Ведь еще и сейчас широко распространена практика рассматривать мир сквозь европоцентристские очки, начиная с битвы в Тевтобургском лесу или по меньшей мере с Карла Великого. Реакционная историография уже давно пытается умалить выдающиеся достижения византийских и арабских народов в средние века и распространить теорию, согласно которой культурные ценности древности, достигшие апогея у греков и римлян, были восприняты вторгшимися германскими племенами и прямым путем перенесены в «Священную Римскую империю германской нации».
Это утверждение ложно с самого начала. Исторические факты свидетельствуют о том, что центр материальной и духовной культуры после гибели Рима переместился в Византию и — после победы арабов вместе с ними — в арабские халифаты.
Здесь великое историческое наследие, долго находившееся в состоянии забвения, возродилось и расцвело, Отсюда прежние научные познания и результаты новых исследований распространились в Центральную Европу; в какой-то мере через Болгарию и Россию, отчасти через королевство Фридриха II Сицилийского, где ими вдохновились итальянские города, а частично через Омейядский халифат в Испании. Недооценка византийской и арабской культуры в известном смысле расчищает дорогу фашистской концепции о превосходстве «нордической расы». Сегодня она служит также тем реакционным силам, которые бредят о «европейской миссии» в борьбе против социализма и национально-освободительного движения.
Крестоносцы
Блеск и роскошь государства Аббасидов не могли скрыть, того обстоятельства, что его раздирали серьезные внутренние противоречия. Окраинные области Сирии и Египта, некогда центры политической и культурной жизни, переживали состояние застоя. Восстания во всех частях халифата привели к отпадению обширных провинций; в Испании в 756 году возникло повое государство Омейядов; Египет отпал в 868 году. Персы, которые никогда не были арабизированы (хотя и переняли ислам, правда только в его шиитской форме, сохранив, однако, собственный язык), продолжали свое развитие самостоятельно. Так в период господства династии Аббасидов разрушилось единство арабской мировой империи, а вместе с тем единство и тождество арабской империи с исламским миром.
Крупные социальные волнения сотрясали страну. Уже в 869 году Ибн Мухаммед, бывший раб, начал борьбу за освобождение бесправных. Опираясь на африканцев-рабов, насильственно расселенных на берегах Персидского залива, он создал в Бусре некую форму первобытного коммунистического общества и продержался более 14 лет[14]. Лишь с большим трудом объединенным армиям господствующего класса удалось разгромить это государство, и жестоко поплатились те, кто посягнул на право эксплуататоров эксплуатировать. Но задушить пламя восстания надолго не удалось. Уже через 50 лет другой арабский борец за свободу, Хамдан, прозванный Карматом, возглавил борьбу бесправных крестьян, издольщиков и пастухов на освобожденных им территориях[15]. Он тоже начал претворять в жизнь некоторые принципы первобытного коммунизма. С берегов Персидского залива это движение молниеносно, как степной пожар, распространилось на большую часть Месопотамии, Сирии, Египта и Северной Африки и достигло районов Северной Индии. После смерти основателя движения его социальный характер, завуалированный религиозными наслоениями, нередко подменялся просто борьбой за власть. В Северной Африке во главе государства стал Убейдаллах, объявивший себя Махди (то есть мессией). Он вел свой род от Мухаммеда — через дочь Мухаммеда Фатиму, — и по этой причине основанная им династия именовалась династией фатимидов. В 969 году Фатимиды завоевали Каир. Карматское восстание окончилось неудачей в 930 году после завоевания Мекки и скандального перевоза священного камня Каабы в столицу карматов Аль-Ахсу[16].
