— А теперь, может быть, возвратиться в гостиницу и поспать? — говорю я, когда мы наконец выходим на улицу.

— Как вам не стыдно! У вас впереди целая ночь. Прогуляемся по окраинам, подышим свежим воздухом.

— Гуляйте. А меня оставьте в гостинице.

— У вас не выходит из головы жена с четырьмя детьми, — сочувствует мне Мод.

Остаемся отдыхать каждый в своей комнате. Маленькая месть с моей стороны за то, что она целый день морочила мне голову своими камнями.

Вечер проводим в баре гостиницы. Бар работает далеко за полночь, но мы возвращаемся около десяти. На следующий день — то же самое. И еще через день — снова. Сколько ни прислушиваюсь — не могу уловить ни одного звука «скрипки», ни первой, ни второй.

— Пойдем напьемся! — предлагаю я.

— Что это на вас нашло? — спрашивает Мод.

— А разве на вас никогда не находит?

Спокойное выражение ее лица свидетельствует о негативном отношении к моему предложению. Но и выражение лица иногда бывает притворным.

Мы засели в ресторане при гостинице. Выбрали совсем раннее время — еще нет и восьми, — ибо после десяти вечера тут начинается настоящее безумие. Ночных заведений в Идаре не так уж и много.

— И все-таки вы меня удивляете, Мод, — говорю я под конец ужина.

— Тем, что не пригласила вас в свою комнату?

— Речь идет не обо мне. Вы же не можете быть круглосуточно только служебным лицом.

— А я и не говорила, что способна на такой подвиг.

— Вы меня удивляете, — повторяю я. — Не представляю вас в семейной или интимной обстановке. Странно, или не так?

— Ничего странного. Такая обстановка не для меня.

— А как же тогда должны рождаться дети?

— А зачем рожать? Чтоб готовить к атомной смерти? Или для того, чтоб население планеты быстрее составило двадцать миллиардов?

— Я не задумывался над этими вопросами.

— Еще бы! Ведь вы их не решаете. Приходите, берете, что вам надо, и идете дальше. А боль остается для женщины.

— Вы это испытали?

— Едва не испытала во время первого и, надеюсь, последнего брака.

— И все-таки брак вас не обошел.

— Стало быть, не обошел. Ибо мы как обезьяны — недаром от них происходим. Подражаем друг другу. Точно так, как обезьяны.

— Это от Сеймура, — констатирую я. — И не пытайтесь возражать. Это от Сеймура.

— Думаю, что вы напрасно упоминаете имя этого человека, — почти любезно замечает Мод. — Когда б вы знали его лучше, то поняли бы, что он никогда не стал бы вести со мной таких разговоров.

— Вы по уши влюблены в него, — снова бросаю я пробный шар.

— Я уважаю его.

Наконец хоть одно существо, которое любит Сеймура. Он держался за Грейс, а та показала ему язык. Эта влюблена в него, а он на нее никакого внимания. Обычная история.

— Какая нелепость, — говорит Мод, словно прочитав мои мысли. — Людям кажется, что они сходятся, а на самом деле они расстаются. Не могут жить отдельно, не могут существовать один без другого, и в то же время они ничего не значат один для другого, ну положительно ничего! А вообще, если мне нужен мужчина, его найти нетрудно. Но я же не могу каждого кретина пускать к себе в постель.

— Благодарю за комплимент, — говорю я.

— Я не вас имела в виду. Вы — особый случай.

— Особый не я, особая ситуация.

— Одно и то же. Надо действовать по расписанию. И согласно указаниям. Вы уже выпили кофе?

— Почти.

— Тогда рассчитаемся.

Видно, что разговор этот ее и утомил немного, и развлек. Разрядил атмосферу этого нудного ожидания. Ждать — тяжелая работа.

Выходим из бара в гостиницу. Дама, как всегда, сопровождает меня до дверей комнаты, чтоб я случайно не затерялся в коридоре.

— Думаю, хоть раз мы могли бы нарушить и инструкцию, и наше одиночество, — предлагаю я, чтобы просто что-то сказать.

— А вы нахальней, чем я думала, — вздыхает Мод. И добавляет: — Только будем нарушать ее в моем номере. Не у вас.

— Разве в вашем номере нет подслушивающей аппаратуры? — спрашиваю я.

