– Интересный мужчина, – не смогла не отметить Маргарита Петровна. Она едва не добавила что-то вроде: красивый мужчина – чужой мужчина, но вовремя сдержалась. Дочери такие истины не понравятся. Не дай бог обидится. Поэтому пришлось быстро исправиться: – Какая из вас красивая пара. Необыкновенная!

Мужчина, появившийся в жизни Полины, пока проявлял себя с самой лучшей стороны. Но материнское сердце подсказывало, что радоваться рано. Дочка была отчаянно влюблена, а ее спутник выглядел слишком рассудительным и спокойным. У него глаза словно жили своей жизнью, обособленной от его очаровательных улыбок. Что-то в этом союзе настораживало Маргариту Петровну.

– Я не думала, что буду так счастлива! – взволнованно призналась Полина.

– Дай-то бог, девочка. Пришло, и хорошо, и ладно. Дождалась.

– Это потому, что уже не ждала.

– Все так говорят, а в душе продолжают надеяться, – заметила Маргарита Петровна.

– Ты о себе?

– Может быть…

– Ты словно не рада за меня.

– Ну что ты! Что ты! – Маргарита Петровна аккуратно сложила фотографии в конверт. – Ты же знаешь, мне ничего от жизни не нужно, только бы у тебя все сложилось.

– С каких это пор?

– Поля!

– Ладно, проехали. Всем что-то нужно от этой жизни для себя, исключительно для себя, мам. И ты никогда не переубедишь меня в обратном. Никто не переубедит, особенно ты! Мы ведь обе знаем, что я имею в виду.

– Мы же договаривались.

– Договаривались. – Полина достала сигареты. Игнорируя осуждающие взгляды матери, закурила. – Завари, пожалуйста, кофейку.

– Дымишь, как мужик!

– Здесь давно мужиком не пахло, – усмехнулась Полина, но под укоризненным взглядом Маргариты Петровны стушевалась. – Не сердись. Я не хотела тебя обидеть. Сегодня я добрая.

– Будет тебе, Поля. – Аромат кофе распространился по кухне, смешавшись с запахом сигаретного дыма. – Моя песенка уже спета. Никого не ищу и не хочу больше все начинать сначала.

Полина понимала, что та хотела сказать. Маргарите Петровне в прошлом году исполнилось пятьдесят пять. Она была энергичной, не по годам моложавой. После развода несколько попыток Маргариты Петровны устроить личную жизнь закончились неудачей. Полина помнила всех мужчин, которые периодически появлялись в их доме. В какой-то момент она даже хотела, чтобы один из них остался с ними навсегда. Полина чувствовала, что так будет лучше и для матери, и для нее самой. Но ничего не получалось, не складывалось. Мужчины, с которыми мама знакомила Полину, не пытались понравиться ей. Чаще они вели себя так, как будто ее не существовало. Маргарита Петровна делала вид, что ее это очень огорчает.

– Любишь женщину – люби и ее ребенка, – говорила она.

На самом деле это был отличный повод разорвать отношения. Маргарита Петровна старалась, боролась с собой, но забыть отца Полины так и не смогла. Никто не выдерживал с ним сравнения. Это был ее единственный мужчина. В том, что они расстались, она винила только себя. Правда, понимание этого пришло со временем. Тогда она повела себя на удивление глупо, сама все разрушила. А потом и вовсе отличилась, но об этом они с Полиной договорились не вспоминать.

С годами Маргарита Петровна пришла к выводу, что с судьбой бороться бесполезно. Наверное, ей на роду написано жить одной, растить дочь и находить радость в ее успехах. Время кое-как залечило раны. Пришлось смириться и уйти в режим ожидания счастья не для себя – для Полины. Маргарита Петровна точно знала, что ее дочь пусть не в восемнадцать, но встретит своего мужчину. Того, на которого можно положиться, того, который сделает ее счастливой. Надежды оправдались не скоро. Ждать пришлось почти в два раза дольше.

– Знаешь, – Полина смаковала ароматный крепкий кофе, – я ведь говорила себе, что не буду любить. Я была холодной и неприступной. Мое сердце билось бесстрастно. Я свыкалась с мыслью об одиночестве. Ты, тетя Кира, я – звенья одной цепи. Мы соединили их, продолжая оставаться одинокими и несчастными. Но сейчас мне так хорошо, что иногда страшно делается.

– Любишь ты преувеличивать.

– Для него любых слов мало.

– Однако…

– Он такой необыкновенный.

– На фото – мужчина как мужчина. – Маргарита Петровна нарочно подзадоривала дочь.

– Он многого добился в жизни. Рядом с ним я ощущаю себя ничтожеством.

– Вот еще новости! Не смей так унижать себя! – Маргарита Петровна негодовала. – Он ведет себя заносчиво, заставляя тебя чувствовать себя неловко? Тогда нужно бежать от него подальше.

– Нет, нет. Он щедрый, добрый, чуткий, внимательный. И все это без надрыва. Он не заставляет себя быть таким. Просто…

– Что?

– Мне кажется, ему что-то нужно от меня… Не я сама, а что-то, чего ему не может дать другая женщина. Он такой замечательный, а я… серая мышка, недостойная его мизинца.

– Ты сходишь с ума от любви. Не смей унижать себя! В твои годы пора быть более благоразумной.

– Возраст? Я сама с ужасом вспоминаю о нем. Еще ты… Кстати, я старше его.

– Это как раз некстати, – Маргарита Петровна смотрела на дочь, словно видела ее впервые. Пожалуй, такой она действительно ее не знала. Кого-то любовь окрыляет, других толкает в пропасть. Благо, ее дочь принадлежит к тем первым – счастливчикам, которым повезло взлететь. – Ты ведь знаешь, что женщины стареют быстрее.

– К счастливым это не относится.

– Я только хочу напомнить, что ты должна мыслить трезво.

– Это возможно, когда любишь? – усмехнулась Полина.

– Уважать себя нужно в любой ситуации.

– Я знаю. – Полина взяла еще одну сигарету, но тут же вложила ее обратно в пачку. – Ему не нравится, что я курю.

– Неужели? И ты бросишь ради него? – Маргарите Петровне было обидно. Сколько раз она просила дочь не поддаваться дурной привычке. На ее слова та не обращала внимания.

– А мне не нравится, что он слишком часто принимает снотворное, – сболтнула Полина.

– Что? А что еще он принимает?

– Он не наркоман, мам.

– Плохо спят люди нездоровые или с нечистой совестью.

– К Дмитрию это не относится. – Полина, не задумываясь, бросилась на защиту любимого. – Он много работает, нагрузки запредельные.

– Кем работает?

– У него своя фирма. Какая-то очень крупная фирма с большим количеством подчиненных. Честно говоря, мы никогда не говорим о его работе.

– Ты так мало знаешь о нем.

– Все, что нужно, знаю, – упрямилась Полина.

Хотя делала она это исключительно из чувства противоречия. О Шахове она действительно знала очень мало. Директор фирмы, о бизнесе как таковом они не говорили ни разу. Полина не проявила любопытства и тогда, когда Дмитрий сказал, что был женат. Ну, был. Какая разница, почему они расстались, сколько прожили вместе, как прожили? Все это в прошлом. Маме эту страницу его биографии она открывать не собиралась.

– Ты ничего не скрываешь от меня, Поля?

– Мам, это несправедливо. Впервые за долгий промежуток времени я пытаюсь быть с тобой откровенной.

– Спасибо, я оценила.

– Так ли?

– И все-таки ты сомневаешься, что-то тебя беспокоит! – настаивала Маргарита Петровна. – Сама ведь говоришь, что он с тобой не просто так. Хотя, может, ты преувеличиваешь. Что такого ему, богатому, успешному, нужно от тебя, кроме тебя самой?

– Он так и говорит, – улыбнулась Полина. – Мол, мне нужна ты. Но что это означает?

– Напомни, как вы познакомились?

– Мам, я уже сто раз тебе рассказывала.

– Еще разочек, последний.

– Ты словно хочешь меня поймать на вранье. – Полина потупилась.

Каждый раз история ее знакомства с Шаховым обрастала новыми деталями. Но в ней всегда не хватало главного звена. Именно на это намекала Маргарита Петровна. Полина делала вид, что не понимает, к чему та ведет. Но тогда в ресторане, попивая свой любимый кофе глясе, Полина так и не поняла, почему Шахов оказался в коридоре ее издательства. Он не пытался объяснить, она не хотела спрашивать. Любопытство никогда не числилось в списке ее недостатков. Правда, в этом случае Полина попросту боялась, что правда все испортит. Боязнь правды – не самое лучшее качество, но за Воробьевой водился этот грешок. Особенно если речь шла о ее личной жизни. Она предпочитала меньше знать, больше слушать и делать выводы, от которых на сердце становилось легко.