И тогда он разобьет ее сердце…

Она поставила мазь назад в аптечку.

— Ты еще не передумал идти сегодня на берег?

— Я должен это сделать. — Дилан замер в нерешительности. — Принц будет ждать моего доклада.

— Конечно. Без проблем.

В любом случае, это не его проблемы. Реджина четко дала понять, что главным для нее является семья. Дилан так же открыто показал, что у него другие приоритеты. Другие приверженности. Он делал все, чтобы сдержать свое обещание и защитить ее, и она уже не ждала, что он будет держать ее за руку или менять ее жизнь. Ей не нужно было, чтобы он ходил за ней по пятам, путался у нее под ногами, возникал на ее пути, в ее сердце…

— Реджина! — Голос Дилана заставил ее вздрогнуть, пошатнул ее решимость. — Что с тобой?

— Ничего. — Она защелкнула коробку аптечки и отступила. — Все хорошо. Просто не хотела тебя беспокоить.

— Женщина! — Его низкий голос вибрировал у нее в ушах. — С тех пор как я встретил тебя, ты меня постоянно изводила, донимала, сбивала с толку и раздражала. Так чего же останавливаться сейчас?

На ее губах мелькнула натянутая улыбка. Она посмотрела на Дилана и увидела его глаза, улыбавшиеся ей в ответ.

Вздохнув, она уступила его руке, которая пыталась ее удержать.

— Ну, после того как ты все так мило нарисовал…

Он громко захохотал, чем привлек внимание Антонии, которая подозрительно взглянула на них через окошко в кухню.

Реджина понизила голос.

— Слушай, если будешь идти через город, может, заглянешь в магазин «Уилис»? Мне нужны витамины.

— Таблетки? — В его темных глазах мелькнула обеспокоенность. — Ты что, больна?

— Нет, я беременна. И мне нужны пренатальные витамины.

— Но ты себя нормально чувствуешь? — настаивал он.

— Нормально. — Она уже почти пожалела, что завела этот разговор. С каких это пор ей нужен парень, который будет бегать по ее поручениям? — Ну, есть небольшие спазмы, но…

— Ты звонила доктору?

Она часто заморгала, смущенная его решительностью. И тронутая этим больше, чем могла бы ожидать. Хотя, конечно, ему нужно беспокоиться о малышке-селки.

— Я звонила ей, когда тебя не было. Она сказала, что не большие спазмы и тошнота — явление совершенно нормальное. И чтобы я продолжала принимать витамины. Так что…

— А вдруг я куплю что-то не то?

Она вздохнула.

— Послушай, не переживай. Я могу и сама…

— Нет, я сделаю это. Тебе нужны витамины, и я куплю витамины. Пренатальные.

Голос его звучал угрюмо, в глазах — почти паника.

Реджина никак не могла решить, что ей кажется более очаровательным: его чисто мужской дискомфорт от такого задания или же явная решимость делать правильные вещи. Хорошо еще, что она не посылает его покупать тампоны. Чтобы поддразнить его и проверить, она из озорства добавила шепотом:

— Или можешь остаться здесь и объяснить моей маме, для чего они мне нужны.

Его лицо под золотистым загаром заметно побледнело.

— Лучше уж твоя мать, — проворчал он, — чем эти визгливые чайки в городе.

— По крайней мере, ты мог бы очаровывать чаек.

Он приподнял брови.

— Я могу очаровать твою мать.

А ведь, пожалуй, мог бы, подумала Реджина, пристально разглядывая его смуглое красивое лицо. Он кого угодно может очаровать. Ее саму он определенно очаровал, да так, что пришлось снимать трусики.

— Но только не после того, как она узнает, что ты сделал меня беременной.

Он склонился к ней, и сердце ее учащенно забилось.

— Ты по-прежнему находишь меня очаровательным.

У нее перехватило дыхание.

— Ха-ха!

— Ты не можешь ничего с собой поделать.

Его дыхание скользнуло по ее рту, губы легко коснулись ее щеки. Сладкое как мед желание капельками растекалось под кожей.

— Моя власть над женщинами непреодолима.

Она слышала, что в его голосе звенит смех, но за этими насмешливыми нотками скрывалось что-то другое, более глубокое, что-то очень напоминавшее… томительную тоску.

Она почувствовала, что склоняется к нему, тает в нем, и закрыла глаза.