— Альбер, вы переоцениваете вес своей особы в этой ситуации. Думаю, что в данный момент для вас вполне достаточно меня как аппаратуры.

— Надо подскочить в Майнц, — через два дня говорит мне Мод.

Наконец хоть что-то.

— Подскочить или переехать?

— Подскочить, Альбер. Собирать багаж излишне.

Утро дождливое и туманное. Мы торопливо залезаем в «мерседес», тяжелые дождевые капли глухо барабанят по крыше.

— Мы остановимся в гостинице? — спрашиваю я.

— Конечно.

— Но у меня же нет паспорта.

— Уже есть. В моей сумочке.

— Наверное, его место не в вашей сумочке.

— Наоборот, именно там — не вы, а я толкусь около администраторов, — отвечает дама. И добавляет будто удивленно: — Вы до сих пор мне не доверяете?

Извилистой дорогой взбираемся в гору. Туман становится прозрачным и синеватым, как разведенное молоко, а потом совсем рассеивается. Лес исчезает, вместо него появляются темно-зеленые луга, над которыми поднимается легкий пар. Дождь прекратился.

— Вас ждет знакомство с одной женщиной, — сообщает Мод. — Надо было сказать вам с утра, чтоб вы взяли новый костюм, но я не сделала этого из ревности.

— Наверное, новая секс-бомба.

— В данном случае это не совсем то. Но не исключено, что она вам понравится.

— Только если она похожа на вас.

— Полная противоположность. Во всех отношениях.

— В таком случае не понравится. Вы даже не замечаете, как вместе с паспортом вы присвоили и мое сердце.

— Не люблю лгунов, — ворчит Мод. — Хотя такую ложь иногда приятно слушать. Особенно когда она не очень грубая.

— Во лжи часто бывает доля правды.

— Будем надеяться.

Красивая, хотя и не богиня, порядочная, хотя и не святая, откровенная, хотя и не нарушает служебных инструкций, эта женщина — настоящая находка для такого, как я, человека, привыкшего иметь дело с собеседниками, которые говорят совсем не то, что думают. Такая не всадит тебе нож в спину. Разве что Сеймур прикажет ей прикончить тебя.

«Будем надеяться» — эти немного скептические слова, кажется, стали для нее привычными.

В ту ночь, когда я впервые пришел к Мод в комнату, она сказала:

— Эта деталь останется между нами, хорошо?

— Я не допускал, что вы боитесь Сеймура.

— Боюсь. Но не в том смысле, как вы думаете. Я не привыкла нарушать дисциплину.

— Он приказал вам держаться от меня на расстоянии?

— Говорил, чтоб я была настороже.

— Ну, теперь вам уже не придется быть настороже. Маленькая тайна всегда сближает людей.

— Я тоже надеюсь, только не тешу себя особыми иллюзиями.

Тот факт, что она держит мой паспорт в своей сумочке, не очень вдохновляет.

Прибываем в Майнц перед обедом и устраиваемся в «Хилтоне».

Солидный, как и все гостиницы Хилтона, комплекс домов, расположенный между шоссе и речкой.

— Поднимемся в комнаты, Альбер, — предлагает дама. — Через полчаса я зайду за вами. Пообедаем тут.

С самого начала эта история проходит преимущественно в обедах и ужинах. Хорошо, если бы и дальше только так.

В «Хилтоне» три ресторана. Мод выбрала этот, внизу, оборудованный в народном стиле, с уютными уголками. Но вместо того чтоб воспользоваться ими, тянет меня к широкому столу, где уже устроилась одна пара — девушка с ясным лицом в ореоле золотистых волос и молодой смуглый здоровяк в черном кожаном пиджаке.

— А, Мод! — радостно вскрикивает девушка, когда мы подходим.

— Добрый день, Дейзи, — довольно сдержанно отвечает дама. — Это Альбер.

— А это Эрих, — представляет блондинка своего кавалера. — Пообедаем вместе?

Мы со смуглым киваем друг другу, я помогаю Мод сесть и сажусь сам. Появляется официантка, берет у нас заказ и скрывается.

— Мы тут говорили о секретаршах, — обращается к нам Дейзи. — Я сказала, что плохо быть секретаршей, а Эрих — что плохо быть немкой. Наконец мы столковались: хуже всего, если ты немка и секретарша одновременно.