Странно было слышать прекрасный отзыв о книгах, которые ты никогда не писала. Но она меньше была заинтересована в содержании этих романов, чем в ответе на вопрос, который возник у нее.
– А в той жизни, которую я должна была прожить… я была замужем?
– Нет.
– Но я встретила Дании и…
– Нет. Ты никогда не встречала Дании. Ты никогда не была замужем.
– Значит, я не родился! – сказал Крис. Стефан сказал:
– Всего этого не произошло потому, что я отправился в Денвер, Колорадо, в 1955 году и не позволил доктору Марквеллу принимать роды. Доктор, который занял место Марквелла, не мог спасти твою мать, но он не повредил твоего позвоночника. С тех пор все стало меняться в твоей жизни. Я изменил твое прошлое, которое было моим будущим. Я благодарю Бога за эту возможность путешествовать во времени, иначе я не смог бы спасти тебя от инвалидного кресла.
Новый порыв ветра хлестнул дождем в окно, возле которого стояла Лаура.
Ее снова охватило чувство, что эта комната, в которой она стояла, земля, на которой стоял отель, и вселенная, в которой вращалась земля, все могло растаять, как дым.– Я следил за твоей жизнью после этого, – сказал Стефан.– Между январем и мартом 1944 года я предпринял больше тридцати тайных путешествий в твою жизнь. Во время своего четвертого путешествия в 1964 год, я обнаружил, что ты уже год как мертва, ты и твой отец были убиты тем грабителем, который пришел в бакалейную лавку. Поэтому я отправился 1963 год и убил его раньше, чем он смог убить вас.
– Грабитель? – сказал Крис удивленно.
– Я расскажу тебе об этом позже, дорогой. Стефан продолжал.
– И до той ночи, когда Кокошка появился на той горной дороге, мне удавалось сделать твою жизнь спокойнее и лучше. Хотя мое вмешательство не повлияло на твое искусство и твои книги не стали менее прекрасными, чем те, которые ты написала в другой жизни. Это другие книги, но они не стали хуже.
Почувствовав слабость в ногах, Лаура села на стул.
– Но зачем? Зачем ты проделывал такие путешествия в будущее, чтобы изменить мою жизнь?
Стефан Кригер посмотрел на Криса, потом на нее, закрыл глаза и заговорил:
– Увидев тебя в инвалидной коляске и прочитав твои книги, я полюбил тебя… я полюбил тебя всем сердцем.
Крис заерзал на стуле, ошарашенный этим признанием его матери.
– Твой разум был еще прекраснее твоего лица, – тихо сказал Стефан. Его глаза были закрыты.– Я полюбил тебя за мужество, наверное, потому, что не видел настоящего мужества в своем мире фанатиков в униформе. Они творили зверства по отношению к людям и называли это мужеством. Они готовы были умереть за свою идею править миром и считали это мужеством, хотя на самом деле это было глупостью и идиотизмом. Я полюбил тебя за благородство, которого не имел сам, за самоуважение, которое я увидел в тебе. Я полюбил тебя за сострадание, которым так богаты были твои книги, и которого я не видел в своем мире. Я полюбил тебя, Лаура, и понял, что могу сделать для тебя то, что сделал бы каждый мужчина для своей любимой, если бы он владел силой Богов; я постарался сделать твою жизнь лучше той, которая была предначертана тебе судьбой.
Наконец он открыл свои глаза.
В его прекрасных голубых глазах была боль.
Она была безмерно благодарна ему. Она не могла любить его ответно потому, что едва знала его. Но вся глубина его любви, вся страсть, которая толкнула его на изменение ее судьбы, его желание быть с ней, хотя их разделяли десятки лет, снова вернуло его в то волшебное состояние, в котором она уже однажды видела его. Снова он казался ей больше самой жизни, полубогом, если не Богом, вернувшимся к жизни благодаря своим глубоким чувствам к ней.
Этой ночью Крис спал рядом со Стефаном Крюгером на скрипучей жесткой кровати. Лаура пыталась заснуть на стуле, закинув ноги на кровать.
Шум дождя превратился в тихий монотонный шелест, который вскоре усыпил Криса. Лаура слышала его спокойное дыхание.
Просидев час в темноте, она тихо спросила:
– Ты спишь?
– Нет, – тут же ответил Стефан.
– Дании, – сказала она.– Мой Дании…
– Да?
– Почему ты…
– Не отправился в ту ночь в 1988 год и не убил Кокошку раньше, чем он убил Дании?
– Да. Почему ты не сделал этого?
