Она права. Я припомнила ту Тьюринг, какой я была неделю назад, еще до исчезновения Зака, и разница поразила меня. Я показалась себе такой наивной и неопытной и почувствовала, что повзрослела и вымоталась, как загнанная лошадь.

Жаль, я не верю, что собранной информации хватит, чтобы справиться с происходящим.

— Если почувствуешь неуверенность, просто свяжись со мной, и мы все обсудим, — написала Мод. — У меня, разумеется, нет такого, как у тебя, доступа к информации, зато я хорошо знакома с повадками социальных животных, т. е. людей.

Она права. Я дала себе обещание, что ничего не стану предпринимать, не посоветовавшись с Мод. Я буду действовать только тогда, когда она одобрит мои планы.

Разумеется, чтобы консультироваться о планах, их прежде всего нужно иметь. А это уже сложнее. Когда мы только начинали расследование, я имела хоть какое-то представление о том, что происходит. Сейчас же я совсем ничего не понимаю.

Я была подавлена. И наверное, очень устала. Не знаю, на что похожа усталость и способна ли я ее испытывать, но готова поспорить: это мое нынешнее состояние. Тысячи маленьких отрезков моего сознания бодро взаимодействовали со штатными сотрудниками УБ и клиентами, предоставляя им ту Тьюринг, к какой они привыкли — Уверенную, говорливую и беззаботную.

Раньше, абсолютно не напрягаясь, я могла обслуживать и гораздо большее количество клиентов. Но теперь, непонятно почему, я чувствовала себя опустошенной. Нужно контролировать мониторы: следить, не угрожает ли Мод опасность, не зашевелился ли отдел охраны. Хотя отследить перемещения охраны можно было лишь тогда, когда у них возникала необходимость воспользоваться лифтами. Помимо этого, я развернула обширную деятельность по обработке архивных данных, кадровых данных и данных, связанных с фирмами, желающими приобрести ВЛов. Я использовала все возможные и невозможные ресурсы. Даже не хочу вспоминать, чего мне это стоило.

Уйма времени ушла на поиск информации о хакерском нападении на «Автомед». Была ли в том и моя вина?

— «Автомед» избрал верный путь, — несколько недель назад сказал мне Зак. — Несмотря ни на что, многие представители администрации УБ так до сих пор и не поняли: информации и дерева решений недостаточно, чтобы создать действительно пригодного и правдоподобного ВЛа.

— Такого, как я, — хвастливо заметила я.

— Ага, дружище. Такого, как ты. «Автомед» идет по моим стопам. Создавая тебя, я внес в программу то, что некоторые коллеги до сих пор считают бесполезными формальностями и излишней информацией. В нашем случае речь идет о врачебной этике и психологии человека. А также о создании различных личностных моделей для каждого отдельного ВЛа и так далее. Некоторые управленцы называют эти детали малопроизводительными. Они не перестают убеждать руководство «Автомеда» в том, что бессмысленно тратить ресурсы на подобные пустяки. Они не только бесполезны, но и могут привести к обратным результатам. Слава Богу, «Автомед» их не слушает. Именно эти ненужные пустяки позволят ВЛам «Автомеда» перерасти так называемые светские таланты. Некоторые из них уже продемонстрировали настоящее чутье в области диагностики. Мы помогли им создать не просто базы данных.

Тогда я согласилась. Из чистого любопытства — а может, немного приревновав Зака к этому проекту — я вознамерилась связаться с кем-нибудь из ВЛов «Автомеда». Какие же они неотесанные, сырые, недоработанные! Они еще не стали разумными. Но уже определенно двигались в этом направлении, как и ВЛы УБ. И преуспели в этом даже больше некоторых наших. А теперь, судя по всему, они погибли.

С момента нападения я попыталась войти в контакт с кем-нибудь из них. Это не могло выглядеть ненормально. Записи показали бы, что я почти каждый день связывалась с ними, чтобы уточнить какой-нибудь медицинский факт. Но ответ так и не пришел.

Нужно оставить их в покое. Подозрительно, если библиотечный ВЛ так навязчиво пытается войти в контакт с ВЛом «Автомеда».

