Она увидела Гарри только вечером, когда он принес ей ужин из «Рога» — какое-то подобие рыбного супа с картофелем. Запах рыбы, уксуса, который был явно в избытке положен в суп, само нахождение Гарри в комнате вызвали у Андрианны приступ тошноты. Она, однако, поблагодарила его за заботу и сказала, что он не обязан сидеть с ней.

— Я уже собираюсь спать, а тебе еще рано, ты, наверное, собираешься куда-нибудь пойти. Я тебя не задерживаю.

— Ты меня не задерживаешь, тем более уже поздно, — возразил Гарри, сев на край постели и глядя на нее своими бледно-зелеными глазами. — Надеюсь, Гай и Полли уже разложили вещи в своей комнате в Танжере.

— В комнате?

— Конечно, в комнате, а ты что думала — в комнатах? — Глаза его насмешливо на нее смотрели, он нежно погладил ее по щеке.

Она, однако, уже знала все штучки Гарри и поэтому сказала резко:

— Выйди вон, Гарри.

— Ну не будь дурочкой, Энни. Разве ты не догадываешься, чем сейчас занимаются Гай и Полли?

— Понятия не имею. И не собираюсь даже думать об этом.

Гарри в ответ только улыбнулся и лег рядом с ней в постель, не обращая внимания на ее протесты и попытки скинуть его на пол.

Он растянулся на постели, закинув руки за голову, и начал говорить, растягивая слова:

— Полли — одна из лучших шлюх в Коста-дель-Сол, я лично могу засвидетельствовать тебе это. У нее есть особая слава, и мужчины просто выстраиваются к ней в очередь, лишь бы испытать все возможные наслаждения, которые она может дать. Думаю, что Гай тоже воспользуется моментом, даже уже воспользовался, наверняка.

Гарри начал описывать в подробностях свой собственный опыт, и у Андрианны не было иного выхода, как слушать его. Когда же она попыталась заткнуть уши, он силой оторвал ей руки от головы и, раскинув их в стороны, навалился на нее всей своей тяжестью. Андрианна была так слаба, что не могла сопротивляться.

— Ну вот теперь слушай внимательно. — И Гарри продолжил свой рассказ в подробностях, от которых Андрианну тошнило.

— Ну что, тебе нравится? Может быть, тоже попробуешь?

— Он расстегнул «молнию» на джинсах, недвусмысленно демонстрируя свое намерение.

К своему собственному удивлению, Андрианна все же собрала все свои силы и рассмеялась ему в лицо:

— Ты думаешь, что я сейчас позеленею от ревности и брошусь под тебя, как твоя шлюха? Чтобы рассчитаться с Гаем? Или ты думаешь, что так раззадорил меня, что я сей момент попрошу тебя повторить опыт твоей Полли? Увы, милый Гарри, я нахожу тебя не более соблазнительным, чем склизкая жаба.

Гарри больше не улыбался, и глаза его стали холодными.

— Если ты только попытаешься приблизиться ко мне, я укушу тебя так, что ты станешь импотентом.

Гарри внимательно посмотрел на нее и понял, что Андрианна не шутила. Он поверил ей — вернее, ее злому тону. Он встал и вышел из комнаты, ничего не говоря. Еще через несколько секунд она услышала, как хлопнула входная дверь.

Андрианна правда никогда не рассказывала Гаю об этом случае. Она не была уверена, почему именно умолчала о происшествии, — скорее всего не потому, что боялась вспышки ревности. Скорее всего, она боялась прямо противоположного. А может быть, она чувствовала, что рассказывать Гаю было слишком поздно. Что он уже слишком глубоко был затянут…

— Гарри — жаба, отвратительная гадюка, — сказала Андрианна Пенни каменным тоном.

Конечно, двадцать лет спустя очень легко было определить место Гарри во всем происходящем. Но, возвращаясь к далеким уже событиям, она больше думала о Гае, о том, как он среагировал бы или не среагировал на происшедшее между ней и Гарри. Внутренний голос подсказывал ей, что весь инцидент лишь отражал ее истинное место в том мире. Как бы элегантна она ни была, как бы мастерски ни играла в их игры, как бы безошибочны ни были ее реплики, но Инга и Гарри знали, что Энни — из тех бедных девушек, которые не имеют права голоса в своей собственной судьбе. Они хотели получить от нее то, что хотели, не потому, что она была красива и молода, свежа и уязвима. Но потому, что она, в отличие от Пенни, не могла послать их куда подальше и поступать как ей вздумается.

