– Вы уверены, что хотите только омлет, синьорина? – спросил он, после того как Флора села и он придвинул столик поближе. – У нас сегодня отличная телятина. Франческа приготовит ее для вас так, что пальчики оближешь.

– Нет, только омлет. Можно добавить в него немного ветчины. И еще, пожалуй, зеленый салат.

– Я сделаю специальную заправку.

До этого момента в ресторане было пусто, но сейчас дверь открылась, и вошли несколько человек. Они расположились у стойки бара. Официант извинился и пошел обслуживать вновь прибывших. Флора осталась одна. Она сделала глоток холодного пива и огляделась. Интересно, неужели каждая случайно забредшая в этот чудесный ресторанчик женщина встречает такой же теплый прием? Все жалуются, что Лондон стал мрачным, люди неприветливыми и бесцеремонными. Как приятно убедиться, что это не так.

Она поставила стакан, посмотрела вперед и поймала свое отражение в длинном зеркале на противоположной стене. Выцветшая голубизна ее джинсовой куртки и оранжевая ткань обивки напоминали цвета на картинах Ван Гога. Что касается ее самой… Она увидела худощавую девушку со строгими чертами лица, карими глазами и крупным ртом. Загорелая после корнуолльского лета кожа была гладкой и чистой. Темно-каштановые волосы, отливавшие оттенками красного дерева, длиной почти до плеч, требовали хорошей стрижки, которая придала бы прическе форму. Флора критически оценила одежду: выцветшие джинсы и куртка, свитер-водолазка, золотая цепочка на шее.

«Я слишком долго не была в Лондоне, – подумала она. – С такой внешностью мне не найти работу. Надо подстричься. Надо купить…»

Входная дверь снова открылась. Высокий девичий голос крикнул:

– Привет, Пьетро!

Девушка прошла мимо бара в обеденный зал с уверенностью кошки, разгуливающей по хорошо знакомому дому. Не глядя на Флору, она остановилась у соседнего столика, отодвинула его, плюхнулась на банкетку, закрыла глаза и вытянула ноги.

Все эти движения были так небрежны, почти дерзки, что Флора решила, что эта девушка приходится хозяевам ресторана родственницей. Какая-нибудь кузина из Милана, приехавшая в Лондон. «Привет, Пьетро». Нет, она не итальянка, а американка, значит, родственница из Нью-Йорка…

Заинтригованная, Флора слегка повернула голову, посмотрела на отражение девушки в зеркале напротив и тут же отвела взгляд. Затем снова повернулась, и так резко, что волосы колыхнулись у щеки. Что за чертовщина, подумала Флора.

В зеркале была она сама.

И в то же время не она, потому что отражений было два.

Девушка за соседним столиком, не замечая изумленного взгляда Флоры, стянула с головы яркий шелковый шарф и встряхнула волосами. Потом порылась в сумке из крокодиловой кожи, вынула сигарету и закурила, взяв спичку из коробка, лежащего на столике рядом с пепельницей. Воздух сразу наполнился запахом крепкого французского табака. Девушка зацепила ногой ножку столика и пододвинула его к себе. Облокотившись о стол, она снова крикнула:

– Пьетро!

Флора не могла оторвать глаз от зеркала. Волосы у девушки были длиннее, чем у нее, но такого же каштанового цвета с оттенком красного дерева. Она была тщательно и искусно накрашена, но помада только подчеркивала слишком крупный рот. Глаза были карими, ресницы густо покрывала тушь. Девушка протянула руку, чтобы пододвинуть пепельницу, и Флора увидела кольцо со сверкающим камнем и яркие ногти, но руки были такой же формы, как у самой Флоры, – худощавые, с длинными пальцами.

Даже одеты они были похоже – обе в джинсах и водолазках. Но свитер незнакомки был из кашемира, а сбоку на банкетке поблескивал темным мехом небрежно сброшенный с плеч норковый жакет.

Официант, разобравшись с посетителями в баре, откликнулся на ее призывы и почти бегом бросился к столику.

– Синьорина, простите, я думал, что…

Он медленно остановился, его движения, слова, голос – все плавно замедлилось. Это чем-то напоминало старый граммофон, у которого кончился завод.

– Ну хорошо, о чем ты думал? – спросила девушка. – Ты должен был догадаться, что я хочу пить.

