Авдеев сделал виноватую мину и поднял обе руки вверх.

– Каюсь, сестричка, есть за мной один маленький грешок. Прихожу я сегодня на пляж, с целью отдохнуть от трудов праведных, и только собрался окунуть святые мощи в ласковые волны синего моря…

– Короче…

Авдеев пожал плечами.

– Как скажешь. Лежат на песочке две б… Пардон, две девушки. Да, те самые. И, как водится, загорают без верха. Сама понимаешь, взыграло ретивое…

– Кобель.

– Пусть будет так, – смиренно вздохнул Авдеев. – В отличие от тебя, я в монахи не записывался. Так вот… Подхожу я к ним, красивый, модный, настоящий гангстер.

– Пес ты блудливый, а не гангстер.

– Не перебивай, – поморщился Авдеев. – А то муза улетит. На чем я остановился? Ага… Я к ним, то есть к девицам этим, с любовью, серенаду им исполнил, а они мне в ответ песенку про баксы. А тут еще неслабая «мама» рядом крутится, говорит мне, отвали, девочки, мол, на работе. Я ей тут же выдал пару комплиментов, оказалась обидчивой, залилась вся слезами и понеслась вскачь в сторону ближайшей «крыши». А я, времени не теряя, провожу с б…, пардон, с девушками, воспитательную работу, уговариваю их бросить презренное ремесло…

– Не ври мне, Толян, – фыркнула Вика. – Просто ты хотел, чтобы они обслужили тебя бесплатно. Напрасно ты губу раскатал, тут такие фокусы не проходят.

– Фи, как грубо, Виктория Сергеевна! – Напарник скривил губы. – Я им предложил свою дружбу.

– Сразу двоим? – поинтересовалась Вика. – Ну да, совсем забыла, у тебя большое сердце.

– Так вот, – не обращая внимания на ее слова, продолжил Авдеев. – В самый интересный момент, когда девушки, можно сказать, прониклись и на ресничках у них заблестели слезы – раскаяния? благодарности? любви? – можешь сама подобрать нужное выражение, так вот, именно в этот момент «мама» приводит этого широкого в плечах Лешу.

– На «кота» он не похож. Масть у него посолиднее будет.

– А я и не говорил, что он сутенер. Местный бригадир, скорее всего она ему поставляет на субботники девочек. Подошел он ко мне. Познакомились. Сама знаешь, у меня среди солнцевских и долгопрудненских полно корешей. Назвал я ему две-три фамилии, пардон, кликухи, и полюбил он меня, как брата родного.

– Все?

Девушка бросила на него подозрительный взгляд.

– Нет, не все, – вздохнул тяжело Авдеев. – Дернул же черт меня за язык пообещать ему одну услугу. А в благодарность он поклялся подарить на ночь этих девиц.

Вика осуждающе покачала головой.

– Баламут ты, Толя. Тебе уже сколько? Тридцать два? А все еще детство в…

Она безнадежно махнула рукой.

– Влипнешь ты из-за своего характера в историю, помяни мои слова.

– Ладно, прости меня, сестричка. Это так, баловство. Я тебя ни на кого не променяю, хотя ты и зануда, каких еще поискать.

К их столику приблизился официант. В руке он держал сотовый телефон, при этом его лицо сохраняло такой важный вид, как будто он нес перед собой царский скипетр.

– Такое впечатление, Вика, что это по нашу с тобой душу.

Покидая гостиницу, они оставили у обслуги координаты, где их можно будет найти в случае необходимости. Профессия «фрилансера» сродни работе врача «Скорой помощи» или пожарника, нередко после короткого телефонного звонка приходится в срочном порядке паковать вещи и мчаться в назначенное место.

– Прошу прощения… Вы будете мадам Строганова?

Толян бесцеремонно отобрал у официанта трубку:

– Исчезни… Нет, это я не вам… А, это вы, Стив. Чем занимаемся? Прожигаем жизнь. Только что я поднимал тост за нашего щедрого работодателя…

Вика сделала напарнику знак.

– Если он хоть словом заикнется о работе, пошли его к черту.

Авдеев понимающе кивнул.

– Стив, Вика передает вам пламенный привет… Что? Понял… Будет исполнено.

Он вернул официанту трубку, рассчитался по счету, дал десять баксов на чай.