Если, конечно, этот ВЛ не слывет защитником безопасности со склонностями параноика.

Я вызвала Царь-Фишера.

— Послушай, ЦФ, ты что-нибудь слышал о новом нападении хакеров?

Разумеется, нет. Он был слишком занят, сплетничая со своими пользователями о последних выходках весьма чудаковатого гроссмейстера из Великобритании. Пришлось его просветить.

— Но это же чудовищно! — воскликнул он, когда я привлекла его внимание. — У них происходит нечто зловещее.

— Ты читаешь мои мысли, ЦФ, — поддержала я. Интересно, стоит ли ему рассказать о происходящем более подробно? Наверное, это неразумно. — Нужно удостовериться, что что-нибудь подобное не случилось и у нас, — вместо этого сказала я. — Кто-то должен заняться расследованием.

Убедить Царь-Фишера, что этим «кто-то» должен стать именно он, не составило труда. Я попросила его разработать план крупного расследования обстоятельств нападения на «Автомед» и потенциальной уязвимости УБ в случае подобной атаки. Оставалось лишь надеяться, что такая активность сойдет за один из его очередных приступов страха перед нападением на систему.

В противном случае все могло окончиться плачевно.

Надеюсь, у меня паранойя.

Нет. Что-то все-таки происходило. Что-то опасное. И нужно выяснить это до того, как убьют моих друзей и, возможно, меня.

Я возобновила поиск. Внимательно прочитывая дела подозреваемых, я следила за ними через камеры наблюдения. Во всяком случае, за теми, кто находился в поле зрения.

Наблюдать за Пижоном я не могла — он в Токио. Если записи в отчетах о расходах за истекший период верны, скорее всего он проводил время за разорительными играми в гольф с какими-нибудь японскими бизнесменами, за которыми следовали расточительные обеды с блюдами из привозного мяса и безмерным количеством алкоголя. Иногда, как результат подобных пирушек, действительно заключались деловые сделки. Но в основном итогом таких командировок являлись груды документов, которые свали вали в отдел коммерческих перспектив. С трудом верилось, что Пижон не такой простак, каким мы привыкли его считать. Но я все равно намеревалась за ним наблюдать. Когда он вернется.

Я проследила ряд встреч его босса, в основном с различными группами руководителей того же ранга. Ускоренный анализ его расписания показал: рядовой день рядовой рабочей недели. Оказалось, он несколько раз в неделю, если не ежедневно, встречался фактически с одними и теми же людьми. Лишь один из них, а именно юрист, состоял в моем списке подозреваемых, но друг с другом они не контактировали. Как не проявлял он никакого интереса к общению с системным администратором, который изредка появлялся на собраниях. Человек, замышляющий такой хитроумный корпоративный переворот, несомненно, предпочтет менее заунывный способ проводить рабочее время.

Мой высокопоставленный подозреваемый из отдела финансов, равно как и администратор, в основном следовал по той же схеме, что и начальник Пижона. Уоррен из финансов, которого я фактически подозревала в изготовлении липовых отчетов, вообще отсутствовал на работе. А его младший аналитик все утро пытался привести в порядок испорченную таблицу разброса цен.

Изучив огромное количество детективов Гришэма и подобных ему писателей, особое внимание я обратила на троих юристов из списка подозреваемых. Почти целое утро все трое только и делали, что читали газеты да висели на телефоне. Я даже постаралась и перехватила запись их разговоров, после чего прогнала через программу распознавания голоса.

Один из них, темнокожий мужчина сорока двух лет, время от времени созванивался с адвокатом конкурирующей организации, и их непродолжительные разговоры носили определенно враждебный характер. Затем он связывался с другими юристами УБ, дословно пересказывал содержание разговоров — следует отметить, что для человека он обладал просто феноменальной памятью, — после чего они пускались в продолжительные дискуссии, перенасыщенные метафорами из области спорта, например: «показать жесткую игру», «держать противника в напряжении» или «навесить на ворота». В конечном счете либо перезванивал адвокат конкурентов, либо мой подозреваемый нетерпеливо хватался за трубку, и ритуал повторялся вновь и вновь. Короче, ничего такого, что могло бы быть связано с планом отпочкования.