Гуляй-поле
Влияние анархизма все более и более усиливалось на повстанческую армию. Вновь увеличился приток в нее ярых сторонников безвластия. «В начале 1919 г., — писал позднее П. Аршинов (Марин), — в Гуляй-Поле, кроме выдающихся местных крестьян-анархистов… были уже анархисты, приехавшие из городов от известных организаций — Бурдыга, Михалев-Павленко и другие. Они работали исключительно на фронте или в повстанческих частях в тылу». Сюда следует отнести также Чалдона, Скорпионова (перешедшего потом к белым), Васильева, Юголобова, Чередняка, Энгарда, Француза.
Свои должности многие анархисты использовали для уничтожения чужой собственности, но каждый, по свидетельствам очевидцев, считал нужным обзавестись золотом, бриллиантами, другими вещами. У многих из «основных» анархистов были целые гаремы проституток. Эти люди пользовались у Махно особыми привилегиями, занимали руководящие посты в повстанческом движении. Они влияли на взгляды и поведение батьки, определяли цели и задачи повстанчества и, как писал И. Тепер, «самым подлым образом лизали его (Махно. — В. К) пятки и провозглашали его не только «народным вождем», но и «великим анархистом», вторым Бакуниным, имя которого, как и имя первого, будет занесено на страницы всемирной истории…» Идея безвластия культивировалась в рядах повстанцев разнообразными средствами. Достаточно было пришлым людям заявить о своем анархистском мировоззрении, как они получали теплый прием у самого батьки.
«Стоя во главе от начала и до конца революционной махновщины и руководя ее авангардом — армией повстанцев-махновцев, — подтверждал позднее сам Махно, — я, конечно, старался стянуть в это широкое низовое массовое революционное движение как можно больше анархических, мало-мальски знающих анархизм и его прямые задачи в революции сил. Я радовался, когда некоторые мои идейные товарищи-анархисты появлялись в рядах повстанцев. Я ценил и уважал их. Я слишком близко допускал их к делам, которые в движении возлагались на меня, как на первого среди равных вдохновителей и руководителей его, движения».
Анархизм предопределил развитие махновщины. Это движение неизбежно должно было вызвать противодействие Советской власти. Союз с большевиками руководство повстанчества всегда рассматривало как тактическую необходимость. И никаких сомнений на этот счет ни у самого Махно, ни у его приверженцев не было и быть не могло.
После екатеринославской операции партизаны обосновались в Гуляй-Поле, полные надежд на светлое будущее. Самому Махно казалось, что приблизилось время для практического осуществления анархистского идеала — создания в Гуляйпольском районе вольного, безвластного коммунистического общества. Территория, занятая повстанцами вокруг Гуляй-Поля, по своей площади соответствовала размерам не одного европейского государства. Отряды Махно продолжали расти за счет крестьян. Как утверждал командир Новоспасского партизанского отряда В. Белаш, которого Махно назначил начальником своего штаба, к концу января 1919 г. у батьки было 29 тысяч бойцов и, кроме того, невооруженный резерв, насчитывающий 20 тысяч. Махновцы занимали в тылу белогвардейцев и петлюровцев фронт на протяжении около 500 верст. Однако повстанческая армия в январе 1919 г. продолжала находиться в очень сложном положении и осуществить свои чаяния Махно было непросто. Еще не были окончательно разбиты петлюровцы, с юго-востока и юга надвигался Деникин, поддерживаемый. Антантой. А с севера теснила петлюровцев и приближалась к району, занятому махновцами, Красная Армия. В этой весьма сложной военной обстановке объявлять Гуляйпольский район вольной анархистской территорией было бы несвоевременно. Поэтому Махно весь январь маневрирует, пытается выиграть время, усилить свое войско и определить более выгодную тактическую линию поведения. Дело доходит до того, что он завязывает переговоры даже с петлюровцами и договаривается с ними о некоторых совместных действиях, с тем чтобы заполучить оружие.
Тем временем части Красной Армии под командованием П. Е. Дыбенко, продвигаясь на юг, освобождают Екатеринослав, многие районы губернии, в том числе Гуляй-Поле, которое перед этим было занято войсками Деникина. Махно принимает решение вступить в союз с красными, объявив наиболее опасными противниками в этот момент петлюровцев и деникинцев. В результате переговоров с командованием Красной Армии было достигнуто соглашение о союзе и преобразовании махновских отрядов, состоявших из двух полков, в 3-ю бригаду Заднепровской дивизии. Командование дивизии предложило Махно отказаться от выборности командиров, упразднить «военно-революционный совет», допустить в штаб бригады и в полки комиссаров для политческой агитации среди бойцов-повстанцев. Вооружение и все виды довольствия бригада получала в установленном для частей Красной Армии порядке.
Перед Заднепровской дивизией и ее 3-й бригадой командование поставило задачу: очистить от петлюровцев и деникинцев железную дорогу до Бердянска и закрепиться там. Эту задачу дивизия выполнила, причем бригада, состоявшая из махновцев, проявила себя героически. «Добровольцы, лучшие гвардейские силы разбиты. Задача выполнена Махно блестяще» — так оценил действия бригады повстанцев командующий фронтом. Теперь территория, занятая войсками Махно включала в себя 72 волости Екатеринославской губернии с населением более двух миллионов человек.
Таким образом, в начале 1919 г. произошло важное событие — отряды Махно влились в Красную Армию. Закончился период их самостоятельной борьбы против австро-немецких оккупантов и вооруженных сил украинского буржуазного правительства. Казалось бы, войско Махно выполнило свою задачу и, войдя в состав Красной Армии, должно было раствориться в ней. Однако этого не произошло и не могло произойти. Ни сам Махно, ни его «хлопцы» не хотели мириться с той дисциплиной, которую требовали большевики. На словах признавая подчинение, батька зачастую не выполнял требований командования, постоянно подчеркивал свою независимость и самостоятельность.
«Под революционной дисциплиной я понимаю самодисциплину личностей, устанавливающую в действующем коллективе одинаковую, строго продуманную и ответственную линию поведения для членов коллектива, — приводящую к точной согласованности как действия, так и мысли их», — писал Махно.
И хотя отряды повстанцев весной 1919 г. продолжали считаться частями Красной Армии (в апреле они были включены в Заднепровскую, а позднее в 7-ю Украинскую дивизию в качестве бригады, участвовали в боях с деникинцами в составе 2-й Украинской и 13-й армий), в них по-прежнему процветали идеи безвластия. Этому способствовали, в частности, связи Махно с созданной еще в ноябре 1918 г. на территории Украины анархистской конфедерацией «Набат».
В феврале 1919 г. созванный Махно в Гуляй-Поле Второй районный съезд Советов, на котором присутствовало 245 делегатов от 350 волостей и партизанских отрядов, принял резолюцию, выражавшую анархистское отрицательное отношение ко всякой государственной власти, в том числе и к Советской. В резолюции большевики укорялись в том, что они являются «соглашателями», «ведут переговоры с империалистами», отрицался основной организационный принцип советской системы — демократический централизм. «К глубокому своему сожалению, — говорилось в резолюции, — съезд вынужден также установить, что рабочей и крестьянской русско-украинской революции, кроме внешних врагов, угрожает, может быть, еще большая опасность от собственных внутренних непорядков. Советское правительство России и Украины своими приказами и декретами стремится во что бы то ни стало отнять у местных Советов рабочих и крестьянских депутатов их свободу и самостоятельность. Нами не избранные, но правительством назначенные политические и разные другие комиссары наблюдают за каждым шагом местных Советов…»
Махно считал крестьянство основной и по-настоящему революционной силой и армию “свою называл не иначе, как «повстанческо-крестьянской».
