Почему? Этот вопрос впервые всерьез заинтересовал его. Такое очевидное наслаждение заставляло его желать повторения. Ему хотелось еще раз доставить ей подобное удовольствие. Ему самому хотелось быть круглые сутки центром ее внимания и восхищения.

Подобное направление собственных мыслей начинало его тревожить.

— Это совсем не похоже на дворец, — мягко возразил Саймон. — Когда нибудь я непременно покажу вам Букингемский дворец.

Выражение восторга на ее лице слегка потускнело. Возможно, она ему не поверила.

— Каждая пара новобрачных должна быть представлена королеве, — пояснил он. — Следующий королевский прием состоится не раньше мая, но, — он сделал небольшую паузу, — если вы решите остаться в этом доме, мы обязательно побываем во дворце.

На лице Нелл мелькнула недоверчивая улыбка. Она не попалась на его удочку.

— Да вы спятили, — сказала она. — Вы что, хотите представить меня королеве?

Изумление, прозвучавшее в ее голосе, застало Саймона врасплох. На какое то мгновение он задумался над этой перспективой. Наверное, он и вправду сошел с ума. Даже если они в мае все еще будут мужем и женой — при условии, что суд признает ее законной дочерью графа Рашдена и брак с ней принесет желанное финансовое благополучие, — это вовсе не означает, что они будут вместе выезжать на светские рауты. Какой бы богатой она ни стала, она все же останется продуктом рабочего квартала лондонского Ист Энда, девушкой, выросшей в бедности и вынужденной самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Он даже представить себе не мог, чтобы ей могло понравиться вращаться в высшем свете.

Раз уж на то пошло, он не мог себе представить, чтобы она могла найти в нем самом что либо, достойное ее восхищения.

Эта мысль вывела Саймона из равновесия, и это его неприятно удивило. Что с того, что воспитание не позволяло ей по достоинству оценить мир аристократов? Ведь и его друзья тоже не увидят в ней ничего достойного их интереса. Элита восхищалась его тонким вкусом. Относительно искусства, в котором мало кто понимал, он мог кого угодно убедить в чем угодно. Но что касается бедности, тут они были уверены, что знают абсолютно все. У каждого были многочисленные слуги, каждый когда либо сталкивался с каким нибудь агрессивным уличным попрошайкой или чем нибудь в этом роде. Из окон своих карет они каждый день видели грязь и нищету улиц. В Нелл они не найдут ни новизны, ни красоты. Откровенно говоря, присутствие Нелл будет для них даже неприятным, потому что послужит доказательством того, что под слоем грязи и нищеты скрыты такие же человеческие существа, как и они сами. Изменить их мировоззрение было бы самой сложной задачей на свете. Но Саймону очень нравилось заставлять людей вопреки их собственной воле менять свои взгляды и пристрастия.

— При королевском дворе ужасно скучно, — сказал он. — Жарко, душно, нудно… Вам не понравится. Но мы побываем там, если вы останетесь со мной.

Нелл внимательно смотрела на него. На какое то мгновение ему показалось, что он видит перед собой Китти. Но уже в следующее мгновение он увидел девушку с другими, не такими, как у Китти, глазами — и в них можно было утонуть.

— Значит, королевский прием — это скучно? Да вам не угодишь, как я погляжу, — фыркнула Нелл и, повернувшись к нему спиной, принялась разглядывать картины.

Ошеломленный неожиданным ответом, Саймон молча смотрел на ее худенькие плечи. Как и в тот раз, перед выстроившейся в холле прислугой, он снова был сбит с толку ее неординарным поведением. В ней было то, чего нельзя купить ни за какие деньги, — огромная внутренняя сила.

Откровенно говоря, он не знал, как к этому относиться. Ей предстояло стать настоящей леди из высшего света, но в нем только гранд дамам позволялось, не без восхищения их талантом, расстраивать и тревожить мужчин своим поведением.

Что она видела, когда смотрела на него? Нужно ли ему это знать?

Судя по всему, она услышала в его словах пустое бахвальство.

Боже всемилостивый! Может, она и права.

Неприятно удивленный, если не сказать испытывающий отвращение, Саймон внезапно почувствовал, что краснеет.

Все попытки соблазнить ее перспективой счастливого будущего показались ему совершенно идиотскими. Она должна добросовестно принять участие в осуществлении его замысла по собственной воле.

— Просто этой формальности можно избежать, — сказал он.

Нелл ничего не ответила, продолжая разглядывать картины. Она просто перестала замечать его. Тот факт, что женщина его игнорирует, вызвал у Саймона изумление, и он не сразу осознал это. Ее поведение по отношению к нему сильно отличалось от поведения всех женщин, которых он когда либо знал.

Он сделал шаг вперед, намеренно приблизившись к Нелл вплотную. Где то в глубине души он понимал причины ее показного равнодушия. Это был способ залечить уязвленное самолюбие — показать, что она до сих пор здесь вовсе не из за него. Но она была слишком умна, чтобы упустить такую возможность кардинально улучшить свою жизнь. «Гордыня не привела тебя никуда, так используй наконец свой ум, Нелл», — подумал он. От нее потребуется пойти на некоторые уступки, подчиниться ему, осознать свой долг перед ним.

— Я вижу, вам понравилась одежда, которую я купил, — намекнул он на потраченные на это немалые деньги.

Она глянула на него вполоборота:

— Да, это хорошие и ноские вещи, но вот корсет мне не нравится. Тесен и кружев маловато.

В ее голосе прозвучало некоторое недовольство и алчность одновременно. Саймон от души расхохотался. На него трудно было произвести впечатление, но и на нее, судя по всему, тоже. А ему очень хотелось именно этого. И почему же ему до сих пор это еще не удалось? Нет, он скоро сойдет с ума!

Отсмеявшись, он кашлянул и произнес:

— Я уже говорил вам, что этот гардероб временный.

Нелл кивнула:

— И швея сказала…

— Модистка, — поправил ее Саймон.

— Ну да, модистка. — Нелл метнула на него недовольный взгляд. — Так вот, она сказала, что первые платья будут готовы через десять дней.

Саймон кивнул. Жаль, что он пропустил примерку несколько дней назад. Он живо представил, как мог бы выбрать удачный момент и якобы случайно появиться в ее покоях, застав ее в одной нижней сорочке, подвязанной измерительной лентой. Ее хорошенькие розовые губки округлились бы в испуганном восклицании, и вся она задрожала бы и покраснела от смущения под его оценивающим взглядом.

Какой же он идиот! Она бы вовсе не задрожала, а скорее всего запустила бы в него табуретом.

— Кто эти люди?

Вопрос Нелл вернул его в реальность. Именно ради этого вопроса он и привел ее сюда, в галерею. Взглянув на портреты, перед которыми она стояла, он медленно и значительно произнес:

— Это ваши родители. Покойный граф Рашден и ваша мать.

При этих словах сердце Нелл забилось сильнее. Подойдя ближе, она принялась внимательно разглядывать портреты. Покойный граф был изображен верхом на коне на фоне большой зеленой лужайки перед домом, который Нелл уже видела на картине в библиотеке Сент Мора. Пэтон Парк, так он его назвал.

Большой господский дом был сказочно красив — настоящий дворец из розового кирпича посреди зеленых пологих холмов. При виде его сердце Нелл взволнованно затрепетало, и чем дольше она смотрела, тем сильнее билось ее сердце.

Она обхватила себя руками за плечи. Эти странные чувства были, несомненно, плодом ее воображения. Ослепленная новой одеждой и комфортабельной обстановкой в доме Сент Мора, ошеломленная его ультиматумом, она словно грезила наяву. «Ты все помнишь, ты жила здесь, это твое», — говорил ей внутренний голос. Но она не могла ему поверить.

А как было бы хорошо обмануться! Как ее мать, к примеру, которая часто заблуждалась, считая себя лучше и нравственнее многих из своего окружения. Это привело только к одному — соседи ее презирали, фабричное начальство негодовало, а ей самой приходилось тяжело работать на фабрике. Что и говорить, это была прямая дорога к мучительной смерти.