– И она вас убедила?

– Какая же вы недоверчивая, – проворчал Фил. – В общем, я посылаю геологов и главного бухгалтера, чтобы они составили смету, и, если она будет приемлемой, я дам взаймы сто пятьдесят тысяч долларов.

– И есть шанс, что она их вернет?

– Один к тысяче. Но я уже кое-что предпринял. Кажется, ее новый муженек хорошо известен полиции Ривьеры. Я не удивлюсь, если он в ближайшее время очутится в тюрьме.

– Фил! Это же ваша мать. Как вам не стыдно!

– Конечно, стыдно.

Чарли задумалась. К своей матери я относилась бы лучше, решила она. Женщина, которая посвятила всю, ну, пусть часть своей жизни сыну, а он... Но сто пятьдесят тысяч долларов? Здесь какой-то подвох.

– О чем вы думаете? – спросил Фил. – О моей матери? Чарли кивнула.

– С моей матерью вы еще не знакомы. Она также и мой секретарь, а до меня была секретарем у отца. Клодия нянчится со мной уже много лет. Думаю выдвинуть ее на конкурс «Лучшая мать года».

– А если бы она попросила у вас такую сумму?

– Я отдал бы ей даже ключи от банковского сейфа. – С этими словами Фил нагнулся и крепко поцеловал Чарли, хотя прислоняться к кроватям больных не разрешалось, тем более виснуть на них, но такому любителю поцелуев, как Фил, это нисколько не мешало.

– О Господи, – перевела дух Чарли, когда он ее отпустил.

– Вы так целуетесь со всеми своими приятелями? – Он вытер вспотевший лоб.

– Не помню, – прошептала она. – Приятелю было всего десять лет. А как насчет Сэма и ваших подружек?

– С Сэмом полный порядок, а моя подружка – это вы!

– А я слышала совсем другое. – Чарли позволила себе рассердиться. Лишь самую малость: поучать и бушевать почему-то больше не хотелось. – Я-то знаю, чего она добивается!

– Если знаете, скажите, – криво усмехнулся Фил. – Она так и крутится рядом, все рассказывает про добрые старые времена и плачет.

– Плачет? Почему?

– Да потому, что я не помню этих добрых старых времен.

Чарли вспомнила все, что знала о Филипе Этморе, и вздохнула:

– Вы разбираетесь в женщинах, как свинья в апельсинах. Слышите звонок? Это значит, что время посещения закончилось.

– Уже? – Фил встал. – Я все забываю, что вы женщина с богатым опытом. Что слышно от Джеймса?

– Ничего, – ответила Чарли. Ей совершенно был безразличен Джеймс, но она почему-то покраснела, и Фил это заметил.

– Вам пора уходить, – объявила вошедшая в палату сестра. – Время посещения закончилось десять минут назад.

– Хорошо. – Фил наклонился и крепко поцеловал Чарли. – На счастье, добавил он.

– Не нужно мне больше никакого счастья, – прошептала она. – Последнее время оно оборачивалось несчастьем.

– Я же сказала, чтобы вы уходили, – настойчиво повторила сестра.

– На счастье не вам, а мне, – пояснил Фил. – Это мне оно необходимо, если я собираюсь играть в новой лиге, потому мне и нужен еще один поцелуй. – Он обошел вокруг кровати, попытал счастья с другой ее стороны и с чувством вздохнул. Чарли не поняла, к добру ли этот вздох. – Ухожу, ухожу, – Фил замахал руками и исчез, оставив Чарли в еще большем недоумении относительно его планов и ее чувств к нему.

– Интересный мужчина, – сказала медсестра, поправив подушку, и забрала листки медицинских показаний.

– Интересный, – согласилась Чарли, когда у нее изо рта вынули градусник. Но я хотела бы знать, чего он хочет!

Фил приехал за Чарли около полудня и потом битый час оформлял разного рода бумаги, оплачивал счет.

– Я не хочу, чтобы вы за меня платили, – сказала Чарли. – У меня есть страховка.

Фил помог ей подняться из инвалидного кресла. Чарли неумело орудовала костылями.

– Почему же нет, любовь моя? Это ведь я нанес тебе урон.

