— И, наверное, — добавил Тони, — стали они ощущать себя одной личностью.

— Стоп, стоп, — остановил их Джошуа, — как близнецы, они, конечно, могли дублировать друг друга в обществе. Это я еще могу понять. Но я ни за что не поверю, что каждый из них утратил свою индивидуальность.

— Возможно, — сказал Тони, — этого и не случилось. Они могли ощущать себя одной личностью, но в двух раздельных телах. И есть доказательство.

— Какое доказательство? — спросил Джошуа.

— А письмо, которое обнаружили в сейфе банка. Бруно писал, что был в Лос-Анджелесе. Он не сказал ничего о брате. Он сказал: «Я умер».

— Какое же это доказательство, — сказал Джошуа. — Нельзя полагаться на этот бред, письмо написано сумасшедшим.

— Не так уж это письмо и бессмысленно. Так мог написать Бруно, если он действительно чувствовал себя одной личностью с братом.

Джошуа покачал головой.

— Но никак не могу поверить в такое.

— Джошуа, вы, конечно, читали о раздвоении личности. Помните историю доктора Джекила и мистера Хайда? А еще несколько лет назад вышла книга «Сивилла». Женщина идентифицировала себя с шестнадцатью другими людьми. А в случае с близнецами мы, возможно, имеем дело с явлением обратного порядка. Под сильным психологическим влиянием матери дети морально превратились в одно существо.

— Но как? — спросил Джошуа. — Что она делала с ними?

— Мы, возможно, никогда об этом не узнаем, — ответила Хилари.

После полудня солнце покинуло восточную сторону дома и в комнате наверху стало темнее. Исчезли солнечные зайчики, бегавшие до этого по потолку. По углам спальни собирались тени.

С приближением вечера нарастало волнение в душе Бруно. Он боялся быть захваченным врасплох в сумерках. Освещение в доме вышло из строя: ведь здесь никто не жил уже более пяти лет. На полу валялся его фонарик, кончился заряд в батарейках. Бруно с ужасом наблюдал, как комната погружается в багряно-серый полумрак. По ночам он не боялся находиться на улице: там свет реклам, автомобилей, домов, луны, звезд. Однако в абсолютно темной комнате его окружит бормотание и появятся отвратительные существа.

Свечи. Его мать всегда хранила пару пачек длинных свечей в кладовой за кухней. Их всегда держали на случай, если погаснет свет. Бруно был уверен, что найдет в кладовой и спички, в круглой коробке с плотно закрывающейся крышкой. Он точно помнил о том, что, покидая дом, он ничего не взял в кладовой.

Он склонился над лицом мертвого Бруно и сказал:

— Я схожу на минутку вниз.

На него смотрели мутные, с точками застывшей крови глаза.

— Я не надолго.

Тот ничего не ответил.

— Я возьму несколько свечей, а то меня поймают в темноте. Я буду хорошо себя чувствовать во время моего отсутствия?

В ответ — молчание.

Бруно вышел на лестничную площадку. Ступеньки вели в спальню на втором этаже. На лестницу еще падал свет из окна наверху, и поэтому Бруно спокойно направился вниз. Но, распахнув дверь, он замер от ужаса. Спальня была погружена в темноту.

Жалюзи. Он поднял их наверху, когда проснулся утром, но все остальные окна в доме оставались закрытыми. Он не осмелился их открыть. Конечно, шпионы Хилари-Кэтрин вряд ли заметят то, что наверху подняли жалюзи; однако если сделать это во всем доме, то, вероятно, они сразу же примчатся сюда.

Он стоял у порога, напряженно всматриваясь в мрачную комнату и вслушиваясь в мертвую тишину. Ни звука. Все неподвижно. Он подумал было вернуться наверх. Однако это не выход. Через несколько часов на дом опустится ночь, и он останется без спасительного света. Он должен пойти в кладовую и найти свечи.

Дрожа, он двинулся вперед, оставив на случай бегства открытой дверь. Но слабый свет, падавший из проема, не мог разогнать кромешной темноты.

Два шага. Он остановился. Подождал. Послушал. Голосов не было слышно. Он торопливо пересек комнату, руками нащупывая дорогу среди нагромождений мебели.

Тихо. Он открыл следующую дверь и вошел в гостиную. Шепота не было слышно.

На мгновение, окруженный чернильной темнотой, Фрай забыл, куда идти дальше: лестница направо или налево? Но потом, сообразив, бросился направо, широко открыв глаза и выставив вперед руки, как слепой.