— У тебя просто невероятное самомнение.

— Позволь мне доказать тебе это, — пробормотал он. Его руки гладили ее плечи, голос звучал в ушах горячо и соблазнительно. — Дай мне очаровать тебя, Реджина. Дай мне полюбить тебя.

Ох…Ее сердце сжалось.

— Ох! — Голос Люси, высокий и потрясенный. — Антония послала нас, чтобы… Я не хотела вам мешать.

Реджина отпрянула от Дилана. В дверях стояла Люси, из-за спины у нее выглядывала Маргред.

— Ты и не помешала, — соврала Реджина, заливаясь краской. — Я просто давала Дилану поручение, которое нужно выполнить в городе.

Маргред удивленно подняла брови.

— Ты ему точно давала именно это?

— Я плачу вам не за то, чтобы вы стояли там и болтали! — крикнула Антония от плиты. — Давайте-ка вытирайте вон те столы. Мы через час открываемся.

Маргред легкой походкой прошла в зал, держа тряпку и бутылку моющего средства с тем же изяществом, с каким сомелье с белоснежной салфеткой через руку несет бутылку «Гранд Кру».

— Ты считаешь это разумным? — бросила Маргред Дилану. — Оставлять ее… сейчас?

— Это не опасно.

Дилан смотрел через ее голову на Реджину, адресуя свои заверения главным образом ей. И она услышала в его голосе уверенность, которой раньше не замечала.

— Я поставил на дом защиту, — сказал он.

Маргред шумно вздохнула.

— Это впечатляет. Так это был ты?

— Не только я. Я подумал… Я почувствовал… Ты?

Она кивнула.

Реджина растерянно наблюдала за ними. Дилан нахмурился.

— Тогда…

Через кухонную дверь ворвался Ник. Он резко остановился, и его кеды взвизгнули на старом деревянном полу. Он тут же нашел Дилана и уставился на него широко открытыми, полными надежды глазами.

— Бабушка сказала, что ты идешь в магазин. Можно я пойду с тобой?

Дилан посмотрел на него сверху вниз.

— Только не сейчас.

Реджина поморщилась.

Опа!

Ник по- мальчишески дернул плечом.

— О'кей. Тогда как-нибудь в другой раз.

Реджина читала язык его тела так же легко, как и его сердце. Я, собственно, не очень-то и хотел.Лучше сделать вид, что сам не хочешь чего-то, чем надеяться, а потом получать отказ…

Она поняла, что именно этого и боялась. Что ее сын влюбится так же быстро, как влюбилась она.

— Слушай, ты не мог бы сохранить кое-что для меня, пока я не вернусь? — спросил Дилан.

Голова Ника тут же поднялась. Это было интересно, но подозрительно. Он ведь не глупый, ее мальчик!

— А что это?

Дилан полез в карман и вынул оттуда серебряную монету. Серебряный доллар Моргана с головой Свободы. Реджина уже смотрела в Интернете. За такую монету давали пару сотен долларов, причем легко. Она затаила дыхание.

Их взгляды встретились.

Она медленно выдохнула, не говоря ни слова.

Ник подержал монету на своей довольно грязной ладони и посмотрел на Дилана.

— Это что, взятка?

— Если бы это была взятка, я должен был бы отдать ее тебе насовсем, — объяснил Дилан. — А я этого сделать не могу, потому что твоя мать спустит шкуру с нас обоих.

Ник хихикнул.

— Это метка. Как обещание, — сказал Дилан. — Ты будешь хранить это у себя, пока я ее не попрошу. И тогда я возьму тебя в море на своей лодке.

Ник быстро взглянул на мать.

— Можно?

Она сложила руки на груди, словно пытаясь удержать готовое вырваться сердце.

— Это твое дело, малыш.

— О'кей. Круто! — Его пальцы сомкнулись на монете. На лице появилась улыбка, и он протянул вторую руку. — Договорились.

Дилан кивнул, и маленькая рука Ника скрылась в его большой смуглой ладони.

Реджина, у которой от переполнявших ее чувств кружилась голова, думала о том, что это еесын, еесемья, еежизнь. И в этой жизни у нее никогда не было еемужчины, она никогда не испытывала в нем нужды.

Но теперь, глядя, как Дилан жмет руку ее сыну, она вдруг поняла, как легко он мог бы занять место рядом с ними.