Хит устроил Армстронга в маленьком закутке возле кладовой и отвел коней в грузовой отсек. Дункан велел приготовить все три пассажирские каюты и поднялся на палубу, с нетерпением ожидая прибытия из Эскдейла барки.

Когда суденышко наконец появилось, Бет окончательно позеленела, и мистер Берк галантно внес ее на корабль, где она выразила желание немедленно лечь в постель. Тина и Эйда подхватили близнецов и поспешно направились в каюту, где разместили всех женщин. Хит помог отцу подняться по сходням, но Роб отказывался уйти с палубы, пока судно не отчалит. Дункан торопливо отдавал команды, боясь пропустить прилив. Он и сам не понял, отчего вдруг запутался в лине фока и едва не упал за борт. Сноровка и ловкость спасли его: он успел вовремя ухватиться, но Роб побледнел от ужаса.

— Вот оно — чертово проклятие! Теперь ты мне веришь? — накинулся он на Хита.

Его едва уговорили пойти в каюту, где он тяжело опустился на койку и стиснул руками голову.

— Донал мертв, да и Дункану недолго осталось. Судьба издевается надо мной. Я умираю, но еще на моих глазах все мужчины рода Кеннеди сойдут в могилу. Останешься один ты. Тебя проклятие не коснется.

— Почему? Разве я не твой сын?

— В том-то и дело, что мой! — провозгласил Роб.

— Отец, старая Мег не может тебе простить, что ты скрыл свою женитьбу на Лили Роуз по шотландскому обычаю?

— Где ты наслушался такой чуши?

Роб мрачно уставился на Хита, явно борясь с собой. Лицо его выражало тревогу и печаль.

— Мы с Лили Роуз никогда не обручались по шотландскому обычаю.

Хит ему поверил. У него было немало разногласий с отцом, но лорд Галлоуэй никогда не врал.

Конечно, жаль, что слухи оказались беспочвенны. Но факты есть факты, и его желания ничего не изменят.

За перегородкой слышался плач младенца. Хит вдруг осознал, что ребенок кричит с того самого момента, как они вошли в помещение. Он решил заглянуть в соседнюю каюту и увидел, что ее обитатели совсем плохи. Бет рвало в ведро, которое держал мистер Берк. Повар же выглядел так, словно был готов разделить ее участь. Бледная Тина металась по крохотной комнатке, пытаясь успокоить вопящего сына. Качка была такой, что и ее, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. Только на Эйду и темноволосую девочку, мирно спящую в колыбельке, ничего не действовало.

Мимо стоявшего в дверях Хита протиснулся Роб:

— Так и знал, что это мой малыш… Что с ним?

— Не знаю, отец. Я пыталась покормить его, но он не берет грудь, а кормилица едет в замок Дуглас в телеге вместе с другими слугами.

— Идем в мою каюту, здесь смердит, — распорядился Роб.

Хит помог сестре перебраться и, приложив пальцы ко лбу ребенка, ощутил жар.

— Дай его мне.

Роб подхватил внука и прижал драгоценную ношу к сердцу — свирепо, яростно и вместе с тем бережно. Рыжие волосенки младенца стояли дыбом, личико покраснело от плача, так что сходство между дедом и внуком сразу бросалось в глаза. Лицо Роба исказилось мрачной гримасой: очевидно, он наконец пришел к судьбоносному решению.

— Я не позволю малышу умереть! Садитесь оба, мне нужно кое-что сказать вам.

Тина опустилась на койку, Хит сел на стоящий рядом стул.

— Старая Мег напустила на меня порчу из-за того, что случилось давным-давно. Она клялась, что я сам виноват и только мне самому дано снять проклятие. Ведьма оказалась права в одном: совесть — хуже самого сильного яда. Она сжимает сердце железными тисками, пока оно не разорвется!

— Ты и в самом деле был несправедлив к Хиту. Он твой сын и должен был жить с тобой, а не с цыганами, — резко заметила Тина.

Роберт смиренно качнул головой:

— Когда Лили Роуз умерла, мое сердце разбилось. Я винил в ее смерти ребенка… не мог его видеть, поэтому и отдал старой Мег. Ты права, я поступил подло. Хотя бы потому, что мы с Лили венчались не по шотландским обычаям, а в церкви.

— Как?! — ахнула Тина. — Боже, так Хит твой законный первенец?! Как ты мог? Он столько лет считал себя бастардом, а окружающие обзывали его ублюдком!

