Тони Блейк
Письма к тайной возлюбленной
Робину за тридцать лет радости и дружбы. Не представляю, как бы я жила без тебя.
«Милая Джина!
Сегодня я думаю о тебе. Может быть, это эгоистично, но ничего не могу с собой поделать. Здесь мало красок — и я воображаю, как ты стоишь в ярком солнечном свете, в каком-нибудь красивом платье. В желтом или, возможно, в голубом. Я представляю себе, как ветерок играет твоими волосами — мягкими и шелковистыми.
На прошлой неделе я сделал в мастерской шкатулку в форме сердца, а потом покрыл ее морилкой цвета темного дуба. Получилось хорошо. Я говорил себе, что делаю это не для тебя, но на самом деле это было сделано для тебя. И мне хотелось бы ее тебе подарить. Но это — тоже эгоизм.
Я рассказал о тебе своему другу Гленну, показал ему твой портрет. Он говорит, что мне нужно его спрятать под матрас или на дно ящика и больше на него не смотреть. Но беда в том, что, куда бы я его ни убрал, все равно он остается где-то близко и обязательно снова попадает мне в руки. Может, со временем это изменится. Может быть, я научусь забывать, не смотреть, не тосковать по тебе.
Со всей моей любовью,
Роб».
Пролог
Линдси Брукс стояла на кухне в своей квартире многоэтажного дома на набережной, одетая в передник с оборками и надписью «Поцелуй кухарку». Больше на ней ничего не было. Ну, если не считать пары ярко-красных остроносых туфелек на шпильках.
Приготовив цыпленка по рецепту французской кухни и встретив своего парня нагишом, она сможет снова придать их отношениям остроту.
Она заглянула в кастрюлю, где морковь заканчивала глазироваться, а пюре из шпината — обретать желаемую нежную консистенцию. Печеный картофель запекался по второму разу рядом с цыпленком, и она недавно поставила противень с дрожжевыми булочками в верхнее отделение двойной духовки. Осталось только зажечь свечи и налить вино.
Конечно, сама еда не имела особого значения. Она надеялась, что все будет съедобно, но этот вечер в основном был посвящен сексу. Она запланировала чувственное и раскованное обольщение, которое должно было взволновать ее мужчину и вернуть их обоих к основе их отношений, к страсти.
И это было бы хорошо, потому, что до свадьбы оставалось всего два коротких месяца. А в последнее время дела шли… непросто. Она была занята сильнее обычного: нелегко вести популярную колонку советов влюбленным, не забрасывать все более посещаемый блог, планировать пышную свадьбу, которая должна была впечатлить всех самых известных личностей Чикаго, — и все это одновременно.
Плюс к этому, конечно, ей нужно было не забрасывать свой шопинг. Иногда Гаррет, ее будущий супруг, отказывался понимать, что Линдси просто не была бы собой, если бы не регулярный шопинг. Он не мог понять, как удачная пара туфелек с открытыми мысками придает девушке решимости, чтобы бросить вызов миру — или хотя бы Чикаго. Он не мог понять, как новое платье, под которым как будто есть намек на кринолин, делает поход на спектакль или на балет в тысячу раз приятнее.
Казалось бы, он должен был понимать, каково жить на виду у людей: ведь они оба были из тех, благодаря кому Земля вертится. Пусть Гаррет и вращал ее немного иным способом, чем это делала сама Линдси. Став партнером в своей фирме, он стал заниматься искусством и благотворительностью, внезапно войдя в такой-то совет и такой-то комитет, а недавно даже объявил, что подумывает о том, чтобы выставить свою кандидатуру на выборах.
Видит Бог, он тогда будет рад, что у нее есть эти туфельки с открытыми мысками и платье с кринолином: если она будет появляться на людях еще чаще, чем сейчас, ей просто необходимо будет иметь модный гардероб! Хотя от того, что ее колонка стала печататься в национальных газетах, и, благодаря его амбициозным проектам, они уже стали самой популярной парой в Чикаго. Их фотографии появляются повсюду, начиная от официальных страниц «Трибюн» и кончая местной бульварной газетенкой «Патруль Чи-Таун».
