— Кто приказал тебе убить лорда Рэмзи Дугласа?

— Не могу… Мейнджи знает.

Хит чуть нажал на шпагу. Показалась капля кровь.

— Ты сказал, что он отправился за деньгами. Куда? В Бьюкасл? К Дейкру?

— Дейкр? — медленно повторил грабитель, словно такая возможность ему и в голову не приходила. — Нет, он поехал на север, в Келсо. Мейнджи наш главарь. Он единственный, кому все известно. Ведет переговоры и деньги тоже получает.

— На колени! Руки за спину! — скомандовал Хит, и когда тяжеловесный громила подчинился, он вынул из волос пленника кожаный ремешок и стянул ему запястья. После этого он посмотрел на лежавших. Нет сомнений: оба мертвы. Только тогда он наконец оделся и поднял свой любимый нож с вырезанной на рукояти пентаграммой. Кольнув кончиком шпаги пленника, он велел ему подняться, взял поводья чалого, и они отправились к лагерю.

К этому времени уже совсем стемнело, и уголья едва тлели. Хит вынул из сумки веревку и надежно прикрутил пленника к стволу дуба. Затем осмотрел и напоил кобыл. Они немного похудели, вероятно, потому, что не видели овса с самого дня похищения. Кроме того, за ними совсем не ухаживали. К счастью, травы вокруг было много, так что животные, вероятно, не голодали.

Грабители жарили баранью ногу из украденных припасов, и Хита едва не затошнило от запаха прогорклого жира. Он забросил ногу в кусты, развел огонь и, усевшись возле костра, стал размышлять. Пришлось убить двоих, защищая свою жизнь. Жаль, что и третий не погиб. Что теперь с ним делать? Негодяй заслуживает смерти, и все же невозможно заставить себя хладнокровно вонзить нож в человека. Вот если бы это был Мейнджи Армстронг. Он жаждет его крови. Именно жаждет. Может, разумнее подождать его возвращения из Келсо?

Так он и сделает. Посидит тут денек и, если к тому времени Мейнджи не покажется, поедет в Бьюкасл.

А в это время Рейвен, уже успевшая вернуться в Роклифф, готовилась к поездке к Дорис, своей бабке. Брат вызвался проводить ее до Степлтона, находившегося милях в двенадцати от Роклиффа, чтобы помочь перевезти двух соколов, которых она обучала для приятеля отца. Но дальше Герон ехать с сестрой отказался, боясь, что та уговорит его посетить «старую ведьму».

Рейвен не знала, сколько прогостит у бабки, поэтому она прихватила с собой еще двух не до конца укрощенных соколов. Султан и Шеба были дорогими сапсанами, требовавшими особого внимания. Рейвен также приобрела двух кречетов, но решила оставить их в Роклиффе, на попечении молодого сокольничего.

Перед отъездом мать отвела ее в сторону.

— Ты наверняка встретишься с Кристофером Дейкром, и он скорее всего пригласит тебя в Бьюкасл. Ты умная девочка, Рейвен, и должна в полной мере воспользоваться предоставленным шансом, — предупредила она и вроде бы шутливо закончила: — Домой без мужа не возвращайся!

Хотя мать и дочь рассмеялись, обе знали, что Кэтрин серьезна, как никогда.

Дорис Герон была готова к приезду любимой внучки, потому что этим утром с рябинового дерева в саду слетел ворон. Вряд ли он лакомился красными ягодами, ведь вороны питаются мясом, значит, это не иначе как знамение.

Дорис вышла на крыльцо большого каменного дома навстречу внучке.

— Рейвен, красавица моя, я так и думала, что ты едешь!

— Бабушка, я к тебе надолго. Привезла с собой Султана и Шебу, буду их обучать, — объявила Рейвен, спешиваясь и отцепляя две небольшие деревянные клетки от седла.

— Отнеси их в сарай и усади на насесты.

Рейвен поспешила в небольшое помещение и, вынув соколов из клеток, прикрепила цепочки к старому насесту.

— Я оставлю на них колпачки, пока не привыкнут. Из сарая, почуяв хищников, стрелой вылетел огромный заяц, и Рейвен весело хихикнула:

— Мэджик, да ты весишь больше двух Стоунов [5], мои птички просто тебя не удержат!

— Но он прекрасно знает, что они способны выклевать ему глаза, чтобы полакомиться, — заметила Дорис, выходя, и взялась за стоящие возле дверей седельные сумки с вещами. — Парень! — крикнула она мальчишке, бросавшему камешки в пруд. — Отведи лошадей в конюшню! А ты, Рейвен, иди за мной. Полакомимся вересковым медом и посплетничаем!

— Я сама понесу вещи, бабушка.

— Ах ты, дерзкая девчонка, неужели воображаешь, что я настолько дряхлая? Да я еще способна нести и тебя в придачу, если понадобится!

— Знаю, знаю, какова ты в деле, — засмеялась Рейвен. — Тебе подвластно все на свете!

— И тебе тоже. У тебя есть сила, прелестная моя, нужно только уметь ею пользоваться!

Дорис опустила седельные сумки на пол гостиной со сводчатыми потолками и налила домашнего меда в оловянные кубки. Рейвен с удовольствием отпила глоток, наслаждаясь дымным привкусом. Она не предполагала, однако, что к меду прибавлено немного руты, которая развязывает язык.

— Скажи, Рейвен, ты уже выбрала себе суженого?

— Возможно…

— Надеюсь, он житель приграничья? Рядом с тобой должен быть настоящий мужчина.

— Да лучше уж на виселицу, — засмеялась Рейвен. — Одна неделя такой жизни, и я умру от омерзения!

— Романтический дикарь привлекательнее ручной комнатной собачки, — возразила Дорис. — Ты нашла себе колдовской амулет? Ведьмин камень? Тот, что я дала тебе в детстве, не годится. Нужно отыскать собственный, чтобы получить большую силу.

— Да, — поколебавшись немного, призналась Рейвен. Она вытащила из кармана камень с дыркой посередине и протянула на ладони бабушке. Случайно подобрав, она припрятала его, стыдясь собственной глупости, но сейчас эти мысли вылетели из головы.

— Ты достаточно взрослая, чтобы знать: дыра в амулете — это символ женского начала.

— Поэтому он не имеет силы над мужчиной?

Дорис хмыкнула.

— Мужчине нужен камень фаллической формы, называемый камнем-богом, — пояснила она и, заметив, как покраснела внучка, понимающе кивнула. — Прижми ведьмин камень к груди, закрой глаза и сосредоточься.

Она с одобрением отметила, что Рейвен немедленно послушалась.

— Теперь слейся с камнем. Почувствуй его биение. Ощути силу и напитайся его жизненной силой. Он имеет свойство исцелять. Никогда не забывай благодарить его за мощь и энергию.

— Я и в самом деле чувствую, — благоговейно прошептала Рейвен.

— За эти годы я научила тебя всему, что знаю о травах, потому что ты способная ученица. Теперь же покажу, как сочетать свойства трав с могуществом Умения. Только так можно стать непревзойденной целительницей.

— Ты имеешь в виду колдовство? — серьезно осведомилась Рейвен.

— Я никогда не употребляю этого слова. Только «Умение». Тот, кто овладеет Умением по-настоящему, способен настолько слиться с природой, что становится с ней единым целым. Ты обязана почитать солнце, луну, ветер, дождь, землю и море. Огонь, скалы, почва, вода, гром — все имеет собственную энергию, которую можно укротить. Твоя душа говорит с тобой: нужно только уметь слушать.

Почему родственники, в особенности мать, считают, будто бабушка мелет вздор? Для Рейвен каждое слово имело особый смысл.

Дорис осушила кубок с медом.

— На сегодня достаточно. Завтра, если хочешь, продолжим.

Рейвен приветственно подняла свой кубок.

— Очень хочу, бабушка.

Наутро пошел дождь, и Рейвен в одной сорочке последовала за Дорис во двор. Обе были босиком, и ступни то глубоко проваливались в мягкую землю, то скользили по травяному ковру. Они поднимали лица и подставляли ладони дождю, чтобы теплые капли очистили дух и тело. Благоухание мяты, смешанное с ароматами тимьяна и розмарина, наполняло сырой воздух, и Рейвен жадно вдыхала тяжелый запах, пока не закружилась голова. Она участвовала в таких ритуалах с самого детства и не находила в них ничего странного. Ее едва ли не с пеленок учили чтить каждое растение, насекомое и животное, и, наверное, по этой причине она и птицы так хорошо друг друга понимали.

Днем, когда дождь перестал и показалось солнце, Рейвен, взяв соколов, поехала на опушку Кершопского леса. Птицы осваивали неизведанные просторы, воспаряя так высоко, что почти пропадали из виду. Рейвен завидовала их полету. Она страстно любила свободу и тоже стремилась ввысь. И хотя физически это было невозможно, душа ее часто поднималась к самым звездам.