— Лили Роуз всегда настаивала, чтобы мы держали это в секрете. Бедняжка желала защитить меня от гнева отца. Когда она умерла, я продолжал молчать. Потом отец заболел и настоял, чтобы я женился, прежде чем унаследую титул лорда Галлоуэя. Думаешь, твоя мать вышла бы за меня, зная, что ее сын не будет наследником?

Хит молчал, пытаясь осознать сказанное. Значит, его мать была не цыганской потаскушкой, а уважаемой замужней женщиной! Сердце его переполнилось тихой радостью.

— Подумай, сколько зла ты причинил Хиту, — упрекнула отца Тина.

— Какое зло? Взгляни на него: настоящий мужчина, сильный телом и духом. Он не нуждается во мне, как остальные сыновья. Я люблю всех детей, но больше всего горжусь именно им. И рад, что все наконец открылось. Он станет могущественным лордом!

Хит потрясенно воззрился на отца. Неужели тот объявил его законным наследником? Он, разумеется, откажется. Он не привык пользоваться подачками. Однако Хит был невероятно благодарен отцу за то, что материнское имя очищено от позора.

Роб прислонил внука к плечу, и того мгновенно вырвало. Тина взяла малыша и вдруг заметила, что он замолчал.

— Похоже, жар прошел.

Она коснулась маленького лобика, и мальчик счастливо агукнул.

— Господи милостивый, проклятие снято! — убежденно заявил Галлоуэй, нежно гладя маленькую головку. — Покорми его, а мы выйдем на палубу.

Брат с сестрой переглянулись, и Валентина едва заметно кивнула. Сильный ветер ударил им в лицо, едва они показались на палубе. Хит схватился за поручень, но Роб, едва ли не лучший моряк во всей Шотландии, много лет водивший свои суда, даже не пошатнулся.

— Отец, для того, что ты сейчас сделал, требовалось немало мужества.

— Не мужества, а трусости. Я всего боялся: проклятия… что малыш умрет… и что Лили Роуз ненавидит меня там… на небесах.

— Это храбрость, — возразил Хит, глядя на Дункана, стоявшего за штурвалом, — но от тебя потребуется гораздо больше отваги, чтобы выстоять в дальнейшем. Ты уверен, что пойдешь до конца?

— Девиз Кеннеди: «Думай о конце». — Губы растянулись то ли в улыбке, то ли в гримасе. — Я все решил. И больше ничего не боюсь.

— Ты уверена? — спросил Ланс Карлтон у дочери.

— Совершенно, — кивнула Рейвен и рука об руку с отцом спустилась на первый этаж, в библиотеку, где лорд Дейкр обычно занимался делами.

Сэр Томас, поздоровавшись с ними, позвал сына. Тот немедленно явился, всем своим видом показывая, что хочет как можно скорее уладить недоразумение. Дейкр прочел документ вслух, объявил размер приданого Рейвен и добавил, что Берг будет переписан на ее имя в день свадьбы, а потом перейдет к детям. Затем он взглянул на Рейвен и вопросительно поднял брови:

— Дата свадьбы?

— Август, — нерешительно пролепетала девушка.

— Первое августа, — уточнил Крис.

Рейвен порывисто повернулась к нему, словно желая возразить, но промолчала, и лорд Дейкр сделал запись и протянул ей перо. Когда на бумаге появились все четыре подписи, Кристофер повел невесту к дверям.

— Я хочу показать тебе наши будущие покои, — прошептал он.

— Чудесно! — обрадовалась Рейвен. — Только сначала успокою маму. Встретимся на галерее.

Она взбежала по ступенькам, но не успела добраться до спальни матери, как на пути вырос Герон, казалось, ожидавший ее.

— Ты в самом деле решилась? — осторожно спросил он.

— Да, я официально помолвлена. Что тебя тревожит?

— Крис упомянул о каком-то набеге, — поколебавшись, вымолвил брат. — Он не уточнял, кого они грабили, но речь наверняка идет о шотландцах. Как верховный смотритель границы, лорд Дейкр должен хранить мир, а не разорять Шотландию.

Рейвен нахмурилась:

— Суд смотрителей границы начинается сегодня и будет решать споры между Англией и Шотландией. Дейкры вряд ли решились бы на такое в канун суда, — уверенно возразила она, хотя внутри все похолодело. Она решила подробнее расспросить Кристофера. Может, он просто хвастался?!