– Но я думал… Я думал, что я уже…

Он побледнел. Темные глаза осторожно повернулись к Флоре. Молодой человек был настолько явно потрясен, что Флора не удивилась бы, если бы он сейчас перекрестился, чтобы избавиться от наваждения.

– Ради бога, Пьетро… – раздраженно начала девушка, но фразу не закончила. Подняв глаза, она увидела Флору, наблюдающую за ней в зеркало.

Молчание, казалось, длилось вечно. Наконец его нарушил Пьетро.

– Поразительно, – еле слышно пробормотал он. – Просто поразительно.

Девушки повернулись и посмотрели друг другу в глаза. Но это было все равно что смотреть в зеркало.

Вторая девушка пришла в себя первой.

– Да, это поразительно, – признала она, и ее голос звучал уже не так уверенно, как раньше.

А Флора вообще не нашлась что сказать.

Пьетро нарушил молчание снова:

– Понимаете, синьорина Шустер, когда другая синьорина вошла, я решил, что это вы. – Он повернулся к Флоре. – Извините. Наверное, вы подумали, что я очень фамильярен, но я просто принял вас за синьорину Шустер, она часто заходит, но я не видел ее некоторое время, и…

– Я вовсе не сочла вас фамильярным, я подумала, что вы очень любезны.

Девушка с длинными волосами продолжала смотреть на Флору; ее темные глаза скользили по лицу Флоры, как будто она была экспертом, оценивающим портрет.

– Ты выглядишь совсем как я, – сказала девушка. В ее голосе звучало легкое недовольство, как будто в этом было что-то оскорбительное.

Флора почувствовала желание защитить себя.

– А ты выглядишь как я, – мягко сказала она. – Мы очень похожи. Мне даже кажется, что у нас голоса одинаковые.

Пьетро, который все еще стоял как вкопанный, поворачивая голову от одного лица к другому, как зритель на теннисном матче, тут же подтвердил это.

– Да, это так. У вас одинаковые голоса, одинаковые глаза. Даже одежда похожа. Я бы ни за что не поверил, если бы не увидел это своими глазами. Мама миа, наверное, вы близнецы. Вы… – Он щелкнул пальцами, подбирая нужное слово. – Вы одинаковые.

– Идентичные, – поправила его Флора.

– Вот именно! Идентичные! Это фантастика!

– Близнецы? – осторожно переспросила другая девушка.

Их взаимное изумление наконец дошло до Пьетро.

– Вы хотите сказать, что никогда до этого не видели друг друга?

– Никогда.

– Но вы наверняка сестры.

Официант схватился рукой за сердце. Флора испугалась, как бы он не упал в обморок. Но Пьетро торжественно объявил:

– По такому случаю я открою бутылку шампанского. Это подарок… за счет заведения. И я тоже выпью бокал, потому что никогда еще не видел такого чуда. Только подождите… – Он без необходимости поправил столики перед ними, словно для того, чтобы убедиться, что это не мираж. – Не двигайтесь. Я сейчас.

И рванулся к бару так быстро, что белая накрахмаленная куртка распахнулась на ходу.

Девушки вряд ли заметили, что он ушел. Сестры. Флора с трудом заставила себя произнести это слово вслух:

– Сестры?

– Близнецы. Как тебя зовут?

– Флора Уоринг.

Девушка растерянно моргнула и произнесла замороженным голосом:

– Это и моя фамилия. Только я – Роза.

– Роза Уоринг?

– Ну, строго говоря, не совсем так. Вообще-то, я Роза Шустер. Уоринг – фамилия моего отца, а моего отчима зовут Гарри Шустер. А поскольку он стал моим отчимом очень давно, я привыкла носить фамилию Шустер.

Она остановилась, словно ей не хватило воздуха, чтобы продолжить. Девушки смотрели друг на друга, все еще потрясенные, но с растущим чувством узнавания, осознания.

– Ты знаешь своего настоящего отца? – наконец спросила Флора.

– Я никогда его не видела. Они с мамой расстались, когда я была совсем маленькой. Кажется, он школьный учитель.

Флора подумала об отце. Рассеянный, немного странный, но всегда абсолютно честный и искренний. «Он не мог, – подумала она. – Он не мог сделать такое и не сказать мне».