«Любовь моя»? Приятно слышать, подумала Чарли, неуклюже устраиваясь на переднем сиденье. Несмотря на множество недостатков, в этом человеке все же есть крупицы доброты и сердечности. Надо попытаться удержать его. Но того же хочет и Эмилия, а у нее опыт богаче. Чарли откинулась на сиденье, однако спокойно поразмышлять ей не удалось, так как сзади засуетился Сэм. Он завизжал в знак приветствия и устроился так, что его передние ноги оказались на спинке ее сиденья, а прохладный пятачок у ее лица. Он старательно лизал щеку Чарли, а она чесала его за ухом.

– Он истосковался по ласке, – попеняла она Филу и, повернувшись к Сэму, запричитала:

– Тебя любят, мой мальчик. Я тебя люблю! Всего тебя люблю, старина!

От восторга Сэм провалился между сиденьями и решил остаться на полу.

– Чуть не забыла. Как моя птица? – спросила Чарли. – Вы ее кормили?..

– И кормил и согревал, – прервал ее Фил. – Клянусь могилой собственной матери.

– Ваша мать еще жива, – строго заметила Чарли. – Разве вам можно верить, если вы постоянно говорите мне не правду?

– Это не ложь, – защищался Фил, – просто полет фантазии, признаю. Но чтобы откровенно лгать! Я ведь добродушный и милый парень.

– Вас только послушай! А как вообще дела?

– Нормально, но есть небольшая проблема. – Фил включил зажигание и выехал на автостраду. – Не могу понять, но Эмилия, по-моему, то ли ненавидит, то ли боится Сэма. Странно, правда?

– Да, – согласилась Чарли. – А почему бы вам не предложить мисс Эмилии убраться восвояси?

– Прямо так, в лоб? – Фил покачал головой, искоса взглянул на Чарли и сосредоточил все свое внимание на управлении машиной.

– Вот так, в лоб, – чуть слышно проговорила Чарли, – и прямым ходом на гильотину!

– Что?

– Да так, ничего.

И тут Чарли пришла в голову удачная мысль: если он не может от нее отделаться, то почему бы мне не попытаться ее выставить. Конечно, придется затеять интригу, что-нибудь наврать, но разве не сказано: «В любви и на войне все средства хороши»?

Итак, война, Эмилия Фрейтас! Но Фил поколебал ее решимость:

– Эмилия – моя старая приятельница. Чарли смотрела в окно и не заметила его испытующего и оценивающего взгляда.

– Я просто не знаю, как с ней поступить. Мы ведь чуть не поженились, и это было серьезно.

Последняя фраза, без сомнения, привлекла внимание Чарли. Она резко обернулась и уставилась на него, опять не заметив хитрую улыбку, которая, правда, тут же исчезла. Если бы не костыли, она велела бы ему немедленно затормозить и пошла бы дальше пешком, но сейчас у нее не хватало на это пороху. Если бы можно было заорать на него, стало бы легче, но у Чарли не хватало духа и на это – пребывание в больнице слишком ее расслабило. Нет, все же я попрошу его сбавить скорость, а сама достану-таки эти проклятые костыли на заднем сиденье и тресну его ими по голове. Неужели так уж серьезна эта его неудавшаяся женитьба на Эмилии?!

Теперь, когда выбран план действий, можно успокоиться. Она потянулась и вдохнула соленый воздух – ничто так не освежает, как насыщенный йодом запах моря. В синем небе два пушистых облачка обгоняли друг друга, оставляя позади себя чаек. От пыхтящего в гавани буксира поднимался к небу белый пар, а спустя минуту до ее слуха донесся звук свистка. Это вывело Чарли из задумчивости. Вечная проблема треугольника, вернулась она к своим размышлениям. Я не слишком хорошо вооружена для этой битвы и все же буду сражаться за него. А Фил Этмор не сводил глаз с дороги, насвистывая себе под нос, и понятия не имел о том, что у Чарли на уме.

Когда «порше» прогромыхал по настилу понтонного моста, Чарли вдруг что-то показалось необычным.

– Мост опустился или очень сильный прилив? – спросила она.

– Может, и то, и другое, – уклончиво ответил Фил. – Через несколько дней начнется весенний прилив, он совпадет с полнолунием.

– А что это значит? – потребовала объяснения Чарли. – Добиваться ответа от вас, восточных янки, все равно что тянуть кота за хвост.

– Ошибаетесь, – с упреком проговорил Фил, – восточные янки живут на побережье к северу от Бостона. Где вы выросли, черт возьми?

– Не там, где вы думаете, – проворчала Чарли, но, поскольку он выжидательно смотрел на нее, пришлось признаться: