– Здесь тебе будет спокойней, – с ехидной насмешкой сказала она.

– Мне будет спокойней? – поморщился Рома. – А что, я чего-то боюсь?

– А если чупраковских церберов на тебя натравят?

– Ну, этого мне бы не хотелось, – честно признался он.

– Что, страшно стало?.. И тогда в штаны навалил, и сейчас.

– Язва ты.

– И язва. И шлюха. И все такое прочее…

– Почему шлюха? Ты же танцовщица. Ну, что «гоу-гоу», что стриптиз – одна фигня. – Рома и сам понимал, какую глупость он сказал, поэтому смотрел куда-то в сторону. – А там, где стриптиз, там и приват…

– Какой приват, Рома? Чупраков меня по кочкам гонял! – Диана смотрела на него пристально и с едкой усмешкой.

– Сволочь! – Рома стиснул зубы и сжал кулаки. – Они же обещали!..

– Да ладно тебе! – саркастически усмехнулась она. – Это же я виновата, а не ты. Это же я согласилась!

– Мы договаривались только на приват! – зло, сквозь зубы проговорил он.

– Рома, я же все видела. Они тебя припугнули, и ты меня сдал. И сам сдался, и меня сдал… Поэтому я от тебя и ушла.

– Ну, я же не думал, что все так будет…

Он ожесточенно тер ладонью правое надбровье и кусал губы. Ему было стыдно и больно, слезы наворачивались на глаза, но Диана не собиралась его жалеть.

– Что было, то было, прошлое не вернуть.

– Ты ничего не знаешь…

– Чего я не знаю?

– Ко мне менты приходили.

– Из-за меня?

– Ну, в общем, да… Почему, думаешь, Чупраков в больнице?

– Избили его.

– А кто избил?

– Не знаю.

– И я не знаю… Менты в клуб приходили, про тебя спрашивали, со мной говорили. Они думают, что это я Чупракова избил, из-за тебя. Я им, конечно, сказал, что ничего не знаю. – Рома нарочно взял паузу.

– А на самом деле? – заинтригованно спросила Диана.

– Ну, если ты пообещаешь мне, что никому не скажешь…

– Хочешь сказать, что это ты его избил?

– Я! – решительно сказал он и торжествующе посмотрел ей в глаза. – За тебя отомстил!

– Ну, ты даешь! – особого восторга у нее это не вызвало, но и осуждения тоже.

Женщины так устроены, что им очень приятно, когда мужчины совершают подвиги ради них. И не важно, что эти подвиги бывают с криминальным уклоном. А Рома замахнулся на самого Чупракова, как тот безродный рыцарь – на королевский замок.

– Понимаешь, тогда в клубе они на меня жестко наехали. Очень жестко. Я в сортир пошел, выхожу, а меня трое ждут. Я и понять ничего не успел… И про Чупракова я слышал. Он очень крутой мужик, в авторитете, и денег у него немерено. Олигарх он, самый натуральный олигарх. Он с самим Сафроном корешится, Сафрон за него пасть порвет… В общем, я испугался. А они, ну, «быки» эти, говорят, что секса не будет…

– И ты поверил?

– Ну… Хотел верить… Ты от меня ушла, и я понял, что там не только приват был… В общем, я выследил этого козла… За тебя отомстил, за себя… Только давай договоримся, что ты никому ничего не скажешь. Ты же не хочешь, чтобы меня грохнули?

– Не хочу.

– Ментов я не боюсь, а если Чупраков узнает… Кстати, как он там?

– Да ничего, жить будет. Память, правда, отшибло. Меня совсем не помнит.

– А он тебя видел?

– Ну да, я ему капельницу делала…

– Разговаривала с ним?

– Да так, немного…

– Про меня ничего не говорил? Ну, в смысле, про тех, кто его избил?

– Может, и говорил. Но не со мной…

– Понимаешь, если менты на меня вышли, то и Чупраков своих «быков» ко мне зашлет. Может, меня уже ищут. Короче, мне уехать надо, спрятаться. Есть одно место. Поехали со мной?

– Ром, ты что, не понял? Я ушла от тебя. Все, между нами ничего больше нет, – не очень уверенно сказала она.

– Но я же все исправил, – болезненно поморщился он.

– Что ты исправил? Ты окончательно все разрушил. Теперь за тобой будут охотиться, теперь ты будешь бегать по лесам, как заяц от волков, – вздохнула Диана.

