Бедняжка Рэчел. Бедная Силла. И бедная я, нахмурившись, подумала Джонти. На вопрос, почему она сегодня пожалела сама себя, она так и не могла дать ответ. Конечно, было бы приятней походить на одного из этих хорошеньких маленьких медоедов, чем на скучную коричневую Вилли Вэгтейл. Нет, надо взбодриться! Конечно, невозможно быть все время на вершине блаженства, но и нельзя позволять себе так падать духом. Ничего не изменилось. Сегодня утром все в Даллуре идет своим чередом, кроме разве истории с рубашкой Стэна и волнений по этому поводу... Джонти была уверена, что сможет починить ее! Чтобы порадовать Рэчел, сегодня она приготовит любимое блюдо Стэна – чокос под сырным соусом.

Плоды уже почти все сняли, поэтому, когда она вышла на двор, ей пришлось довольно долго ходить по винограднику, чтобы найти достаточное количество чокос для всей семьи.

Она была занята поисками, когда во дворе появился Нэт Макморран.

– Чокос уже не осталось, – сказала она, обращаясь к нему. – Но думаю, того, что я нашла, хватит. А когда созреют «плоды страсти»? Я искала их с тех пор, как приехала сюда.

– Боюсь, вы напрасно искали, Джонти. Эти виноградники не дают плодов, они посажены только для тени. У нас здесь выпадает слишком мало дождей, да и влажность низкая для вызревания этих ягод. Им нужны субтропические условия, а не такой климат, как здесь.

– Тогда зачем сажать их? Кто их посадил?

– Моя мать. – Он посмотрел на ее посерьезневшее лицо, в задумчивости поднял бровь и усмехнулся. – Вы, наверное, задаете себе вопрос: и зачем она сделала это, если хорошо знала, что плодов не будет? – И опять улыбнулся. – Она была оптимистом, Джонти, как и вы. Как все те, кто сажает в горшки семена апельсинов и зернышки миндаля, чтобы вырастить маленькие апельсиновые и миндальные деревья. Они всегда надеялись, что деревья будут плодоносить, независимо от того, где они выросли. Наверное, в женщинах есть что-то такое, что заставляет их надеяться на невозможное.

Джонти внимательно смотрела в его насмешливые серые глаза.

– Но ведь такое может случиться, правда? Ведь всегда есть шанс?

– Вот-вот, в вас опять заговорил оптимизм в чистом виде – совершенно лишенный логики.

– Но по крайней мере, эти виноградники дают такую прекрасную тень, – парировала она, рассердившись; ее слова еще больше развеселили Нэта.

– Но, Джонти, признайтесь, что вы все равно будете осматривать их, надеясь однажды найти здесь плод, и маленькое чудо свершится! – проворчал он ласково своим низким голосом, затем, нахлобучив шляпу набекрень, большими шагами отправился прочь, оставив Джонти одну с чокос в руках.

Вечером за ужином она острее, чем раньше, ощущала его присутствие за столом. Чувствовала, как что-то внутри все время заставляет ее смотреть в его сторону.

Сегодня вечером на нем была прекрасно отутюженная белоснежная рубашка и узкие светлые брюки.

– Опять чокос? – спросил Марк, и на этот раз уже покраснели и Рэчел, и Джонти.

– Это последние, – быстро ответила она. – Теперь ты долго не увидишь их.

– Как жаль, – пробормотал Стэн. – Как я уже говорил Джонти, это мое любимое блюдо.

Это замечание, а также раскрасневшееся лицо Джонти заставили левую бровь Нэта Макморрана поползти вверх, и он внимательно посмотрел на Джонти. Этот взгляд сказал ей о многом. Она чувствовала отчаяние и раздражение и до конца ужина нервничала.

Разумеется, он не подумал, что между ней и Стэном?.. О Боже, но это же просто смешно! Как ему могла прийти в голову такая мысль, ведь Стэн на целых два года моложе ее!

Как бы ни было, но, по крайней мере, слова Стэна отвлекли внимание Нэта от Рэчел, которая сегодня вечером была слишком тихой и покорной.

После того как вымыли посуду, Марк с Дебби отправились в кровать. Джонти решила отказаться от традиционной вечерней сказки, чтобы отвлечь Рэчел от ее невеселых ностальгических размышлений.

– Давайте поиграем в людо, – с энтузиазмом предложила Джонти.

– Или в веревку и лестницу? – вставила Дебби.

– Нет, в людо, – возразил Марк.

– Но мне больше хочется в веревку... ну, пожалуйста! – Дебби умоляла Джонти, которая, в свою очередь, беспомощно смотрела на Марка.

– Ну хорошо, – наконец угрюмо согласился Марк. – Но на том условии, что мы будем лезть вверх по веревкам, а спускаться по лестнице. А наоборот я не согласен.

– А в людо мы поиграем в следующий раз, Марк. – Рэчел уже вытащила плетеный столик, поставила его между раскладушками и раскладывала на нем доску. – Ты можешь бросать первым. – Она передала ему коробочку с костями.

Несмотря на свое первоначальное упрямство, Марк наслаждался игрой ничуть не меньше Дебби. Рэчел с удовольствием наблюдала, как дурачились ее младшие брат и сестра, а вот Джонти с трудом концентрировалась на игре. Загорелое, с сардонической улыбкой лицо Нэта Макморрана все время преследовало ее, его губы, искривленные в иронической усмешке, его холодные насмешливые глаза... Джонти не знала, что она хотела бы увидеть вместо этой холодной усмешки, но ощущение, что над тобой подсмеиваются, даже и по-доброму, было ей неприятно. Неужели таково его настоящее отношение к ней? Неужели она для него – только источник развлечения?

Сегодня вечером он особенно подчеркнул это. Будто она из кожи вон лезла, чтобы приготовить чокос для Стэна, потому что она... Ох!

– Я выиграла! – торжествующе прокричала Дебби. – Я уже дома! Посмотри на свои фишки, Джонти. Ты последняя. Жаль, что мы играли не совсем по правилам, не вкруговую, тогда бы тебе не пришлось спускаться по большой лестнице. Ты опять оказалась почти в самом начале!

– Я думаю, что сегодня не будет вторых и третьих. Только победители. – Рэчел откинулась на спинку стула и зевнула. – Марк, ты не против, если мы на этом закончим?

– Нет, не против. – Марк довольно равнодушно бросил ей кости. – Вообще-то сегодня мне есть над чем подумать.

«Разве только тебе?» – хотела вставить Джонти, но вовремя остановила себя.

– Я думаю о том, – продолжал Марк, даже не заметив, что кто-то хотел прервать его, – что я подарю Рику на день рождения. У него же день рождения в следующем месяце. Уже скоро.

– О Боже, ну конечно! – воскликнула Рэчел. – А у Силлы – через две недели после него.

– Я думаю, – продолжал Марк озабоченно, – что мог бы подарить ему своего Драммонда. Мне кажется, никто больше не додумается подарить ему жабу, так что это будет оригинальный подарок. Но проблема в том, что она у меня единственная. Все головастики пока что превращаются только в лягушек – ни одной жабы. – С минуту он уныло глядел на своих слушателей, но вдруг его взгляд прояснился. – Ну, конечно, я же успею поймать еще одну жабу до дня рождения Рика и тогда спокойно подарю ему Драммонда.

– Но почему не новую, если она у тебя появится? – спросила Дебби. – Ведь обычно дарят что-то новое, правда?

– Потому что Драммонд старше. Потому что ему осталось жить меньше, чем новой.

– Это самое странное объяснение, которое я когда-либо слышала, – мягко заметила Рэчел. – Тебе не кажется, Марк, что это звучит несколько... э-э... эгоистично?

– Но я люблю ее, Рэчел! – негодующе воскликнул мальчик. – Это моя лучшая жаба! Она моя любимица. Моя единственная! – В его глазах отразилась боль и не трудно было заметить, что он очень взволнован. – Но, может, я вообще передумаю. Сначала я должен убедиться, что смогу поймать другую. Если нет, то не знаю, что и делать. И все-таки я надеюсь, что достану другую жабу; если же нет, мне придется искать что-то еще.

– А у меня уже есть подарок, – похвасталась Дебби. – Записная книжка, в которую он может записывать свои наблюдения о птицах. Она стоит целых десять центов. Я ее купила в Морилле.

– В Морилле? – Рэчел пристально посмотрела на свою младшую сестру. – Дебби, а где ты взяла деньги? Ты ездила в Мориллу прямо из школы, а ведь в школу ты не берешь деньги.

– Деньги берут с собой, если собираются удрать, ну и глупая же ты, – едко заметила Дебби. – Конечно же у меня был план. Конечно же у меня были деньги, ты, идиотка. Я взяла их из своей свинки-копилки, прежде чем сбежать. Я даже купила билет до Мориллы. Половину взрослого. На большее у меня не хватило. Я, конечно, не собиралась там оставаться, а думала вернуться назад, но у меня не было денег на обратный билет. Я ведь уже потратила деньги на записную книжку для Рика, да еще десять центов на ириски. К тому же я опоздала на обратный автобус.