Сюзанна удивленно заморгала.
– Да вроде ничего.
– У вас на лице появилось какое-то выражение… – Он нахмурился. – Вот сейчас, минуту назад, вы выглядели так, словно увидели перед собой привидение.
– Да, это недалеко от истины. – Внезапно у нее пропал всякий аппетит. Она положила ложку на столик и отодвинула от себя поднос.
– Может быть, вы не хотите об этом говорить?
– Нет, это просто очень неприятное воспоминание, – пояснила она. – Нечто такое, о чем я с удовольствием забыла бы навсегда.
Макги отодвинул от себя поднос с пирогом.
– Расскажите, если можно, подробнее.
– Зачем вам эти кошмары? Мне жалко вас.
– Ну не жалейте меня.
– Это отвратительная история.
– Если это вас беспокоит, лучше рассказать об этом. Кстати, я люблю иногда послушать кошмарные истории.
Сюзанна не улыбнулась в ответ. Даже доктор Макги не мог перекрасить в другой цвет историю о «Доме Грома».
– Так вот… на втором году учебы в Брайерстеде я стала встречаться с парнем, которого звали Джерри Штейн. Он был очень милым. Он мне нравился, нравился по-настоящему. Мы даже начали обсуждать с ним планы женитьбы после окончания колледжа. А вскоре его убили.
– Простите, – сказал Макги. – Но как это случилось?
– Он должен был вступить в студенческое общество.
– Боже! – воскликнул Макги, заранее предполагая, что могло произойти.
– Он должен был пройти испытание… все пошло совсем не по сценарию.
– Что за жестокая, нелепая смерть!
– У Джерри было большое будущее, – тихо прошептала Сюзанна. – Он был просто гениальным, таким внимательным, он так много работал…
– Однажды вечером, когда я был здесь на дежурстве, в приемное отделение принесли мальчишку, у которого на всем теле были страшные ожоги. Все случилось во время вот таких же дурацких испытаний огнем. Как нам объяснили его друзья, это было испытание: якобы он должен был доказать свою зрелость, мужественность. Какая-то ребяческая глупость, и, как назло, что-то там не заладилось. У него оказался ожог восьмидесяти процентов кожи. Он умер через два дня.
– Джерри Штейн погиб не из-за огня, – сказала Сюзанна. – Его убила ненависть. – Она вздрогнула всем телом от ужасных воспоминаний.
– Ненависть? – переспросил Макги. – Что вы имеете в виду?
Она помолчала немного, мысленно возвращаясь на тринадцать лет назад. Несмотря на то, что в палате было тепло, Сюзанне вдруг стало холодно, так же чертовски холодно, как было тогда, когда они попали в «Дом Грома».
Макги терпеливо ждал, слегка подавшись вперед на стуле.
Наконец она мотнула головой и промолвила:
– Я не хотела бы вдаваться в детали. Все это слишком мрачно.
– Да, вам пришлось пережить так много смертей своих близких. Когда тебе всего двадцать один год, это тяжело.
– Да-да. Временами мне казалось, что я чуть ли не проклята кем-то и все такое. Все, кто мне был действительно дорог, умирали.
– Ваша мать, ваш отец, ваш жених…
– Он еще не был моим женихом. Еще не был.
– Но вы же собирались выйти за него замуж.
– Он успел только подарить мне кольцо в знак помолвки.
– Все понятно. Может быть, вам все-таки стоит рассказать всю историю, чтобы как-то убрать ее подальше из памяти?
– Нет, – возразила она.
– Конечно, так сразу вы от этого кошмара не избавитесь, если он висит над вами вот уже тринадцать лет…
Она прервала его:
– Знаете, мне кажется, тут уже ничего не поможет, никакие рассказы. Это всегда будет со мной. Слишком страшно, чтобы забыть. Кроме того, разве вы забыли то, что сами мне недавно говорили: для быстрого выздоровления нужны положительные эмоции. Помните?
– Помню, помню, – улыбнулся доктор.
– Так, значит, мне не надо рассказывать о вещах, которые действуют на меня угнетающе.
Он посмотрел на нее долгим взглядом своих неправдоподобно голубых глаз. Эти глаза светились таким участием, что не могло быть никаких сомнений в искренности его намерения помочь ей.
