– Я провожу вас в библиотеку. Милорд выйдет к вам, – после чего молча развернулась и направилась к резным дверям, ведущим во внутренние покои.

Ползуновы так же молча двинулись за ней. Эбби осталась топтаться в холле.

«Чудное местечко. Начинаешь задумываться: а нужны ли нам такие родственнички?» – подумала Юлия и покосилась на Василия; его профиль выражал те же сомнения.

– Что вы сказали? – она растерянно смотрела на Джорджа, судорожно соображая, где взять англо-русский словарь. Знание языка, которое Юлия считала вполне сносным, кажется, подвело ее. – Повторите еще раз. Медленнее.

– Веронику арестовали два часа назад по обвинению в убийстве моей матери, леди Эстер.

– Джордж, это какая-то глупость! Вероника – и убийство! Она что, застрелила ее?

– Нет. – Бледное лицо Джорджа было каким-то пустым и невыразительным, он устало обхватил руками голову и опустился в большое красное кресло, стоящее возле камина. До сих пор разговор проходил стоя. – Маму ударили по голове садовой cleaver.

Последнего слова Юлия не поняла.

– Такой инструмент на длинной ручке, ровный и острый с одной стороны, он имеет три зубца с другой, – попытался объяснить Джордж, по-прежнему отводя глаза.

– Тяпка, наверное, – буркнул Василий.

– Но при чем тут Вероника? Она что, взяла и подошла к леди Эстер и ударила ее? Или они поругались? Что случилось?

– Мы точно не знаем. Полиция еще собирает показания.

– Подожди, – включился муж. – Никто не видел, как убили, – он на секунду замялся, – твою мать? Но арестовали Веронику?

– Горничная видела из окна, как Ника стояла над леди Эстер, когда та была уже мертва, орудие убийства лежало тут же.

– И за это ее арестовали? – Василий наливался пурпуром, ему явно не хватало воздуха, он нервно рвал на себе галстук и при этом так громыхал кулаком по небольшому инкрустированному столику, который подвернулся ему под руку, что Маруська, пытавшаяся оторвать нос забившейся в угол дивана дрожащей всем телом левретке, бросила свое занятие и уставилась на папулю. – Это что? Правосудие? Это факты и доказательства? А вы, Джордж, вы-то что молчали? Как вы позволили арестовать ее? Вы что же, тоже думаете, что Ника убила вашу мать? Ваша невеста? – Чувствовалось, что он едва сдерживается, чтобы не схватить маркиза за грудки и не встряхнуть как следует.

Джордж сидел совершенно раздавленный, поникший, какой-то безучастный.

– Конечно, он не молчал! – Двери кабинета порывисто распахнулись, и на пороге появилась Мардж. – Джули! Это ужас! Это просто безобразие! Мы пытались вмешаться, но с нашей полицией так просто не поспоришь. Им все равно, маркиз ты или герцог, при исполнении служебного долга они не принимают во внимание подобные мелочи. И потом, обстоятельства... – Мардж сожалеюще пожала худыми плечами.

– Василий, познакомься, это Марджори, герцогиня Оркни. Подруга Джорджа и Ники. Я рассказывала тебе о ней. Она нас просто выручила со всей этой предсв... – Юлия не смогла договорить. Огромный соленый ком вдруг подкатил к горлу. – Мардж, это мой муж Василий Ползунов, отчим Вероники.

– Очень приятно. – Мардж подошла к Василию своей мягкой, будто крадущейся походкой и крепко пожала его руку, а потом чмокнула Юлию в щеку, сжав на мгновение плечо в знак поддержки. – Я надеюсь, вы простите Джорджа? Смерть матери, – она легко коснулась плеча замершего в кресле маркиза, – а потом этот ужасный арест. Он просто на пределе. – Мардж покачала рыжей кудрявой головой.

– Мне бы хотелось увидеть Веронику, – сдерживаясь из последних сил, проговорила Юлия. – Мардж, мы можем остановиться в замке? Хотя бы ненадолго?

– Конечно. Комнаты для вас готовы, – ответила она, мельком взглянув на Джорджа.

– Пожалуйста, пусть кто-нибудь проводит нашу няню с малышкой в их комнаты, а мы с Василием отправимся в полицию. Она... Ее держат здесь? В Хантли?

– По-моему, – растерялась Мардж. – Весь этот ужас. Следователи, полицейские, эксперты, допросы, врачи. Они только недавно уехали. Мы так растерялись, что толком ничего не спросили, – ответила она извиняющимся тоном. – Думаю, лучше узнать в полицейском участке. Там наверняка знают. Ах, да, – спохватилась она. – Мы можем им позвонить.