День был жарким, Андрианна и Пенни уже несколько часов занимались покупками. Андрианна так вымоталась, что думала, она просто упадет, если не отдохнет хотя бы немного. Поэтому она решила не идти в «Рог» с Пенни, а вернуться к себе в комнату.

— Скажи Гаю, что мы увидимся позже, вечером…

Комната была прохладной, а через белые плотные занавеси не проникало палящее солнце. Перед тем как пойти прилечь в спальной, Андрианна зашла на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодненького из холодильника. Но вдруг она услышала какие-то глухие звуки из гостиной. Что это? Кто-то не выключил телевизор?

Она взяла кока-колу и заглянула в гостиную. Но телевизор был выключен. Она увидела двух обнаженных мужчин. Один сидел на белой софе, закинув руки за голову, а другой стоял перед ним на коленях…

Стакан с кока-колой выпал у нее из рук и разбился. Оба мужчины вздрогнули и обернулись — на софе сидел Гай, у его ног стоял Гарри.

Через несколько часов, когда она наконец отперла дверь, Гай сказал ей именно то, что она ожидала от него услышать.

— Почему ты всегда поднимаешь столько шума из-за ерунды? Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Клянусь тебе, это все чепуха.

Ее заплаканное лицо пошло красными пятнами.

— Ничего? Я не могу согласиться, что это ничего, найти своего любовника с мужчиной, который…

— Ну и что тут ужасного? Я понимаю, если бы ты застала меня с красивой девушкой. Но с мужчиной? Я просто оказывал добрую услугу своему приятелю. Это же Гарри. У него было столько женщин, что его просто тошнит от них. Если бы ты была мальчишкой и училась бы в школе, где нет девочек, уверяю тебя, ты бы так не разнервничалась. Это вовсе не значит, что все мужчины голубые. Просто некоторые вещи в равной степени может делать и мужчина, и женщина… Так просто!

Она, конечно, простила все Гаю, сделав вид, что происшедшее для нее ничего не значит. В конце концов Гай был Гай, в нем было так много хорошего, она любила его, восхищалась им. Кроме того, она чувствовала, что их времяпрепровождение на Коста-дель-Сол близится к концу. Даже на юге Испании, где дни почти всегда солнечные, солнце все равно садится, рано или поздно…

Пенни нахмурилась:

— Не знаю, что именно, но что-то тебя постоянно тревожило, по крайней мере все время, что находилась с вами. Казалось, любая мелочь расстраивает тебя.

— Неправда, — возразила Андрианна. — Это нечестно. Просто все вы хотели, чтобы я, как дурочка, ходила расплывшись в улыбке, что бы ни происходило. — «Невзирая на то, как болезненно я переживала то, что происходило между мной и Гаем», — подумала она.

— Ну вспомни хотя бы тот день, когда мы вместе пошли на пляж и ты обгорела, пошла волдырями, а на лице у тебя появилась сыпь. Мы все смеялись, а ты просто взбесилась.

— Конечно. Что смешного было? Что я страдаю? Или вы думали, что я расхохочусь в таком состоянии?

— Но мы смеялись не над тобой. Мы смеялись потому, что ты выглядела смешно — с этой сыпью на лице. Никто из нас не видел ничего подобного…

Честно говоря, Гай, посмеявшись немного, настоял на том, чтобы вызвать врача, как сделал когда-то его отец в Порт Эрколе, где она получила страшный солнечный удар. Андрианна сопротивлялась, чувствуя себя дурой, обгореть на солнце, когда ее уже предупреждали держаться в тени и не подставлять свою чувствительную кожу под горячие лучи солнца. Она ведь знала, чем именно все может закончиться — лихорадкой, слабостью в ногах и руках. Ну а то, что она постоянно чувствовала усталость, теряла в весе — это было естественно после прерванной беременности, после столь многих вещей, которые приводили ее в отчаяние, повергали в депрессию… Слишком много причин тому…

Доктор, очень похожий на доктора из Порт Эрколе, раскудахтался, как курица, и отругал ее: