– В незавидную вы ситуацию попали, да, господин Воронцов? – Видимо, Сен-Жермен остановился на верху лестницы и слышал весь разговор.

– Вы мне поможете? – В голосе гостя звучала такая наивная надежда вперемешку с восторгом, что Алексею стало неудобно.

– А нужно? – Граф был в своем репертуаре. Голос тихий и неизменно язвительный. – Я весьма занят, а потом, что, позвольте спросить, вы можете предложить мне взамен?

– Я заплачу! Сколько хотите, заплачу!

– Деньги?! – Граф уже смеялся в голос. Алексею очень хотелось прервать этот издевательский смех, но он сдерживался. В чужой монастырь не лезут со своими правилами. – Деньги мне не нужны, у меня этого добра хватает. Впрочем… – Граф на минуту задумался… – Если вам действительно необходима помощь, я могу предложить вам, любезный, такой обмен: я уничтожаю беспокоящую вас нежить, а вы достаете мне одну очень старую и почти никому не нужную бумагу из архива вашего отца. Слышали об архиве викинга?

– Нет-нет. – Александр даже попятился. – Только не у батюшки, я не хочу, чтобы он знал, а пропажу из архива он заметит. Я, конечно, знаю про этот документ, но воровать – недостойное дворянина дело. По-другому ничего взять не получится. Да и зачем вам! Там же нет ничего стоящего.

– Как вы… – возмущенно подался вперед Алексей, намереваясь защитить несчастного мальчишку от шарлатана-графа, но Сен-Жермен бросил такой взгляд, что стушевавшийся парень послушно опустил глаза, продолжая только злобно сопеть носом, а граф продолжил:

– Не вам судить о ценности архива, и мне все равно, как вы достанете бумаги, но я не настаиваю. Можете и дальше развлекаться со своей гостьей. Здоровый секс полезен в юном возрасте. Правда, это будет последнее ваше любовное приключение. Суккуб выпьет силы, и вы умрете. Впрочем, вы же умный молодой человек, у вас хватило талантов найти себе в спутницы нежить, неужели вы не придумаете, как обхитрить отца? Мне нужна не бумага, а информация, на ней хранящаяся. Смекаете?

– То есть вам подойдет и копия? – осторожно спросил Александр, и в его взгляде появилась надежда.

– Да или оригинал на то время, что потребуется для снятия с него копии. Такой вариант вас устраивает?

– Нет, но, по крайней мере, это я смогу постараться осуществить без последствий.

– Вот и замечательно, значит, до встречи вечером.

Воронцов раскланялся и убежал почти довольный, наскоро объяснив графу, где именно будет его ждать, а Алексей, исчерпав терпение, приготовился высказать графу все наболевшее.

– Почему вы так осуждающе на меня смотрите? – недовольно бросил Сен-Жермен, все же обратив внимание на парня. – Вы чем-то недовольны? Зачем вмешиваетесь в разговор, неужели считаете, что я не смогу уладить этот вопрос без ваших советов и наставлений?

– Не ожидал я от вас такой подлости, – бросил Алексей и повернулся спиной, чтобы уйти. Но граф его окликнул, и пришлось обернуться на ядовитую реплику.

– И какой недостойный поступок я совершил?

– Молодой человек болен. Или под действием наркотиков… а вы! Вместо того, чтобы наставить на путь истинный, помочь, пользуетесь его болезным состоянием в своих корыстных целях. Не дело это. Парню нужен психиатр… – Алексей запнулся на этом слове, предполагая, что сейчас придется объяснять, но Сен-Жермен не выказал удивления. – И лошадиная доза снотворного, тогда никаких упырей мерещиться не будет.

– Я понимаю, господин Артемьев, ваше настроение и поэтому не обижаюсь. Сам привык доверять лишь увиденному… Но не спешите с выводами и не наговорите лишнего, того, о чем впоследствии можете пожалеть. Мир сложнее, чем вы думаете, одно ваше присутствие здесь говорит в пользу этого. А я приглашаю вас вечером составить мне компанию и посмотреть, на кого похожа любовница Воронцова-младшего. А до этого момента не делайте поспешных выводов.

Предложение графа казалось нелепым, но отвергнуть его Леха не мог. Это значило бы – признание собственной неправоты. А в своей правоте молодой человек был уверен. А потом, вот она, возможность посмотреть город. Если граф отведет его в соседний дом, не позволив выйти за пределы «локаций», значит, версия по поводу реалити-шоу верна. Если же прогулка по городу будет обстоятельной и длинной… об этом варианте развития событий Алексей старался не думать.

– Молчите? – ухмыльнулся Сен-Жермен. – Значит, на том и порешим. А до вечера давайте забудем этот инцидент и заключим мир. Вы не обвиняете меня во всевозможных грехах, я не обижаюсь на вас за дерзость и недальновидность.

– Я бы с удовольствием составил вам компанию, – осторожно начал Алексей, решив подыграть, – но меня смущает одна вещь…

– И какая же? – Сен-Жермен приподнял бровь и нетерпеливо покосился в сторону лестницы. Алексею даже неудобно стало, что он графа задерживает, но, к сожалению, вопрос, волновавший молодого человека был действительно серьезным.

– Я ведь попал в прошлое. Да? – уточнил парень, все еще надеясь на отрицательный ответ, но граф кивнул, соглашаясь, и пришлось заканчивать свою мысль: – А вдруг я неосторожным движением все разрушу?

– Все? «Все» – понятие растяжимое.

– Свой мир, мое будущее. Не получится ли невольно повлиять на какие-то события, изменить свое будущее до такой степени, что возвращаться будет просто некуда?

– А вы не безнадежны, – усмехнулся граф. – Но поспешу вас успокоить: история не так хрупка, как вам кажется. Законы мироздания себя оберегают. Чтобы изменить ход истории, мало одного неосторожного жеста, и даже желания мало, для этого нужна великая сила. А так, сама судьба не даст вам совершить нечто непоправимое. Мы еще, возможно, поговорим об этом чуть позже, а пока пойдемте лучше в малую гостиную – Семен уже накрывает на стол.

Гостиная оказалась действительно небольшой и очень уютной. Солнечные блики танцевали на фарфоровом сервизе в резной горке, скакали по спинкам мягких диванов и каменной столешнице курительного столика. В комнате были большие окна и много света. Светлые воздушные занавески и зеркала зрительно расширяли помещение и создавали впечатление легкости и свежести.

Слуги расстелили скатерть, такую белую, что стол казался занесенным свежевыпавшим снегом, расставили приборы и несколько расписных блюд, закрытых крышками. Семен, махнув слугам рукой, начал сам раскладывать кушанья по тарелкам. Умопомрачительно запахло жареным мясом и какими-то специями. У Алексея даже слюнки потекли, и он подумал, что здесь недолго и растолстеть. На его «спасибо» Семен удивленно поднял брови, поклонился и отступил к двери, замерев с перекинутым через руку полотенцем.

– Ну, что новенького в нашей столице? – обратился Сен-Жермен к старому слуге. – Ты, я знаю, любишь всякие сплетни собирать.

– Дык много всякого-разного случилось, с чего начать-то – и не знаю… – задумчиво протянул Семен. – Вот дворец графу Разумовскому все строят. Правда, уж думаю, недолго осталось. Из самой Италии какого-то именитого мастера Растрельева пригласили.

– Растрелли, – поправил дядьку граф.

– Дык, я и говорю, Растрельева.

Сен-Жермен хмыкнул и махнул рукой – продолжай, мол. Семен обстоятельно рассказал, что в трапезной Троицкой церкви завелась кикимора. Она стучала, разбрасывала свечи и задувала лампады. Этим утром ее видел дьякон Федосеев и даже гонялся за ней с кадилом, но не поймал. Это и неудивительно, так как дьякон, как всегда, был с похмелья. А на берегу Кронверкского пролива видели призрак утопленника, который выл, плевался, ругался матерно и пугал поздних прохожих.

– Призраки не ругаются матом, – буркнул Сен-Жермен, обгладывая куриное крылышко.

– Ну, уж не знаю. Этот, стало быть, ругался. – Семен долил вина в бокалы, потом замялся и мрачно сообщил: – А прошлой ночью опять Дикая Охота гуляла. Давненько ее в наших краях не видели.

– Вот вечно ты всякие бабские сплетни пересказываешь! – рассердился почему-то граф. – Нет бы о чем путном рассказал. Твоими новостями только младенцев пугать.

– Вовсе это не бабские сплетни! – возмутился старый солдат. – Нечего поклеп на меня возводить. А Дикую Охоту нынче я сам видел, своими глазами. И всадников мертвых, черепами скалящихся, и зверей ихних, то ли собак, то ли волков. Выли так, аж мороз по коже.