Литмир - Электронная Библиотека

– И ты знаешь таких людей? – спросил он. – Ученых и богословов?

Когда он в последний раз видел ее, она была ведьмой, безумной и растрепанной. Сейчас ее волосы, кое-как заплетенные в косу, тяжело свисали с плеча. Темно-красное платье резко контрастировало с бледной кожей, но выглядела она совершенно здравой. И это пугало. Глаза цвета полуденного неба продолжали разглядывать его без тени робости или страха, как будто она видела его в первый раз.

– Мой отец был алхимиком, – сказала она спокойно и размеренно. – Он многому научился у своего двоюродного деда, Аделарда из Бата, который в юности ездил в Толедо изучать философию и языки. То, что он узнал на Пиренейском полуострове, было передано моей сестре и мне.

– Так ты поэтому так хорошо говоришь на романском?

Она махнула рукой.

– Романский – это легко. Португальский, каталонский, кастильский – не более чем диалекты латыни. А вот мосарабский... – Она с отвращением поморщилась. – Он занял несколько месяцев.

Габриэль нахмурился, гадая, что за женщина сидит перед ним.

– Месяцев?

– Дэниел Морли – это англичанин, который работает у доньи Вальдедроны переводчиком и домашним учителем. Он помогал мне учить язык.

– И сколько языков ты знаешь?

– Я уже потеряла счет. Меня обучали, чтобы занять место Дэниела в доме ее сиятельства. – Она помолчала, в глазах появились тени – эхо той потерянной девушки, которую он так недавно знал. – Может быть. Может быть, когда-нибудь.

– Почему ты прячешь их?

– Люди находят мою образованность пугающей, – ответила она, ставя последнюю фигурку на шахматную доску. Габриэль все еще держал в руке ту, что забрал у нее. – Им может не понравиться мое понимание этой военной игры. Хочешь сыграть партию?

Стыд смешался с яростью. Он не умел читать, не умел писать и определенно не умел играть в аристократические игры.

– Я не знаю как, – выдавил он.

Всякая хитрость исчезла с ее лица.

– Тогда я научу тебя. Я буду благодарна за занятие, теперь, когда я освободилась от других моих... стремлений.

– Так вот как ты называешь это? Что-то вроде отдыха?

Невидимый груз опустил ее плечи. Она закрыла глаза и опустила подбородок к груди.

– Это было лекарство, в самом начале.

– Чтобы вылечить твои ноги?

Она побледнела.

– Я забыла, что ты знаешь. Эти несколько дней – прости меня, если я не смогу вспомнить больше того, что ты мне не нравишься.

– Расскажи мне.

– Меня арестовали за незначительное преступление. Шериф пытал меня, потому что думал, что я могу создавать изумруды и золото.

Ее голос оборвался.

Пальцы Габриэля сжались в кулаки.

– Но почему? То, чего он требовал от тебя, невозможно.

– Не для моей сестры.

Губы Ады тронула слабая улыбка, а в голосе сквозила гордость.

– Unabruja?

– Ведьма? Нет. Просто алхимик, каким был мой отец. – Все эмоции исчезли. Она рассказывала о событиях, как будто они происходили в чьем-то чужом прошлом. – Боюсь, все дело было в ошибочном опознании. Шерифу нравилось истязать меня. После этого мои ноги стали гноиться, и я прибегла к опиуму, чтобы облегчить боль. Без него у меня не было спокойного времени... больше года.

– Прошло уже столько времени с тех пор, как твоя жизнь была другой!

– И пусть это будет уроком для меня, я полагаю?

Растирая рукой затылок, он сосредоточился на колючих кончиках своих коротко стриженных волос.

– Я ничего такого не говорил.

Ада перекинула толстую косу через плечо и огляделась.

– Как давно мы здесь?

– В общей сложности пять дней, – ответил он, хотя это казалось пустяком.

Усталости, которую он ощущал, хватило бы на целый год.

– И сколько еще мы здесь пробудем?

– До тех пор пока ты не поправишься. Возможно, до завтрашнего утра.

Ада кивнула на доску и расставленные на ней две соперничающие деревянные армии.

– Тогда позволь мне научить тебя играть в шахматы.

– Не хочу.

Каждодневное искушение Адой – знать ее, быть с ней – вернулось с большей силой, чем раньше. Она была не нуждающейся шлюхой, а просто еще одной раненой душой. Умной к тому же. Ее образованность все больше заставляла осознавать его собственное варварское воспитание.

– Что в этом плохого, Габриэль? – Ее улыбка вернулась, демонстрируя ямочку на левой щеке. – Ты поклялся не использовать свои умения и свой меч. Так используй вместо этого свой ум.

Он хотел возразить. Никакого разума. Никакой души. Только совесть, так хорошо знающая его недостатки. Но до рассвета у них еще вечность, а ему вдруг стало любопытно. Все, что угодно, только чтобы выдержать еще несколько часов в ловушке с Адой и ее чистыми проницательными глазами.

Возражения поблекли, когда он посмотрел на фигуру, которую держал в руке.

– Это королева?

– Да, – ответила Ада, ставя фигуру посреди своей темной армии. – Одна из наименее могущественных фигур на доске.

Он поднял брови.

– Наименее могущественных? Тот, кто придумал эту игру, ничего не знал о женщинах.

– Возможно, когда-нибудь это изменится, – сказала она со смехом.

Этот легкий, беспечный звук и эта сводящая с ума ямочка заставляли его думать совсем не о шахматах. Темные и опасные порывы, принуждающие его быть безрассудным. Но он отгородился от этого звука, от этой мысли, от искушения и сосредоточился на том, куда показывал ее палец.

– Итак, а это, значит, король...

Ада покусывала ноготь, пока Габриэль делал ход ладьей. Она видела, что ей нужно всего три хода, но он, должно быть, спланировал свой финальный удар задолго до этого.

– Шах и мат, – сказал он.

– И ты был честен со мной? – Она положила своего короля, признавая поражение. – Ты точно никогда раньше не играл?

Серьезность его напряженных губ смягчилась – не улыбка, но что-то очень похожее.

– Ни разу.

– Я подозревала, что ты хороший стратег, но это... это поразительно.

Он выглядел смущенным, вертя в руках одну из взятых им пешек.

– Удача новичка, не более того.

– Удача не имеет к этому никакого отношения. Я выиграла один раз, а потом ты честно выиграл пять раз подряд.

– Ты просто расстроилась, что я обыграл тебя.

– Ничуть. У меня просто не было шансов.

– А, – тихо произнес он. – Значит, ты позволила мне выиграть.

– Думаешь, я из тех, кому нравится проигрывать?

Она наклонилась над шахматной доской, все еще заставленной его светлой маленькой армией. Он держал все ее фигуры, но при ее приближении на его лице вдруг отразилась паника. Она улыбнулась: нужно было восстановить равновесие сил между ними, возместить ее растущее обаяние.

– Кто ты на самом деле?

– Послушник ордена Святого Сантьяго.

– Это я уже слышала.

Глядя на его губы, ей захотелось облизнуть свои собственные, гадая, каким будет ощущение его, этого странного человека-загадки.

– Ну и храни свои секреты, – прошептала она. – Пока что.

Его темные бездонные глаза расширились.

– Ты не испугаешь меня.

– О, но это так.

Дверь их комнаты распахнулась. Ада испуганно отпрянула и больно приземлилась локтями на рассыпавшиеся фигурки. Габриэль перекатился, так чтобы его тело загородило ее от двери.

– Идем со мной. Быстро!

Незнакомый женский голос на пороге ничуть не помог прогнать ее смятение. Ада заморгала от резкого света, не в силах разглядеть лицо за высоко поднятым горящим факелом.

– Уходите сейчас же, или окажетесь перед судьей, – сказала женщина. – В доме сеньоры облава. Поспешите.

Глава 9

За порогом ночную тишину разорвали крики и треск ломаемой мебели. Габриэль вскочил на ноги. Ада швырнула шахматы в сумку. Колени подогнулись, когда она встала, но Габриэль успел подхватить ее.

– Можешь идти? – спросил он.

– Смогу.

Она нахмурила брови и попыталась выпрямиться, тяжело опершись на него.

18
{"b":"158693","o":1}