— Я рад приветствовать вас здесь, — торжественно произнес он, когда в зале стало тихо. — Нам есть что обсудить.

Сперва Тунгдил рассказал о событиях у Северного перешейка. Гномы восприняли эти новости спокойно — они всегда были готовы вступить в бой с чудовищами.

— Видит Враккас, я никогда не стремился к тому, чтобы стать вашим предводителем. — Златорукий перешел ко второму вопросу, который собирался сегодня обсудить. — Вы не выбирали меня, и потому я больше не хочу занимать эту должность. Прежде чем наступят сложные времена, мы должны прояснить ситуацию, чтобы враг не мог воспользоваться раздором в наших рядах. — Гном сглотнул. — Я из племени Третьих, как вам всем известно. Недавно мне в очередной раз напомнили об этом. Есть те, кто сомневается в моей преданности племенам гномов. И пока такие сомнения существуют, я хочу оставаться простым воином. — Тунгдил поднял топор. — Один из вас должен стать новым королем Пятых. Я не могу этого сделать. — Опустив руку, он отошел в сторону.

Гномки и гномы начали совещаться. Эхо их голосов наполнило зал, сливаясь в равномерный гул, — еще одно доказательство того, что Серые горы теперь наполнились жизнью.

Тунгдил считал, что в достаточной мере объяснил собравшимся свою позицию. Говоря о нежелании править гномьим королевством, он заметил облегчение и даже согласие на лицах некоторых гномов и возблагодарил Враккаса за то, что бог ниспослал ему верное решение.

Какая-то темноволосая гномка ударила молотом об пол. Гул в зале утих.

— Я Кирисс Тонкорукая из клана Кузнецов, из племени Первых. Я последовала за тобой, Тунгдил Златорукий, я понимаю, почему ты принял такое решение. Тем не менее ты нужен нам. — Она опустила топор в знак признания достижений Тунгдила. — Но пришло время назвать того, кого все уважают и кто сможет повести наше новое племя за собой. Я предлагаю Глаимбара Остролезвого из клана Железные Тиски, из племени Первых.

Кирисс начала расхваливать достоинства Глаимбара. Мир вокруг Тунгдила померк, глаза ему застил туман, тело заледенело, а в душе с новой силой вспыхнула ненависть к сопернику.

«Молю тебя, Враккас, пускай они выберут кого-нибудь другого». Но судя по лицам гномов, они были согласны с предложением Кирисс. По-видимому, за это недолгое время будущий супруг Балиндис сумел добиться признания гномов из других племен.

«Глупец, — шепнул ему внутренний голос. — Если бы ты остался их предводителем, то мог бы под каким-то предлогом отправить Глаимбара в отдаленные регионы Серых гор или даже послать его одного сражаться с орками. А теперь ты лишился возможности когда-либо жениться на Балиндис. Ты должен убить его. Столкни Глаимбара в пропасть со скалы, оглуши его камнем, прогони в Потусторонние Земли, раскрои ему череп орчьим мечом и свали всю вину на чудовищ…»

Тунгдил изо всех сил пытался сосредоточиться на лице Боиндила. Злобный голосок звучал все тише и тише, пока совсем не замолк, но ненависть в душе осталась. Одного взгляда на Глаимбара было достаточно, чтобы злоба вспыхнула с новой силой. Внезапно Тунгдил понял, что испытывал Бешеный и почему ему постоянно хотелось разрубить кого-то на кусочки.

Заметив, что все гномы смотрят на него, Тунгдил взял себя в руки.

— Вы слышали, что говорят о Глаимбаре Остролезвом из клана Железные Тиски, из племени Первых, — дрожащим голосом произнес он. — Есть еще претенденты?

Но никто не поднял топор.

— Что, никого? — на всякий случай переспросил Тунгдил, вложив в этот вопрос всю свою горечь и разочарование. — Тогда я спрашиваю тебя, Глаимбар Остролезвый из клана Железные Тиски, из племени Первых, — гном не мог смотреть на ненавистного противника, и его взгляд сам собой обратился на Балиндис, — согласен ли ты принять этот выбор и повести племя Пятых?

Но Тунгдил уже не видел, как встал Глаимбар, не слышал, как он торжественно произнес: «Да», не заметил ликования остальных гномов. Его сознание сейчас не воспринимало окружающий мир, и для него существовало только одно — Балиндис.