Он вздохнул и сказал:
– О’кей. Давайте теперь вернемся к тому, с чего мы начали наш разговор – к вашей амнезии. У меня такое впечатление, что вам удалось вспомнить почти все, что вы считали забытым. Какие «белые пятна» мы еще не устранили?
Прежде чем ответить, Сюзанна сама взяла в руки пульт управления и, нажав на одну из кнопок, привела изголовье кровати в еще более вертикальное положение. Спина у нее болела, но не из-за травмы, а от долгого пребывания в неподвижном состоянии. Найдя более удобный угол наклона, она положила пульт на место и продолжила разговор:
– Я все еще не могу вспомнить обстоятельств катастрофы, в которую попала. Я помню, что ехала в своей машине по извилистому участку дороги и была примерно в двух милях от поворота к «Вьютоп Инн». Я хотела попасть туда побыстрее, чтобы успеть к ужину. А после этого – мрак, словно кто-то выключил свет.
– Будет не удивительно, если вы вообще никогда не сможете восстановить все подробности этой аварии, – пояснил Макги. – В случаях, подобных вашему, пациент почти всегда способен восстановить любые воспоминания, за исключением тех, что были непосредственной причиной потери памяти. Это «белое пятно» так и остается «белым».
– Да, похоже, так оно и есть, – согласилась Сюзанна. – И, по правде говоря, я не очень-то жалею об этом. Но есть другая вещь, которая совершенно вылетела из моей памяти и которая доводит меня буквально да панического состояния. Это моя работа. Черт возьми, я не могу припомнить ни малейшей детали, ничего. Я, конечно, помню, что работала физиком. Помню, как получала ученые степени в Калифорнийском университете; все эти сложные, специфические понятия прекрасно сохранились в моей памяти. Я могу приступить к работе хоть сейчас, мне даже не надо восстанавливать полученные в ходе учебы навыки и знания. Но где я работала все эти годы? Чем я там занималась? Кто был моим начальником? Кто были мои коллеги по работе? Был ли у меня офис или лаборатория? Как физик, я ведь должна была работать в лаборатории, не так ли? Но я совершенно не могу припомнить, где все это находилось?..
– Вы работали в корпорации «Майлстоун» в Ньюпорт-Бич в Калифорнии, – напомнил Макги.
– Именно это сказал мне и доктор Витецкий. Но это название ничего мне не говорит.
– Вам уже удалось многое вспомнить. И это придет на память, надо только подождать.
– Нет-нет, – замотала головой Сюзанна. – Здесь какой-то особый случай. Все остальные воспоминания выплывали, словно из тумана. Туман рассеивался, и все становилось на свои места. Но, когда я начинаю вспоминать свою работу, то вместо тумана на этом месте… чернота… непроглядная темень. Все словно провалилось в какую-то черную бездонную пропасть. В этом есть что-то… пугающее.
Макги подвинулся поближе к кровати, переместившись на самый край стула. Брови его нахмурились.
– У вас в бумажнике мы обнаружили пропуск корпорации «Майлстоун», – объяснил он. – Может быть, эта карточка на что-то натолкнет вас.
– Может быть, – с сомнением проговорила Сюзанна. – Но мне бы хотелось, конечно, на нее взглянуть.
Ее бумажник находился в нижнем ящике столика, стоящего у кровати. Макги достал его и протянул Сюзанне.
Она открыла бумажник и сразу же обнаружила пропуск. Он был запрессован в пластмассу, и на нем имелась ее фотография небольшого формата. По верхнему краю карточки синими буквами на белом фоне читалась надпись из двух слов: КОРПОРАЦИЯ «МАЙЛСТОУН». Под ней черными буквами были напечатаны имя и фамилия Сюзанны. Еще ниже шла информация о владелице пропуска – возраст, рост, вес, цвет волос и глаз. Внизу карточки красным шрифтом был отпечатан номер пропуска. Больше никаких надписей не было.
Доктор Макги привстал со стула и посмотрел на Сюзанну в тот момент, когда она разглядывала свой пропуск.
– Это на что-то наталкивает вас?
– Нет, – коротко ответила она.
– Совсем никаких ассоциаций?
– Не могу даже припомнить, что когда-либо раньше видела этот пропуск.