– Потому что… понимаешь, Кокошка был из 1944 года, поэтому его убийство Дании и его собственная смерть были частью моего прошлого, которого я не могу изменить. Если бы я пытался снова отправиться в 1988 год, чтобы остановить Кокошку прежде, чем он убьет Дании, я бы остался на месте, в институте, закон природы не позволил бы мнеэтого сделать.
Лаура молчала. Стефан сказал:
– Ты поняла?
– Да.
– Ты смирилась с этим?
– Я никогда не смирюсь с его смертью.– Но ты веришь мне?
– Думаю, да.
– Лаура, я знаю, как ты любила Дании Пакарда. Если бы я мог спасти его, даже ценой своей жизни, я бы сделал это. Я не поколебался бы ни на секунду.
– Я верю тебе, – сказала она.– Потому, что без тебя… у меня бы никогда не было Дании.– Подумав, произнесла: – Угорь…
– Судьба борется против изменений в том, что должно быть, – сказал Стефан из темноты.– Когда тебе было 8 лет, я застрелил грабителя, чтобы он не изнасиловал и не убил тебя, но неизбежная судьба сталкивает тебя с другим подонком, который является потенциальным убийцей. Вилли Шинером. Угрем. Но та же судьба все-таки снова делает тебя писательницей, которая пишет прекрасные книги, несмотря на то, что я изменил твою жизнь. Это хорошая сторона борьбы за судьбу. Есть что-то пугающее и удивительное в той силе, с которой судьба стремится сделать то, что должно быть… Эта сила как будто исходит из вселенной, от того, в которого мы не все верим и которого называем Богом.
Некоторое время они прислушивались к шуму дождя и ветра за стеной. Она сказала:
– Но почему ты не расправился с Угрем ради меня?
– Я ждал его однажды ночью в его доме…
– Ты сильно избил его. Да, я знаю, что это был ты…
– Я избил его и предупредил, чтобы он держался подальше от тебя. Я сказал ему, что в следующий раз убью его.
– Но это избиение лишь больше разожгло в нем желание овладеть мною. Почему ты сразу не убил его?
– Я мог его убить. Но… я не знаю. Может быть, я слишком много видел убийств за свою жизнь… и решил, что в этом убийстве нет необходимости.
Она подумала о его мире войны, концлагерей, геноцида и поняла, почему он надеялся избежать убийства Шинера, хотя тот едва ли заслуживал жизни.
– Но когда Шинер напал на меня в доме Доквейлеров, почему ты не остановил его?
– Когда я в следующий раз вторгся в твою жизнь, тебе было уже 13 лет, и ты уже сама убила Шинера и осталась живой, поэтому я решил не возвращаться и не вмешиваться.
– Да, тогда я осталась в живых, – сказала она.– Но Нина Доквейлер умерла. Может, если бы она не пришла домой и не увидела кровь и тело…
– Может быть, – сказал он.– А может быть, нет. Судьба борется за предначертанное изо всех сил. Может быть, она бы умерла иначе. Кроме того, я не мог защищать тебя от каждого потрясения, Лаура. Мне бы понадобилось тысячи раз путешествовать во времени, чтобы сделать это. Такое частое вмешательство могло бы оказаться не таким хорошим для тебя. Без некоторых начальных моментов своей жизни ты могла бы не стать той женщиной, которую я полюбил.
Снова воцарилась тишина.
Она прислушивалась к шуму ветра и дождя. Она прислушивалась к ударам своего сердца. Наконец она сказала:
– Я не люблю тебя.
– Я понимаю.
– Хотя, кажется, люблю – немного.
– Ты ведь даже не знаешь меня.
– Может быть, я никогда не смогу тебя полюбить.
– Я знаю.
– Несмотря на все то, что ты сделал для меня.
– Я знаю. Но если мы выживем… у нас будет много времени.
– Да, – сказала она, – я надеюсь, что у нас будет много времени.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
НОЧНОЙ КОМПАНЬОН
ГЛАВА 1
В субботу, 11 марта 1944 года, в главной лаборатории института оберштурмфюрер СС Эрих Клитманн и его трое натренированных людей готовились к прыжку в будущее, чтобы убить Кригера, женщину и мальчика. Они были одеты как обычно молодые люди в Калифорнии 1989 года: дорогие костюмы от Лаурента, белые рубашки, темные галстуки, черные ботинки, черные носки и темные очки, если понадобится; им сказали, что в будущем это называется «крутым стилем», и хотя Клитманн не знал, что это точно значит, ему это нравилось. Их одежды была принесена из будущего во время предыдущих путешествий; все вплоть до нижнего белья соответствовало времени.