– Нет, – твердо решил Василий. – Лучше сразу ехать. Мы можем временно позаимствовать вашу машину с шофером? – обратился он к Джорджу.

Тот лишь неопределенно повел плечами.

– Держись, – сдержанно похлопал его по спине Василий, выходя из комнаты. – Мы ее вытащим. Это все полный бред. – И они с Юлией вышли из комнаты.

Когда машина отъезжала от дома, ей показалось, что кто-то наблюдает за ними из окон второго этажа. Кто-то исподтишка смотрел им вслед.

Машина русских отъехала. Лесли Пейн, экономка в доме Хантли, отошла от окна. Лицо ее сейчас утратило обычную суровую непреклонность и было грустным и словно помолодевшим. Мягкость сделала ее черты приятней, свежее. Она вздохнула и пошла к себе наверх в надежде, что ближайшие несколько часов сможет побыть одна. Горничные и два лакея вполне в состоянии справиться с приемом русских и их няньки.

Надо же, нашли англичанку, размышляла она, идя по лестнице. Видно, тоже мечтают у нас осесть. Еще одни иностранные толстосумы. Англичанину скоро и места у себя дома не найдется.

Лесли привыкла считать всех иностранцев никчемными, подозрительными типами. Так говорили ее дедушка и ее отец. Да и сама она недолюбливала их и не понимала. Французы еще куда ни шло. Но русские? О чем только думал милорд, когда выбирал такую невесту? Ведь не мальчик уже.

Немудрено, что леди Эстер на дух ее не переносила. Еще бы! Единственный сын! Маркиз Хантли! Древний род! Такая история, и нате вам, какая-то самозванка, простолюдинка, да еще и русская. А всем известно, что в России одна мафия и больше ничего.

Мисс Пейн вошла в свою комнату и прикрыла дверь. Конечно, принц Уильям тоже женился на простой девушке, но англичанке, из хорошей семьи. Славная девушка, подумала Лесли, вспоминая, как мило смотрелась Кейт Миддлтон в свадебном платье. И вести себя умеет, и манеры у нее достойные, краснеть не приходится.

А эта? Лесли брезгливо поджала губы, вспомнив, как эта русская визжала на шее у милорда, когда тот подарил ей свою старую кобылу Грейси Поинт. А как она разговаривала с миледи? Взять хотя бы их вчерашнюю беседу в гостиной.

Мисс Пейн стояла возле комода и перебирала в руках края плетеной кружевной салфетки. «Надо же, мамы уже нет лет пятнадцать, – подумала она, – а кружеву и того больше, и до сих пор не пожелтело». Лесли нежно погладила рукой покрытую кружевом поверхность, расправляя его. Да, тогда она тоже собиралась замуж, и мама связала ей целый набор симпатичных салфеточек. Лесли вздохнула. Поправила выбившуюся из прически прядь пепельно-русых с редкой проседью волос и открыла ящик комода. Она пошарила рукой в среднем ящике и выудила из его глубины небольшую резную шкатулку.

Мисс Пейн села у окна в свое любимое кресло, бархатное, с высокой спинкой, оно когда-то стояло в спальне у старого лорда, но потом милорд умер, а миледи сочла его слишком громоздким и затертым и позволила Лесли забрать его наверх.

Погладив пальцами замысловатый узор на крышке, мисс Пейн уже хотела открыть шкатулку и посидеть у окна, предаваясь мечтам о своем ближайшем будущем, о тех радостных переменах, которые ожидают ее. Теперь, после смерти маркизы, она наконец заживет полной, счастливой жизнью. Но вид идущих к дому молодых людей отвлек ее, снова вернув к сегодняшним событиям.

По лужайке к дому шли двое. Даже с такого расстояния Лесли заметила, как счастливо улыбается Эвелин Ньюпорт, племянница ее покойной хозяйки. Маленькая хитрая лиса уже считает возможные дивиденды, которые получит от смерти своей тетки.

Разглядеть выражение лица ее жениха экономка не смогла, он шел, как всегда, ссутулившись и низко наклонив голову. И что она в нем нашла? Ни красоты, ни денег. Оба они, по сути, нищие, хоть и носят громкие титулы. Ей бы лучше выйти замуж за какого-нибудь состоятельного бизнесмена, а она, дуреха, вцепилась в этого потомка герцогов и маркизов. Вон как виснет на нем!