Багдадские халифы в эти неспокойные времена не доверяли соотечественникам. Для защиты своей власти они привлекали тюркских солдат. Именно это обстоятельство и стало для них роковым. Защитники из племени Сельджуков поняли слабости халифов. Они отделили светскую власть от духовной, Аббасидам передали духовные учреждения, а себя сделали властелинами, по-арабски султанами[17]. Они начали жестокую борьбу с Фатимидами. И ареной этой борьбы стала Сирия. Часто страна меняла своего сюзерена. Шестой халиф Фатимидов, аль-Хаким, чрезвычайно фанатичный и ограниченный властелин, от которого идут многие пуританские черты позднего ислама, приказал разграбить завоеванный им в 1009 году Иерусалим. Пострадали особенно чтимые христианскими народами святые места. Это событие активизировало Европу. Оно послужило предлогом для грабительского похода европейского христианского мира на Ближний Восток. Многие слои населения Европы были заинтересованы в этом разбойничьем походе. Феодалы, фантазия которых давно была возбуждена рассказами о сказочном богатстве арабов, надеялись на большую добычу. Несмотря на жестокую эксплуатацию своих крепостных, а также ввиду отсталости производительных сил им пока еще не удалось скопить богатства. Особенно тяжело было лишаемым земельных владений младшим сыновьям, которые наконец получили предлог для удовлетворения жажды деятельности и возможность покончить со своим бедственным положением. Папство надеялось значительно расширить сферу влияния, что было бы весьма кстати в борьбе с православными царями. Оно мечтало о захвате мусульманских территорий и о насаждении там христианства, дабы обрести давно и страстно желаемое превосходство над византийской церковью. Это, может быть, даже открыло бы возможность при некотором нажиме снова вернуть вероломных братьев в лоно единственно благословенной церкви. Цветущие города Италии чувствовали себя экономически ущемленными из-за конкуренции арабов, у которых шансов для торговли было значительно больше. Так сложилась солидная основа для разбойничьего сообщества. После нападения халифа аль-Хакима был наконец найден повод для прикрытия захватнических планов: речь пошла о защите… ну если не отечества, то по крайней мере гроба господня. В 1095 году на Клермонском соборе папа Урбан II провозгласил решение о начале крестового похода[18].
Большинство крестоносцев понятия не имели, где находится Иерусалим, как далеко до него, и в каждом городе, куда они приходили, спрашивали — близка ли цель. Но с самого начала они осуществляли свои грабительские планы, что оказалось более легким делом: они устроили страшную кровавую резню европейских евреев. В Шпейере, в Вормсе, в Майнце, в Кельне они убивали их сотнями, смотря по обстоятельствам, и захватывали их имущество. Когда наконец первые отряды крестоносцев столкнулись с сельджуками, рыцари были наголову разбиты.
Во время последующих крестовых походов удалось в конце концов с большим трудом захватить узкую полосу на восточном побережье Средиземного моря, между Синайским полуостровом и Антиохией. Крестоносцы овладели Яффой, Аккрой, Триполи, Антиохией. Наконец им удалось взять Иерусалим. Они совершали массовые убийства мусульманского населения и сконцентрировали внимание на том, чтобы добытые таким образом богатства унести с собой. Крестьяне завоеванных ими территорий были превращены в крепостных.
Крестоносцам никогда не удалось продвинуться на Восток дальше узкой прибрежной полосы и там укрепиться. Такие города, как Дамаск, Хомс, Хама, Алеппо, расположенные едва ли далее 80 километров от морского побережья, никогда не были ими завоеваны. Правда, рыцари пытались защитить свои скромные завоевания с помощью почти безупречной системы крепостей, которые они создали, используя, как правило, для этой цели арабские замки. Тем не менее, когда султану Саладину удалось сплотить арабов под своей эгидой, захватчики были быстро оттеснены. Саладин — собственно, Салах-ад-Дин, что означает «Благочестие веры», — был даже не арабом, а курдом, который за заслуги перед династией Фатимидов в Каире был назначен визирем. По скоро он использовал свое положение, чтобы свергнуть халифа (1171 год), захватить власть и стать наконец властелином всего Египта и Сирии. Затем он двинулся против крестоносцев. В битве у Тивериадского озера он нанес им тяжелое поражение. Вскоре был отвоеван Иерусалим, крестоносцы были оттеснены на короткую и узкую прибрежную полосу между Тиром и Тартусом.