И только когда все гномы поклонились Глаимбару, вскинув топоры, булавы, алебарды и молоты, Тунгдил смог оторвать взгляд от своей возлюбленной.

— Новое племя Пятых избрало тебя, Глаимбар, — произнес Златорукий, не поворачивая голову. — Да наставит тебя Враккас на путь истинный.

С этими словами Тунгдил поспешно покинул зал, не выразив должного уважения новому королю. Глаимбар никогда не добьется его признания. Никогда.

Чтобы как-то успокоиться, Тунгдил побрел по коридорам Пятых, мимо полуразрушенных залов и многочисленных новостроек, на которых трудились каменотесы Вторых. Ноги сами понесли его к выходу, к бастиону, который почти до основания разбили орки. Стоя среди руин, гном смотрел на звездное небо, и слезы ярости и отчаяния текли по его щекам, капая на бороду и доспех.

— Ты давай, завязывай с этим. А то кольчуга заржавеет. Соленая вода вредна для железа, книгочей, и кому, как не тебе, знать об этом.

— Они послали тебя, чтобы пригласить меня на праздничную трапезу? — ухмыльнулся Тунгдил.

— Да на это сам Враккас не сподобился бы, так какие у меня шансы? — Боиндил тоже взглянул на звезды. — Миленько светят, я не отрицаю. Но что звезды по сравнению с бриллиантами, которые мы добываем в темных шахтах? Пойдем назад, под землю. Нам нужно обсудить твой план. Королю он понравился.

— Ох, ты уже всем об этом растрепал? — Тунгдил сердито посмотрел на друга. — Я же понимаю, почему ты не смог держать язык за зубами. Думаешь, мы прямо сейчас отправимся в погоню и успеем добраться до Ужноца и его орков?

Боиндил почесал выбритые виски и огладил бороду.

— Что, я настолько предсказуем? — ухмыльнулся он. — Пошли, выпьем у горна, рядом с моим братом, если ты не против. Мне тоже как-то не хочется слушать сейчас веселые песни. Можешь рассказать Боендалу, что мы собираемся делать. Вдруг от этого лед в его крови растает и он вновь встанет с постели?

Они вместе побрели по коридорам к белому огню горна «Драконье Дыхание». Прямо перед горном стояла лежанка Боендала. Тунгдил присел рядом и все рассказал больному гному, словно бы тот был в сознании.

Но надежды Боиндила не оправдались — даже если его брат и услышал новости, глаз он не открыл.

Лицо грабителя, напавшего на Фургаса, было скрыто маской, но голос показался магистру знакомым.

— Родарио, прекрати дурачиться! — остановившись, Фургас упер руки в бока. — Если стражники Андокай тебя…

— Кошелек или жизнь! — Грабитель замахал кинжалом. — Решай!

— Что, никаких тебе «ах» или «о», никаких пафосных слов? Какую роль репетируешь? — Магистр двинулся вперед. — Спрячь кинжал, пока нас никто не увидел, а то вдруг кто-нибудь бросится мне на помощь.

Грабитель, стоя на месте, продолжал угрожающе махать рукой. Фургас насторожился. Он очень хотел увидеть своего ребенка, которому еще предстояло родиться, а потому в драку ввязываться не стоило. Сняв с пояса кошель с деньгами, он бросил его незнакомцу.

— Сразу бы так, — проворчал грабитель, делая вид, что наклонился, чтобы поднять деньги. Но вместо этого он внезапно вскинул руки и сорвал с лица маску. — Ага! Попался-таки, дорогой мой! — торжествующе воскликнул Родарио. — И кто там говорил, что я плохой актер?

— Да я же сразу понял, что это ты! — возмутился Фургас, поднимая кошель. — Что все это значит?

Родарио принял героическую позу, не скрывая удовлетворения.

— Это тебе маленькая месть за то, что вы, голубки мои, ворковали в мастерской, пока я заточен был в железной темнице и вынужден был томиться там, слушая ваши слова. Эм… Правда, я хотел вообще-то напасть на Нармору. Остра она на язык и…

— Благодари богов, что ты этого не сделал. Иначе пришлось бы мне искать другого актера для «Театра Диковинок». — Фургас постучал другу по лбу, отбирая у него кинжал. — Раз ты такой умник, то почему столь тщательно скрываешь свой талант?