Тихо. Он едва не полетел вниз, оступившись на лестничной площадке. Пол внезапно ушел из-под ног, но Фрай успел схватиться за невидимые перила и, ударившись о ступеньку, удержался наверху.

Шепот. Шорохи. Он едва не разжал руку, когда услышал их. Он весь сжался, втянул голову в плечи и затаил дыхание.

Шепот. Ближе. Еще ближе. Он вскрикнул и стрелой помчался вниз, размахивая руками. Уже на площадке он споткнулся о ступеньку и растянулся на полу, уткнувшись лицом в пыльный ковер.

Неясное бормотание окружило его. Фрай вскочил и кинулся по следующему пролету на первый этаж. Внизу он на мгновение задержался, оглянулся и посмотрел наверх. Голоса настигали его. Они переросли в оглушительное шипение и свист.

Нет! Нет!

Он побежал по коридору к кухне. Волны голосов накрыли его с головой, они звучали снизу и сверху, слева и справа. Здесь же были и существа — или существо? Одно или несколько? Он не знал. Шарахаясь в ужасе от стены к стене, Фрай бежал, направляясь к задней части дома. Он неистово бил себя по телу, рукам, лицу, срывая существ, которые забивались под одежду, путались в волосах и скреблись по коже.

Ударом ноги он широко распахнул кухонную дверь и, держась за стену, обошел кухню по периметру. Газовая плита, холодильник, шкаф с посудой... Вот, наконец, дверь кладовки.

Оглушающий свист не умолкал, мерзкие существа по-прежнему обволакивали все тело.

Фрай кричал и кричал. Его голос, сорвавшийся в крик, вдруг охрип. Наконец, дверь была открыта.

Он вступил внутрь, морщась от нестерпимой вони, пахнувшей ему навстречу. Тут он понял, что не сможет без света отыскать свечи. Фрай развернулся и, размахивая руками, ринулся обратно, на кухню. Он нащупал заднюю дверь, замешкался, открывая задвижки, но наконец ему удалось распахнуть ее, и внутрь полился дневной свет.

Свет. Серый свет проник сквозь дверной проем и осветил кухню. Свет. Минуту Фрай стоял на пороге, купаясь в нежных волнах дневного света. Бруно был мокрым с ног до головы от пота. Из груди вырывалось сиплое дыхание.

Немного успокоившись, он вернулся в кладовую. Вонь исходила от старых консервов, они раздулись и полопались. Все вокруг было заляпано бурыми пятнами, покрытыми ядовито-зеленой плесенью. Стараясь не наступать на мерзкие лужи, Фрай отыскал свечи и спички.

Спички оказались сухими и легко загорались. Он чиркал одну за другой. Вспышки яркого пламени прогнали его страхи.

Приземлившись в Напа Каунти, они тотчас же поехали к шерифу и обо всем ему рассказали.

Сначала Питер Лавренски смотрел на них, как на сумасшедших, но постепенно нехотя согласился с их доводами.

Уже вечерело. Лавренски позвонил в полицейское управление Лос-Анджелеса. Он узнал, что ФБР уже получило сведения о двойнике Бруно Фрая. Лавренски сообщил все то, что ему стало известно в этот день. Следовало искать скрывающегося близнеца Бруно Фрая. Он информировал полицейское управление о том, что эти два Бруно по очереди убивали женщин в разных городах. Правда, пока он не может точно перечислить имена жертв. Конечно, главным образом все подозрения базируются на письме, найденном в сейфе банка, и на ставших явными отношениях между Лео и Кэтрин. В свете рассказов Янси и доктора прояснились запутанные события последних дней: на Хилари нападали два разных человека; один из братьев находился в Санта-Хелене, пока другой выслеживал Хилари в Лос-Анджелесе, а после его смерти возобновил преследование женщины.

По-видимому, сыновья так ненавидели свою мать, что перенесли маниакальную боязнь матери и злость на нее на других женщин. Последнее предположение имело подтверждение все в том же письме. Пока Хилари и Джошуа сидели на диване в кабинете шерифа и потягивали кофе, приготовленный секретаршей, Тони взял у Лавренски трубку и лично поговорил с начальством из Лос-Анджелеса. Его поддержка Лавренски, весомость доказательств и наличие свидетелей — все это, по-видимому, возымело действие. Во всяком случае разговор закончился тем, что власти Лос-Анджелеса пообещали со своей стороны помощь в расследовании. Согласившись с подозрением Тони о том, что этот человек мог находиться где-то неподалеку от дома Хилари Томас, они сказали, что будет установлено круглосуточное наблюдение за домом в Вествуде.