– А кто же тогда?

– Глеб, ну что ты заладил: кто, кто… – пожала плечами Олеся. – Почему ты так уверен, что проблема обязательно в мужчине? Мы не подходим с тобой друг другу – вот и вся причина. Извини, у меня не так много времени и нервов на обсуждение дела, которое требует только твоей подписи. Сообщи мне, когда мы сможем подать документы на развод. И не обижайся. Ты хороший, просто ты не мой человек.

И, не дав супругу что-либо ответить, Олеся вышла из кухни в прихожую, обулась, накинула куртку и покинула квартиру. А растерянный Глеб все еще ошалело смотрел ей вслед. Он не поверил жене – конечно, дело не в несходстве характеров. Просто Олеся разлюбила его и полюбила Антона…

На самом деле насчет своей жены Глеб заблуждался, причем заблуждался вдвойне. Олеся никогда не любила его – но не любила она и Антона Котова. Единственный человек, которому удалось занять место в ее сердце, звался Иваном Комаровым и был, как и она, уроженцем города Пригорска, перебравшимся на постоянное жительство в Москву.

Лет до двадцати Иван считал, что в жизни ему очень повезло. Его мама, Антонина Ивановна, была одной из самых влиятельных фигур в Пригорске – директором центральной городской продуктовой базы. В восьмидесятые годы, времена тотального дефицита, мяса в магазинах города практически не бывало, а что такое, скажем, сосиски, некоторые пригоржцы из тех, кто помоложе, знали только по кино. Но для Вани Комарова колбаса – и вареная, и копченая – была самой обычной привычной едой. Точно так же, как плавленный сыр «Виола», деликатесная рыба, черная и красная икра, апельсины и мандарины, шоколадные конфеты и многое, многое другое. Жили Комаровы в центре города, в новом благоустроенном кирпичном доме, втроем в трехкомнатной квартире с двумя лоджиями. У них имелись все признаки достатка того времени, включая дачу, машину, финский холодильник «Розенлеф», цветной телевизор, стиральную машину и «стенку» с «макулатурными» и подписными изданиями на полках – книгами, многие из которых так ни разу никто и не открыл.

Иван появился на свет вскоре после свадьбы родителей – через пять с половиной месяцев, как он однажды, лет в шестнадцать, подсчитал. Антонина Ивановна на тот момент была уже не очень юной невестой, в год рождения сына ей исполнилось тридцать четыре. Рослая крупная женщина с короткими жесткими волосами, которые она постоянно красила хной в темно-рыжий цвет, и с громким командным голосом, она совсем не отличалась красотой. Зато отец Ивана, Сергей Михайлович, бывший на девять лет моложе супруги, заслуженно считался красавцем. Он и правда был на вид настоящим русским богатырем – кудрявые волосы цвета спелой ржи, васильковые глаза, рост метр девяносто и косая сажень в плечах. Однако, как понял со временем Иван, богатырская стать отца была чисто внешней. На самом деле Андрей Михайлович был под каблуком у жены, под началом которой и работал и которую всю жизнь отчаянно боялся. Единственное, в чем он решался ослушаться супругу, была его любовь к спиртному, медленно, но верно прогрессирующая в течение всей жизни. Во всем остальном он, хотя и частенько роптал, неукоснительно следовал указаниям командирши, как обычно именовал свою супругу.

Мать сына любила и баловала, но выражалось это в основном в лакомствах и многочисленных игрушках – проводить с Ваней много времени она не имела возможности. Отец же мечтал вырастить парня настоящим мужчиной, и, похоже, это ему удалось. Ваньку Комара никто никогда не задирал, потому что знали – этот умеет постоять за себя. Еще в первом классе Ваню отдали в секцию самбо, где он научился справляться с трудностями, преодолевать боль, быть сильным, смелым и целеустремленным. Правда, профессионального спортсмена из Ивана не вышло, выше кандидата в мастера спорта он не поднялся – помешала травма при неудачном падении. Поврежденный мениск восстанавливался слишком долго, и к тому времени, когда Ваня смог наконец полноценно вернуться к занятиям спортом, было уже поздно. На тот момент он уже заканчивал школу, не за горами была и армия.

