Добавим, что по внешнему виду VI том значительно беднее предыдущих: все портреты даны в меньших размерах, нежели раньше; рисунков мало; нет следа орнаментаций в духе эпохи, как в первых томах. Все показывает, что редактор не рассчитывал сил ни своих, ни издателя: начатое по грандиозному плану, как «Пушкинская энциклопедия», издание завершается гораздо более скромно, и конец его решительно «скомкан». Поспешим, впрочем, заметить, что мы говорим это отнюдь не в укор редактору: поступить так было для него, конечно, печальной необходимостью. Нет сомнения, что С. А. Венгеров, если бы это зависело только от него, предпочел бы довести своего Пушкина до конца по тому же широкому масштабу, по которому издание было предпринято. <…> Эти мелкие замечания, как и общие соображения об издании, не мешают нам считать труд С. А. Венгерова в высшей степени выдающимся. Издание, исполненное под его редакцией, остается не только лучшим и самым полным изданием Пушкина, каким мы обладаем, но и драгоценным собранием материалов, откуда еще долго будут черпать исследователи (В. Б. [Валерий Брюсов] Библиотека великих пи­сателей / Под ред. С. А. Венгерова. Пушкин. Т. VI. Изд. Брокгауз — Ефрон. Пг., 1915 // Русские ведомости. 1915. 17 июня. № 138).

Среди книг, уже многочисленных, о современной войне выдающееся место займет только что появившаяся книга Эмиля Верхарна «Окровавленная Бельгия». Мы привыкли видеть в Верхарне певца широких исторических и общественных проблем, в своих убеждениях склонявшегося к социализму. Несмотря на целую серию своих книг, посвященных родной стране, Верхарн в значительной степени был поэт космополитический, интернациональный. Европа представлялась ему единым миром, и в ряде поэм он воспевал «европейскую расу», ее культурные завоевания, стоящие перед ней задачи. Война наших дней, великий раздор в среде европейских народов и страшный лик, обнаруженный Германией, в самом основании потрясли все несколько идиллистическое мировоззрение поэта.

В предисловии Верхарн сам говорит: «Тот, кто написал эту книгу, полную нескрываемой ненависти, был когда-то человеком мирным. Он восхищался народами; многие из них он любил; в том числе была и Германия…» Упомянув о том, какой предстала Германия в начале войны, Верхарн продолжает: «Автор никогда не переживал более неожиданного, более тяжелого разочарования. Оно так его поразило, что он почувствовал себя другим человеком». <…>

Ужасы германского нашествия на Бельгию теперь удостоверены официальными расследованиями и свидетелями, в правдивости которых нельзя сомневаться. Десятки городов и сотни селений сожжены, храмы преднамеренно разрушены, население разорено и частью истреблено <…> Зная свою страну, поэт говорит, что результатом явилась всеобщая ненависть к немцам, — такая яростная и глубокая, что она переживет ряды поколений. <…>

Истинная Германия только на время была страной Гёте, Бетховена, Гейне. Но она всегда была страной безжалостных ландграфов и кровавых ландскнехтов. Тысячелетия она бросает свои орды на Европу. В этом ее роковое и страшное предназначение. <…>

Заканчивается книга Верхарна восторженным гимном Бельгии. «Ты, Бельгия, первая, еще раньше Франции и Англии, стала на защиту этого нового духа против регрессивной, но грозной Германии. Никогда большей чести не выпадало на твою долю. Ты ее приняла с героической простотой. О, моя родина, окровавленная Бельгия! Да будут любимы все твои раны и да будут поддержаны все твои упования!» (Брюсов В. Окровавленная Бельгия // Русские ведомости. 1915. 5 июля. № 154).

<В одной из записных книжек Брюсова за 1915 г. сохранился следующий перечень книг, издание которых он предполагал осуществить в ближайшее время: На театре военных действий. Корреспонденции. Письма военного корреспондента из Польши 1914—1915 гг. — В наши дни. Сборник стихов на современные темы.— Опыты. Сборник стихов. Сны человечества. — Sed non satiatus. (Стихи) [215]. — Мой Пушкин. – Из моих бумаг. – Краткое изложение науки о русском стихе. – Учебник стихосложения. – Эдгар По. – Гораций. – Данте. – Римские цветы. – Donata. Разные переводы в стихах.> (ОР РГБ).

Брюсов закончил драму из современной жизни «Пироент» [216], которая будет предложена им Московскому Малому театру. «Пироент» (Pyrois — античное именование планеты Марс) есть название фантастического корабля, или точнее снаряда, при помощи которого герой драмы, молодой русский инженер, надеется установить сношения с другими планетами.

Контуры этого гигантского снаряда, окруженного лесами, блоками, подъемными кранами, служат фоном для декорации первых, вступительных сцен. Замысел драмы, однако, чисто психологический, напоминающий идею «Преступления и наказания». Для достижения своих грандиозных задач герой драмы должен пройти через преступление. Из этого возникает трагический конфликт (Новая драма Брюсова // Биржевые ведомости. 1915. 24 сент. № 15107).

КАРОЛИНА ПАВЛОВА. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ Редакция и материалы для биографии К. Павловой Валерия Брюсова [217]. М.: Изд-во К. Ф. Некрасова, 1915.

Каролина Павлова принадлежит к числу наших замечательнейших поэтов, — нужно ли это доказывать после восторженной оценки ее поэзии в отзывах Баратынского, Хомякова, Языкова, графа А. Толстого, К. Аксакова, И. Киреевского, Шевырева, М. Каткова, К. Бальмонта и многих других? Между тем, в наши дни лишь очень немногие знают поэзию К. Павловой, а для широких кругов читателей ее стихи как бы не существуют. <…> Сборник «Стихотворений», изданный ею при жизни (М., 1863), можно найти только у столичных букинистов; другие изданные ею книги <…> давно стали библиографической редкостью; в хрестоматиях и антологиях редко встречается больше двух-трех, и не особенно характерных, ее стихотворений. Издательство К. Ф. Некрасова решило пополнить этот пробел и предприняло издание «Сочинений» Каролины Павловой, которые и должны появиться в течение 1914—1915 гг. в двух томах, под редакцией пишущего эти строки. <…> Декабрь 1913 (Предисловие).

Новое двухтомное издание К. Павловой, по оговорке самого редактора, не претендует на совершенную полноту. Так, например, в него не вошла еще никогда не опубликованная и труднодоступная переписка Павловой и все произведения ее на иностранных языках, между ними примечательные переводы русских поэтов на немецкий язык. Однако новое издание Павловой является все же первым и единственным «полным собранием» ее сочинений. <…> Весь интерес сосредоточен на I томе, который содержит лирику Павловой и обстоятельную биографическую статью Вал. Брюсова (S. [Арабажин К. И.] К. Павлова. Собр. соч. — Сборники «Московского Меркурия». Вып. 1. М., 1917. С. 2, 3).

Перед нами — тень московских 20-х, 30-х, 40-х годов, тень пушкинской славянофильской Москвы, старого московского романтизма и тогдашнего милого, слегка простодушного, слегка сантиментального (что не мешало ни уму, ни чувству) «стихотворчества». Эту Москву нельзя вообразить себе без Каролины Павловой. Она такая же необходимая фигура тех далеких перспектив, как столь похожий на нее муж ее, знаменитый в свое время автор «Трех повестей», Н. Ф. Павлов, выбившийся из низшей среды на заметное место в тогдашнем обществе и после сраженный житейским крушением, в котором коронную роль сыграла его супруга. Об этой семейной трагедии московский пересмешник С. А. Соболевский сложил известные стишки: