Магазины уже закрывались, было половина шестого, когда они зашли в уютный ресторанчик, отделанный под атласное дерево, с витражами на окнах и фирменными блюдами типа фаршированного картофеля с сыром и беконом. Для ужина было еще довольно рано, но они не обедали и просто умирали от голода.

Заказали аперитив, после чего Кристина с Джоем отправились в туалетную комнату умыться и переодеться.

Пока их не было, Чарли по платному телефону позвонил в офис. Шерри еще сидела на работе и соединила Чарли с Генри Рэнкином, который хоть и ждал его звонка, однако новостей у него было немного. Исходя из результатов лабораторной экспертизы, полиция заключила, что в синем «Додже» – фургоне было два ящика с пластиковой взрывчаткой, аналогичной той, что находится на вооружении в американской армии, однако установить, где она была приобретена или похищена, не представлялось возможным. Удалось связаться с Мириам, теткой Генри, живущей в Мексике. Разумеется, ее поразило известие о том, что ее дома больше нет, но Генри она ни в чем не винила. Сказала, что не намерена возвращаться из Мексики раньше времени – отчасти потому, что вряд ли из имущества можно еще что-то спасти, а причиненный ущерб ей все равно возместят по страховке; отчасти же потому, что была жизнерадостным человеком и легко принимала неприятные сюрпризы, которые преподносила ей судьба, но главное – в Акапулько она познакомилась с очень интересным мужчиной. Его зовут Эрнесто. Это были все новости.

– Я буду звонить два раза в день, чтобы быть в курсе, как продвигается дело, и чтобы, по возможности, оказать со своей стороны содействие, – сказал Чарли.

– Если будет что-то новенькое про тетю Мириам и Эрнесто, я обязательно поделюсь с тобой.

– Буду признателен.

Повисла напряженная пауза – ни один, ни другой были не в настроении поддерживать разговор в шутливом тоне.

Наконец Генри нарушил молчание:

– Ты уверен, что поступаешь правильно, пытаясь защитить их в одиночку?

– Это единственная возможность.

– Трудно поверить, что Спиви внедрила к нам своих людей, тем не менее я каждого изучаю под микроскопом на предмет червоточины. Если такой есть – я его вычислю.

– Я верю тебе, – сказал Чарли.

Он не собирался говорить, что, пока Генри проверяет всех остальных, его самого – по приказу Чарли – проверяет другой оперативник, Майк Спеклович. Чарли мучили угрызения совести – приходилось не доверять другу, хотя он понимал, что это вызвано необходимостью.

– Где ты сейчас? – спросил Генри.

– В австралийской глубинке, – ответил Чарли.

– Что? Ах да. Не мое дело, верно?

– Мне, право, очень жаль, Генри.

– Ничего страшного. Возможно, ты ведешь единственно верную игру, – сказал Генри, но в голосе звучала обида.

Чарли повесил трубку и вернулся к столу. Настроение было подавленное: он ценил отношения доверительности и товарищества, установившиеся между его сотрудниками, а теперь с горечью отмечал, что эти отношения разрушаются из-за дела Спиви. Официантка поставила перед ним водку с мартини. Даже не пригубив, он заказал еще одну, после чего стал изучать меню.

Кристина вернулась с сумкой, набитой старой одеждой и всякой косметикой. Теперь на ней были бежевые вельветовые джинсы и зеленая блузка, а на Джое – синие джинсы и ковбойская рубашка – предмет особой гордости. Новую экипировку было бы нелишне хорошенько выгладить, но она по крайней мере была куда чище и свежее того, что они носили с тех самых пор, как покинули обреченный дом Мириам Рэнкин. В самом деле, несмотря на складки на блузке, Кристина выглядела сногсшибательно, и у Чарли при одном взгляде на нее затрепетало в груди.

К тому времени, как они вышли из ресторана, прихватив с собой пару гамбургеров для Чубакки, на город опустилась ночь и дождь поутих. Слегка моросило, и тяжелый, насыщенный влагой воздух угнетал дыхание, однако, похоже, необходимость постройки ковчега отпала. Пес почуял запах бутербродов, догадался, что это для него, так А» – 'что пришлось скормить их ему тут же, не дожидаясь возвращения в гараж. Он уплел их прямо перед входом в ресторан, на что Кристина заметила:

– Знаете, у него даже повадки те же, что были у Брэнди.

– Ты же всегда говорила, что у Брэнди дурные повадки, – напомнил Джой.

– Именно это я и хотела сказать.

Теперь, когда гроза отступила, улицы заполнили студенты Калифорнийского университета, спешившие кто в ресторан поужинать, кто в кино; было полно праздношатающихся зевак, глазеющих на витрины, и театралов, коротавших время, оставшееся до начала вечернего спектакля. Калифорнийцы ненавидят дождь и после грозы, подобно сегодняшней, высыпают на улицы, пребывая почти в карнавальном настроении. Чарли с сожалением уходил отсюда: посреди сошедшего с ума мира Вествуд-Виллидж создавал ощущение оазиса душевного здоровья, и он чувствовал благодарность за ту короткую передышку, которую они здесь нашли.

Днем, когда ставили машину, гараж был почти полон и им пришлось переехать на самый нижний уровень. Сейчас, спускаясь в лифте, они ощущали приподнятое настроение, что всего несколько часов назад казалось невозможным. Не было более веского доказательства того, что бог существует и что жить в этом мире совсем неплохо, чем хороший ужин и безмятежная прогулка по оживленным улицам, когда не боишься, что тебя в любой момент могут застрелить.

Но настроение упало, едва открылись двери лифта.

Освещение перед самим лифтом было отключено. По обе стороны в глубине гаража горело несколько тусклых лампочек, были видны ряды машин, грубые бетонные стены и массивные несущие колонны, но пространство перед ними окутывала тьма. Казалось маловероятным, что три или четыре лампы перегорели одновременно.

Эта тревожная мысль мелькнула в голове Чарли, как только раздвинулись двери лифта. Он не сделал еще и шага, как вдруг Чубакка разразился лаем, увидев впереди густые тени. Внезапно пес стал невероятно злобным, словно охваченный бешенством, однако не рвался из лифта прочь в погоню за тем, кто вызвал его гнев, и это, было плохим знаком – что-то нехорошее подстерегало там, в темноте.

Чарли протянул руку, чтобы нажать кнопку.

Что-то просвистело и ударило в стену, в пяти сантиметрах от Кристины. Пуля. В металлической панели зияла дыра. Звук от выстрела был как запоздалая мысль.

– На пол! – крикнул Чарли и нажал кнопку. Раздался второй выстрел, и пуля попала в двери, которые в этот момент начали сдвигаться. Под аккомпанемент собачьего лая и крика Кристины Чарли нажал кнопку верхнего этажа, наконец двери закрылись, и они, словно пойманные в клетку, тронулись вверх. И Чарли показалось, что, пока они поднимались из этого бетонного колодца, он слышал еще один, последний выстрел.

Убийцы, планируя покушение, не приняли в расчет, что собака мгновенно учует их и поднимет такой шум. Они не хотели убивать свою жертву в кабине лифта, а ждали, что Кристина с Джоем выйдут из него. Случись все так, как планировалось, они стреляли бы наверняка и сейчас Джой или его мать – или оба – уже были бы мертвы.

Так или иначе, но все покушавшиеся находились на нижнем уровне гаража. Если бы они предусмотрели такую случайность, если бы они предвидели возможность того, что их жертва окажется начеку и не покинет кабину лифта, они могли бы поставить своих людей и наверху. Могли поставить стрелков на каждом этаже, где останавливается лифт.

«Как они вычислили нас? – в смятении пытался понять Чарли, пока Кристина поднималась с пола. – Черт побери, как!» Он сжал пистолет, который не вынимал с тех пор, как утром ушел на свидание с Грейс Спиви, и направил его прямо перед собой, на двери лифта.

Лифт остановился на последнем этаже. Открылись двери. Тусклый желтый свет. Серые бетонные стены. Призрачно мерцали контуры машин, стоявших в тесных боксах. Вооруженных людей видно не было.

– Идем! – сказал Чарли.

И они пустились бегом, опасаясь, что нападавшие следуют за ними по пятам.

Они бежали по Хилгард-авеню, потом дальше, от Калифорнийского университета и деловой части Вествуда к дорогому и тихому пригороду. Чарли было спокойнее, когда их скрывала тень, и тревожно в островках света вокруг уличных фонарей, где их – единственных на улице – было легко обнаружить. Несколько раз они поворачивали, пытаясь найти укрытие около роскошных вилл.