксир. Как яхта, попавшая на курс танкера.

Странные лица. Ли-ца. Л-и-ц-а. Он смотрел исключительно на шеи прохожих, пытаясь отыскать там следы зубов вампира. Он решил: у кого увижу следы зубов, с тем и поужинаю. Если не бояться, что через час с тобой распрощаются, сказав: «Ну пока», а смело пренебречь мнением проходящих мимо, то заговорить можно с кем угодно.

– Do you have matches? [198]– внезапно раздался мужской голос из-за спины. Кубитакэ непроизвольно схватился за голову и, повернувшись вполоборота, приготовился к атаке незнакомца.

– Match or lighter? [199]

Гладкая кожа освещалась вывесками питейных заведений, лицо светилось как электрическая лампочка. На Кубитакэ произвели более сильное впечатление стройная фигура и блеск глаз прохожего, чем то, что он принадлежал к белой расе.

– Are you alone? [200]

Зря спросил, подумал Кубитакэ и протянул зажигалку. Мужчина придвинулся к огню.

– Один.

– Вы говорите по-японски?

– Говорю. У меня сегодня нет никаких дел, можно, я побуду с вами? Мне показалось, что вы тоже свободны.

Кубитакэ не обращал внимания на то, что творится у него за спиной. Ему и в голову не приходило, что кто-то может следить за человеком, ищущим объект для преследования. Ладно, проведу время с белым красавчиком, глядишь, какая-нибудь польза будет, прикинул Кубитакэ и позвал его поужинать вместе. Все получилось до жути естественно, при этом Кубитакэ понятия не имел, кто его спутник, но ни о чем не стал его расспрашивать.

Они зашли в попавшееся по дороге питейное заведение, заказали всё меню, какое было написано фломастером на белой дощечке из пластика, и выпили пива. Мужчину звали Рафаэль, он был американским евреем и жил в Токио пять лет. Похоже, он не знал, с чего начать разговор, и Кубитакэ стал первым рассказывать о себе. Он сказал, что целых два года провел в зимней спячке, вызванной депрессией, и сейчас напряженно ждет момента, чтобы проснуться. Раньше это не мешало ему быть популярным писателем, но мир стал казаться скучным, и он перестал писать. Однако его мания величия никуда не делась, для реализации своих грандиозных идей он купил танкер, но планы его сорвались, и он наделал огромные долги. А сейчас он жиголо у одной богатой вдовы. Рафаэль заинтересовался, зачем ему понадобился танкер.

– Танкер будет переделан в город.

Эта была его первоначальная идея. Он хотел сделать гигантский корабль дураков, передвижной город без гражданства.

– Утром погожего дня вы выходите погулять на взморье, и у линии горизонта видите мираж. Ночью этот мираж не исчезает, а, наоборот, сверкает и блестит, как ночной развлекательный центр на море. Даже салют пускают. Мираж медленно приближается к берегу. Кто-то говорит: «Давайте станем частью миража».

Рафаэль со всей серьезностью слушал эти небылицы. Он задумчиво покусывал мизинец, а потом сказал:

– Интересно. Дешевле «Спейс-шаттла», а может пользу принести, правда?

– В мираже есть университет, банк, казино, церковь и буддийский храм. Есть небольшие пастбища и поля. Конечно, есть вертолетная площадка и причал. Там рады каждому приходящему, но и не гонятся за ушедшим, – продолжал Куби.

– Похоже на Ноев ковчег. Акционерная компания «Ноев ковчег».

– Когда наладится менеджмент, предприятие начнет приносить доход. По моим приблизительным расчетам.

– А где сейчас находится этот танкер?

Кубитакэ закусывал жареным морским угрем и размышлял о том, где сейчас может быть танкер.

– Я не проверял его уже около двух лет, но, если его не унесло течением, он, вероятно, дрейфует в водах Токийского залива. Возможно, попадет в Книгу рекордов Гиннесса как хлам особо крупного размера. Меня объявили банкротом, так что в данное время за ним некому присматривать. Чтобы разобрать его и пустить на вторсырье, тоже нужны деньги, а затопить и превратить в рыбий дом – жалко. Так что сейчас не решишь, что с ним делать.

– Встреться мы три года назад, я помог бы тебе в твоем проекте.

Рафаэль был очень предупредителен. Как только Кубитакэ опустошал стакан, он тут же подливал ему; если Кубитакэ ронял палочки, он просил официантку принести новые, специально расщеплял их и клал перед Кубитакэ. Когда приносили тарелки с куриными шашлыками, он ставил их перед Кубитакэ и ждал, когда тот поест.

– Ешь давай!

Рафаэль улыбался одними губами, смотря прямо в глаза Кубитакэ. А тот не знал, куда ему смотреть, и взялся за шашлык.

В этот момент немного тряхануло. Рафаэль затрясся так, как будто землетрясение происходило внутри него самого, он сжимал руку Кубитакэ, хватался за голову. Вскоре трясти перестало. Не Великое Токийское землетрясение. На этот раз опять обошлось.

– Если ты паникуешь от такого землетрясения, то куда тебе жить на танкере.

Рафаэль сказал, что даже думать не хочет о качающейся земной поверхности.