— Ну, слава Богу, — вздохнул бородатый и поцеловал Сокола.

Борис не спал всю ночь. Он не мог понять, откуда этому дебилу был известен великий принцип «Каасииви Виикааки»…

Отпустив коня, Леви снял студию в Паки, на примерно таком же чердаке, как гений Гуревич в Париже.

Он хотел отдохнуть несколько дней от мадам, от ее Лопахина, от коней…

Он поднялся на чердак, вытащил из кармана только что полученные ключи, и открыл дверь. Но закрыть их не удалось. Чья‑то нога прижерживала двери.

Леви обернулся.

Перед ним стоял хорошо вымытый и причесанный мерзавчик в модном от Кардена костюме и улыбался.

— Уберите, пожалуйста, ногу, — попросил Леви, — вы не Гуревич, а я — не Хай, садящийся в машину.

— Вы знаете сигарного короля? — удивился незнакомец.

— Мой близкий друг…

Мерзавчик страшно обрадовался и хотел обнять Леви, но тот успел отпрянуть, и он вошел в квартиру.

— Очень рад с вами познакомиться, — произнес незнакомец и протянул свою длинную и скользкую, как белый червь, руку с «Ролексом» на запястье.

— «Шмуц и сын», — объявил он голосом, полным оптимизма.

Леви выглянул на лестничную клетку.

— Что вы там ищете? — спросил мерзавчик.

— Насколько я понимаю, сейчас должен появиться ваш папа?

Тот рассмеялся.

— Я — представитель компании. Пожары, воровство, изнасилования.

И, увидев замешательство на лице Леви, уверенно добавил: «Страховка»! Затем он раскрыл свой крокодиловой кожи чемоданчик и начал доставать какие‑то бесконечные бумаги, ручки, счетные машинки.

Потом он внимательно оглядел Леви, попросив его подняться, повернуться. Тяжело вздохнул.

— М — да, — раздумчиво произнес мерзавчик, — часто гуляете по вечерам?

— Не очень, — признался Леви, — а в чем, собственно, дело?

— Советую из дома не выходить, — таинственно произнес тот, — естественно, пока не застрахуетесь.

— От чего? — не понял Леви.

— От изнасилования, — объяснил «Шмуц» и защелкал на своем маленьком компьютере. — Вы возьмете полис 467, уплатите всего навсего 55 франков и…

— Изнасилование? — переспросил Леви. — Вы думаете, у меня есть такая возможность? Я, вроде бы, мужчина, и к тому же достаточно стар…

«Шмуц» загадочно улыбался.

— Вы себя недооцениваете, — произнес он. — Могу вас заверить — шансов много. Насилуют калек, старух — почему бы и не вас? Вы не хуже других… А так… — он вновь защелкал компьютером, — вы платите, как я сказал, 55 франков в месяц, затем выходите прогуляться по Паки — район заметьте, неспокойный, — вас насилуют, вы застрахованы, оп — и двести пятьдесят тысяч в кармане! А? Подписываем?

— Мало, — сказал Леви, — мне нужен миллион.

— Подождите, не торопитесь, будет и миллион. Мало ли что еще может случиться.

— Есть шансы? — обрадовался Леви. — Еще и какие! Скажем, наводнение. Вы платите каких‑то семьдесят франков в месяц, море выходит из берегов, вас, слава Богу, затопляет, и в кармане у вас…

Машинка опять застрекотала.

— Жаль, что в Женеве нет моря, — расстроился Леви. — Хотя, с другой стороны, какое это имеет значение? Может затопить и из крана.

— Вот именно! — обрадовался «Шмуц». — К тому же, не забывайте — у нас есть озеро. Самое большое в Европе!

— Оно, к сожалению, не выходит из берегов…

— Сегодня нет — а завтра — да! И заливает вашу квартиру. Все тонет — и что же? И вы бредете в мокрых трусах по грязным дорогам, да?

— Прекрасно, — обрадовался Леви, — как я об этом раньше не подумал… И сколько мне это даст?

— Как только вас зальет, только какой‑нибудь там цунами или там потоп и — хоп! — он сверился с машинкой, — двести тысяч в кармане!

— Меньше, чем за изнасилование?

— Разумеется. «Шмуц и сын» считают, что наводнение менее вероятно, чем изнасилование. Вы так не думаете?

— Без сомнения, — ответил Леви. — Особенно в моем случае… Что там еще у вас?

— Полис номер 88. Это самый лучший полис, самый выгодный. Вы платите всего сто франков в месяц — и можете спокойно умирать.

— Какая обида! — огорчился Леви. — Я, как назло, совершенно здоров.

— И прекрасно, — обрадовался «Шмуц». — Этот полис только для здоровых. Только для тех, кто не может просто так взять и умереть.

— Сейчас я ничего не понял, — сказал Леви, — зачем страховать от смерти тех, кто не может умереть?

Агент загадочно подмигнул.

— Всякое бывает… Сегодня вы здоровы, завтра вы начинаете выплачивать, послезавтра — бах! — и вас нету! И, — машинка защелкала, — триста тысяч в кармане! А? Как вам это нравится?

Леви подсчитал. До миллиона не хватало всего двухсот пятидесяти тысяч.

— К тому же, задорно добавил агент, — если вы погибнете в автомобильной катастрофе, то получите, — он забарабанил на машинке, — триста шестьдесят тысяч! А? Вы понимаете?

Он весь светился от удовольствия. Это была чистая радость.

— Вот это уже лучше, — сказал Леви, — но, к сожалению, у меня нет машины. Скажите, а на чужой можно погибнуть?

— К сожалению, только на своей. На чужой получите гораздо меньше. Да вы купите — мы продаем недорого.

— А то, что я не умею водить — это не помешает?

— Даже лучше! Быстрее! Сразу же садитесь за руль… не тяните… Вы меня понимаете?

— Еще и как! — воскликнул Леви.

— С вами приятно разговаривать, — улыбнулся «Шмуц», — остальным, пока объяснишь…

— Идиоты! — успокоил его Леви. — Скажите, а мог бы я сразу дважды застраховаться от смерти?

— То есть как? — не понял агент.

— Очень просто, — объяснил Леви. — Я сажусь впервые в жизни за руль, естественно, умираю от страха, от разрыва сердца, а потом уже погибаю в аварии? А?

Агент начал тереть лоб.

— К сожалению, нельзя, — объяснил он, — люди умирают только один раз.

— А вот это жаль, — опечалился Леви, — я бы не отказался несколько раз. Родился, жил, радовался, умер, вновь родился, жил, радовался…

Он замолк.

— А если я не умираю? — вдруг спросил он.

— Как, совсем?! — испугался агент.

— Ну, положим, еще лет сорок — пятьдесят?

«Шмуц» несколько огорчился. Взгляд его потускнел.

— Это плохо, — признался он, — нехорошо. На вашем месте я бы этого не делал.

— Почему? — поинтересовался Леви.

— Подумайте сами. Все эти годы вы должны будете выплачивать по сто франков в месяц, и получите ваши деньги где‑то к вашему столетнему юбилею. Что вы тогда будете с ними делать?

— Вы правы, — согласился Леви. — Конечно, лучше погибнуть сейчас и сразу же получить деньги, чем продолжать жить и получить их через полстолетия. Но учтите, — продолжал он, — до миллиона мне нехватает двести пятьдесят тысяч. Вы не могли бы мне еще что‑нибудь предложить?

«Шмуц» несколько испуганно взглянул на Леви.

— А как же? — удивился комик. — Миллион- и ни копейки меньше! Иначе я бы не стал с вами разговаривать… Итак, на что мы еще страхуемся?

— Но у меня больше ничего нет, — пробормотал агент.

— Плохо работаете, — констатировал Леви, — не удовлетворяете широкие запросы трудящихся… Могли бы вы меня застраховать от измены? Если от меня уйдет жена — я могу что‑нибудь получить?

— Вы женаты?

— Конечно, нет, — воскликнул Леви. — С чего вы взяли?! И не собираюсь… Так что вы мне дадите в случае ухода возлюбленной?..

Лицо агента вдруг чем‑то неуловимо стало напоминать лицо гегемона Семена Тимофеевича, требовавшего валюту в районнном сумасшедшем доме.

— Сто восемьдесят тысяч франков, — отчеканил он.

— Двести пятьдесят тысяч, — потребовал Леви, — и ни сантима меньше!.. Ее уход для меня будет непереносимым ударом… И не торгуйтесь!

— Но вам придется больше платить ежемесячно, — пробормотал агент, и потянулся к микрокомпьютеру.

— Можете не считать, — бросил Леви. — Я согласен. Присылайте ваши полисы!

Уходя, агент как‑то вяло обнял его.

— Извините, — пробормотал он, — что я вам не могу пожелать ничего хорошего… ни здоровья, ни счастья… Вы меня понимаете?..