– Я не заяц! – оскорбленно посмотрел на нее Рома. – Я сам волк! И сам буду охотиться!

– Пожалуйста! Только без меня!

– Диан, ну прости меня! Ну, дал слабину! Сам не понял, как это произошло!.. Ну, прости меня!

Он обнял ее, прижал к себе, и она не стала вырываться. Хотя и не шелохнулась в его объятиях…

– Ну, так что, простила?

Рома заслуживал ее прощения, ведь он поднял руку на самого Чупракова, наказал его, отомстил за свое и Дианы унижение. К тому же она сама должна была простить у него прощения за то, что не смогла устоять перед олигархом.

– Я не знаю.

– Я понимаю, тебе нужно время подумать.

– Да, ты прав, – кивнула она. – Мне нужно подумать.

– Я сейчас уеду. Сам уеду. Но я вернусь. Я обязательно вернусь. И мы снова будем вместе…

– Ну, может быть.

Возможно, так все и будет. Он вернется, и они снова будут жить под одной крышей. Диана близка к тому, чтобы простить его, но верность хранить ему не станет. После того, что случилось, она – свободная женщина, и если вдруг представится блестящий шанс, она не упустит его.

Вчера Чупраков смотрел на нее с интересом, а сегодня – влюбленно, с обожанием.

Диана никого не подменяла и в палату к нему пришла исключительно по его приглашению. Судя по его взгляду, он хотел сказать что-то очень важное. И не о Роме пошел разговор, как она думала, когда шла сюда.

– Диана, меня сегодня выписывают, – сказал он. – Алексей Борисович сказал, что я могу продолжить лечение у себя дома. Но мне нужен уход, и я хочу, чтобы этим занялась ты. С начальством я уже договорился, тебя переводят на работу ко мне, с сохранением оклада, кстати сказать. И еще ты будешь получать, ну, скажем так, чаевые…

– Только халатик нужен покороче, да? – язвительно улыбнулась она. – Чтобы резинка чулок была видна, да? Или вы хотите выше взять, под резинку трусиков?

– Диана, зачем ты так говоришь? – обиженно нахмурился Чупраков.

– Затем, что я стриптизерша, которую можно и так, и эдак.

– Но ты же не стриптизерша. Я узнавал, ты уволилась из клуба. Да и не стриптиз ты там танцевала, не раздевалась на публике, – совершенно серьезно, без всякого подвоха сказал он. – И не надо тебе носить короткий халат. И чаевых не будет. Ты будешь получать поощрительную премию, десять тысяч рублей в день.

– Десять тысяч?

– Что, мало?

– Да нет… Нормально.

– Значит, ты согласна?

– Ну, если начальство отпускает…

Она не знала, радоваться или возмущаться. Чупраков – не лежачий больной, утку из-под него выносить не надо, перевязок не будет. Капельницы и уколы – вот все, что потребуется от нее. Она будет обхаживать одного больного и получать за это десять тысяч в день. И не где-нибудь, а в особняке олигарха.

Но вдруг Чупраков даст волю своим фантазиям? Что, если он действительно захочет, чтобы Диана ходила перед ним в костюме медсестры из секс-шопа и потакала его прихотям? Ведь она же позволила ему перейти черту в клубе, значит, с ней совсем не обязательно церемониться в доме, где он и царь, и бог.

Чупраков потерял память, но его инстинкты разнузданного хищника никуда не делись. Это сейчас он держит себя в рамках приличий, но в любое время может распоясаться.

– Я же сказал, что договорился с твоим начальством.

– Ну, хорошо… Только давайте договоримся и мы…

– Любые условия! – расплылся в улыбке Чупраков.

– Я – медсестра. Просто медсестра. Так что если у вас есть эротические фантазии на мой счет, лучше я останусь здесь.

– Никаких фантазий! – Он в искреннем, как ей показалось, порыве скрестил на груди руки.

Она могла бы выдвигать условия в том же духе и дальше, но ей не хотелось казаться в его глазах девственницей после третьего аборта, причем набивающей себе цену.

Диана приняла предложение Чупракова и спустя некоторое время отправилась к нему домой. Халат она свернула и уложила в пакет, а к машине вышла в короткой кожаной курточке и джинсах с очень низкой посадкой.