– Пошли, сестричка. Через десять минут Стив перезвонит в номер.

Еще через полчаса они принялись паковать вещи. Вика фыркала, как разъяренная кошка. Толян упражнялся в знании тончайших нюансов родного языка. Пункт назначения – Чечня, Грозный. По поводу сроков Андертон высказался предельно ясно: «Вы мне нужны там были еще вчера». Теперь они ломали голову, как им добраться туда в кратчайший срок.

Ехать в Грозный не было никакого желания. Тем более что в устном контракте имелся такой пункт: «Командировки в Чечню нежелательны. Направлять бригаду в Грозный лишь в случае самой крайней необходимости».

В Западном округе столицы, неподалеку от Поклонной горы, есть одно укромное местечко. До недавних пор оно не было даже отмечено на картах Москвы. Именуется эта местность Волынское, по названию бывшего села, о котором известно, что существует оно с XVI века. Сельцо это знаменито лишь тем, что в тридцатых годах прошлого века здесь находилась дача С. М. Щепкина, где гостил еще один великий – Николай Васильевич Гоголь. Больше никаких важных сведений о Волынском в исторических и культурных хрониках не содержится.

Местность Волынское находится в пределах заповедной зоны, вытянувшейся неширокой полосой вдоль берега Сетуни, южнее железнодорожных путей Киевского направления. Экологическая обстановка здесь одна из самых благоприятных по городу. Вероятно, это обстоятельство было учтено руководством Девятого главка КГБ, под патронатом которого в Волынском был построен оздоровительный комплекс. Строители обнесли владения высоким забором, внутри периметра чистенькие двух-трехэтажные корпуса, стройные корабельные сосны, ухоженный газон, столовая с бильярдной, словом, обычный по тем временам набор. Госдача редко использовалась по прямому назначению, люди приезжали сюда работать, а не отдыхать. В Волынском избранные интеллектуалы трудились над проектами решений очередного судьбоносного партийного форума, сочиняли статьи Конституции, писали речи и воспоминания, не для себя, конечно, для руководителей партии и государства и видных «теоретиков» передового учения. В номерах санаторного типа минимум мебели – кровать, стол, кресло и тумбочка. Ничто не должно отвлекать ученых мужей от производства высоких мыслей. Поэтому вход на спецобъект был строго по пропускам, посторонним здесь делать нечего, а спиртное в местном буфете отсутствовало.

С тех пор в мире и стране произошли колоссальные изменения, но и в середине 90-х годов корпуса спецобъекта не пустовали, а вход на территорию по-прежнему был строго по пропускам. Сменились лишь люди за письменными столами, да еще на этих самых столах появилось современное компьютерное оборудование. Место «красной профессуры» заняла новая интеллектуальная элита: спичрайтеры и консультанты, помощники и советники, словом, доверенные лица одного из кандидатов в президенты. Объяснять какого, думается, нет нужды. Как и в прежние времена, перед ними ставилась задача обеспечить «интеллектуальную подпитку власти». Начиная с марта в Волынском дважды в неделю проходили расширенные совещания экспертной группы под руководством помощника президента по политическим вопросам, а в канун второго тура выборов и в первые дни после их окончания «мозговой штаб» президента трудился без выходных и сверхурочных.

Именно здесь, в Волынском, Щербакову была назначена встреча с экс-помощником президента по вопросам национальной безопасности Юрием Михайловичем Буртиным. Как нам уже известно, инициативу проявил сам Буртин, он же назначил время и место встречи – девять утра, Волынское.

Когда позади остались высотные дома микрорайона Матвеевское, водитель темно-синей «Ауди-8А» свернул на двухрядную дорогу к Волынскому. В полусотне метров позади держалась черная «ГАЗ-31». На рассвете над Москвой прошумел летний ливень. Под лучами утреннего солнца влага быстро испарялась, поверхность дороги напоминала блестящую полоску слюды. Показались деревья парка, высокая кирпичная стена. В ходе недавней реконструкции строители снесли часть стены, установив металлическую ограду. Сквозь прутья виден аккуратный подстриженный газон, снабженный системой искусственного полива. Вдоль ограды тянется посыпанная толченым кирпичом дорожка, из-за кустарника и голубых елей виднеются крыши корпусов.