Так что в последнее время в их жизни появились стрессы. Именно поэтому Линдси и решила, что им необходимо вернуться к себе самим — к той влюбленной паре, какой они были до того, как на них свалилась слава в местном масштабе.
Она еще раз осмотрелась вокруг. Вино налито, свечи горят. Держа в руке открытую бутылку, она отпила немного прямо из горлышка, а потом вернулась к плите, чтобы снять морковь и шпинат, момент готовности она точно рассчитала так, чтобы он пришелся на 6:58. Гаррет должен был прийти точно в семь, а он всегда отличался пунктуальностью. Цыпленок тоже приготовился вовремя.
Через две минуты раздался звонок в дверь, и ее сердце забилось быстрее. Решающий момент настал.
Все будет великолепно — она была в этом совершенно уверена. Разве не любой парень мечтает о том, чтобы его встретила у двери голая (ну, почти что) девушка? «Ты исполняешь все его мечты», — прошептала она чуть слышно, внезапно ощутив легкое головокружение. А потом она вздохнула поглубже, поправила передничек и, надеясь, что ее грудь смотрится под ним достаточно соблазнительно, прошествовала к двери и распахнула ее.
Гаррет стоял на пороге в своем обычном костюме и галстуке, с безупречно приглаженными светлыми волосами. Глаза у него изумленно сощурились, а челюсть отвисла.
— Сюрприз! — объявила она, принимая максимально соблазнительную позу и размахивая зажатой в руке поварешкой. А потом она переступила с ноги на ногу и покачала бедрами. Тело ее звенело от сладкого предвкушения.
Он заморгал. Однако его взгляд не особенно изменился: там не появилось восторга, желания или еще чего-то хорошего.
— Что это такое? — Он посмотрел на нее так, словно на ней был надет мешок из-под картошки. — Господи! Почему ты не одета?
Она заставила себя улыбнуться, все еще готовая играть роль соблазнительницы.
— Это твоя сексапильная невеста приготовила тебе обед в стиле ню. После чего я собираюсь тебя раздеть и творить с тобой все, что пожелаю. Что ты скажешь на это?
Но, не давая ему времени ответить, она подалась ближе, приложила идеально наманикюренные пальчики к его лицу и одарила его сверхстрастным поцелуем.
Страстным — но коротким. Не успела она и глазом моргнуть, как он взял ее за запястья и мягко отстранил от себя.
— Линдси, нам надо поговорить.
— Поговорить?
У нее было много планов на этот вечер, но вот разговоров в меню не значилось.
Его взгляд снова скользнул к ее фартуку, после чего он чуть качнул головой и посмотрел ей в глаза.
— Линдси, мне очень неприятно это говорить, но… ты изменилась. Или изменился я. Не знаю точно, но в любом случае… — Он замолчал и нервно сглотнул. Пол под ее красными шпильками зашатался. — Короче, я решил, что не могу на тебе жениться.
Линдси ошарашено заморгала. Нет, она, наверное, ослышалась! Ведь они же идеальная пара! Самая популярная пара!
Ну… да, в последнее время ощущалось какое-то напряжение. И они почти не занимались сексом. И он пару раз обвинил ее в том, что ее коллекция сумочек интересует ее сильнее, чем он. Но если не считать этого, все было прекрасно. Они были именно такой парой, какой хочется быть всем.
Так что она отогнала свои страхи в полной уверенности, что просто ослышалась.
— Кажется, я чего-то не поняла, Гаррет. Что ты сейчас сказал?
Она шагнула ближе — и для полной уверенности обняла его за шею. И стала ждать, что почувствует его крепкие объятия, ощутит себя защищенной… Но этого не случилось.
Вместо этого он снова вздохнул и недовольно нахмурился.
— Я больше не хочу на тебе жениться, Линдси.
Стоп! На этот раз она точно все услышала. И от этих слов у нее перехватило дыхание.
— Ой! — услышала она свой еле слышный ответ. — О Боже!
Она попятилась, пристально глядя на тугой узел его красного галстука. Она сама его выбрала. Она выбрала все, что на нем было надето. Если уж на то пошло — вплоть до нижнего белья. Их жизни настолько тесно переплелись!.. Она заставила себя посмотреть ему в глаза.