На восемнадцатилетие родители (точнее, конечно, мать) подарили сыну «Жигули»-»девятку» ярко-красного цвета. Иван был в восторге. Его авторитет в кругу многочисленных друзей, среди которых Ванька всегда был заводилой, а также в кругу девочек вырос до заоблачных далей. Однако вдоволь насладиться родительским подарком Иван не успел. Едва он получил права, как пришла повестка, призывающая явиться такого-то числа в военкомат.

Сильного, высокого, плечистого и уже полностью здорового парня записали в десантные войска. В армии спортивный опыт очень пригодился, добавилось к нему и много нового. В беге, прыжках с парашютом, рукопашном бое, стрельбе и так далее Иван Комаров был всегда в числе первых. В отличие от многих своих сверстников Иван не слишком страдал от тягот армейской жизни. Физические нагрузки были ему привычны, размеренное по времени и строго регламентированное уставом существование тоже вполне устраивало – не надо ни о чем беспокоиться самому. Что же касается внеуставных отношений, то и к ним рядовой Комаров сумел приспособиться. Как уже говорилось, Иван умел постоять за себя, поэтому в первые годы службы его обижали не слишком, а позже, став «дедом», он уже и сам вел себя соответственно, как следует гоняя «духов», чтобы знали свое место. К моменту окончания службы Иван всерьез задумался о контракте – служба в горячих точках, дело, конечно, рискованное, но весьма выгодное, на гражданке ему таких денег ни в жисть не заработать, разве что если в братки податься… Словом, он почти уже принял решение остаться в армии и после дембеля, но помешало все то же травмированное колено. Во время очередного (после сотни Иван уже сбился со счета) прыжка с парашютом он неудачно приземлился, не заметив в темноте камень, и снова повредил ногу. Так что с мыслью о продолжении службы пришлось расстаться.

Впрочем, Иван не унывал. Демобилизовался и вернулся домой к заждавшейся его любимой «девятке». Привел в порядок «свою красавицу», тюнинговав ее по самое некуда, и решил смотаться на ней в гости к армейскому другану Сереге, жившему в подмосковном городе с весенним названием Апрелевка. А что? Поди плохая идея – и на мир посмотреть, и себя показать.

Ваня был уверен, что въедет в Москву королем – в новых шмотках, с мобилой в руках, да на блестящей «дявяточке», под грохот «пацанского» шансона, льющегося из динамиков автомобильной магнитолы – маминого подарка на дембель. Держитесь, девки, а самые красивые выстраивайтесь в очередь – едет Ванька Комар! Но тем сильнее оказалось его разочарование. Любовно надраенная «дявяточка» выглядела бедной родственницей и замухрышкой среди новеньких иномарок, заполонивших столичные улицы, а московские девчонки, даже далеко не самые красивые, заслышав льющийся из окон «Жигулей» шансон, морщили носики и презрительно фыркали: «Деревня!» Иван прогостил у друга намного меньше, чем рассчитывал, а вернувшись в Пригорск, не на шутку задумался. Правда резала глаза. То, что казалось ему раньше самым что ни на есть верхом крутизны, на деле обернулось всего лишь мыльным пузырем.

Нужно было что-то кардинально менять в жизни, добывать деньги и лучше всего – много и сразу. Но как это сделать? Ограбить банк? Инкассаторскую машину? Нет, лучше, пожалуй, начать с обменного пункта. Посвятив в курс дела закадычного, еще школьного приятеля Сазона, Иван вместе с ним на полном серьезе начал разрабатывать план ограбления. Но на беду (на самом-то деле, конечно, на счастье, но это Иван понял только потом), их обсуждение услышала мама.

Повела она себя на удивление неожиданно. Не раскричалась, не разахалась, не закатила истерику и не стала читать нотации, как поступило бы большинство матерей на ее месте. Лишь усмехнулась и промолчала, а на следующий день вдруг огорошила сына неожиданным заявлением. Протянула бумажку, на которой было написано десять цифр, и выдала приказным тоном, точь-в-точь как у их командира взвода: