— Ты сам сказал, что хочешь уйти.

— Знаю. Но я не думал, что ты меня поддержишь. Я сказал папе, что мы можем подумать об уходе, а тебя дернуло за язык. И вот теперь мы здесь, бывшие клевые ребята от святого Бонифация, а в будущем простые уэстгэмптонские парни.

— Ученики уэстгэмптонской школы, — поправила его Хилари. — Ты забыл, что эта школа совместная?

— Мало нам местных болванов, так еще придется сидеть вместе с девчонками.

— Сам ты болван! — Хилари швырнула в него огрызком яблока и спрыгнула с кровати. — Я пойду читать.

— А разве ты умеешь? — съязвил Филип. Хилари разозлилась.

— Умею! — крикнула она и хлопнула дверью так, что затряслись стены.

— Эй, что у вас там? — громко спросил Тони, поднимавшийся по лестнице.

— Ничего! — быстро ответил Питер, знаком прося Филипа помолчать.

— Ваше «ничего» очень шумное.

Приход Тони заставил мальчишек утихнуть, но Аннабел чувствовала, что атмосфера начинает накаляться.

Хилари вернулась в спальню веселая, как будто ничего не случилось, и принесла с собой журнал, посвященный путешествиям.

— В конце года нас кое-что ждет, — сказала она.

— Что именно? — спросила Аннабел.

— Неужели ты забыла? Мы проведем в Америке рождественские каникулы. Мама пообещала это на похоронах Венеции и пригласила тебя тоже. На это пойдет часть денег от продажи домика Венеции. Мы совершим путешествие, и Пирс тут будет ни при чем. Потому что это будут ее деньги, а не его.

Уголок рта Питера приподнялся, и даже Филип немного повеселел.

— Это будут наши последние большие каникулы перед подготовкой к экзаменам, — сказал он. Внезапно Филип решил, что ему и в самом деле следует радоваться. — Гей-гей! — крикнул он. — Слава Богу, мы улетим и не будем слышать разговоров об этом новом отродье!

— Ты мерзкий тип, — упрямо возразил Питер. — Какое же это отродье? Это будет симпатичный малыш.

— Тьфу! — одновременно сказали Аннабел и Хилари, а потом расхохотались.

— Мы шутим, — сказала Аннабел. — Конечно, он будет таким же славным, как все маленькие. Но Америка — это действительно интересно.

— Да, — задумчиво кивнул Филип. — Мама просила, чтобы мы сами составили маршрут. Можно взяться за это прямо сейчас. В Уэстгэмптоне открылось киберкафе. Можно съездить туда, выйти в Интернет и найти интересные места, куда мы хотели бы попасть. — Он сел и прижал колени к груди. — Будет здорово увидеть маму без этого противного Пирса.

— Интересно, какая она, Америка… — сказала Хилари.

— Точнее, Калифорния, ~ поправил ее Питер, который любил, чтобы все было правильно.

Девочек идея насчет Интернета не вдохновила, и они нашли старый атлас, стоявший на полке между школьными учебниками Хилари. Его достали, и остаток дня все четверо провели за спорами о том, какое место в Калифорнии самое интересное.

Саманта взяла тележку. Толкая ее перед собой, она подошла к карусели и попыталась снять с нее тяжелый чемодан. Перед вылетом из Англии она не звонила Пирсу, но была уверена, что он встретит ее в зале ожидания лос-анджелесского аэропорта. Во всяком случае, надеялась на это, потому что усталость, одолевавшая ее после аборта, стала непреодолимой. Саманта с трудом переставляла ноги, и мысль одной ехать в Малибу угнетала ее.

Пройдя таможенный и иммиграционный контроль, она стала искать глазами Пирса и тут же увидела его. Знакомая стройная, элегантная фигура в светлом летнем костюме. Он разговаривал со смуглым молодым человеком испанского типа, очень… Саманта поискала подходящее слово, но нашла только одно — смазливый. Да, именно так. Молодой человек был смазливым и, судя по его виду, богатым. С первого взгляда было видно, что его одежда от модного дизайнера и стоит целое состояние.

Она помахала рукой. Пирс лениво поднял руку, показывая, что видит ее, сказал еще несколько слов смазливому юноше, а потом подошел и помог Саманте толкать тележку.

— Познакомься с Риком, — сказал он, представляя ей смуглого молодого человека.

Рик улыбнулся. Эта преувеличенно широкая самоуверенная улыбка почему-то заставила Саманту занервничать.

— Счастлив познакомиться с вами, — сказал он. — Судя по тому, что я слышал о вас от Пирса, мы поладим.

Саманта не могла понять, зачем им ладить. Неужели Пирс не мог встретить ее один? Ей хотелось остаться с ним вдвоем.

— Я ужасно устала, — сказала она Пирсу, намеренно игнорируя Рика и надеясь, что тот поймет намек и уйдет. — Наверно, из-за разницы во времени. Скорее бы оказаться дома и поспать!

— Никогда не видел человека, который бы прилетел из Англии и страдал от разницы во времени. Что это с вами? — неучтиво спросил Рик. — И на сон можете не рассчитывать: сегодня у нас вечеринка.

— Суаре, — поправил Пирс, оборачиваясь к нему со снисходительной улыбкой. — Приятный вечер с культурной программой.

— Вечно вы, европейцы, придумываете хитрые слова. Вечеринка и есть вечеринка.

В зале стоял такой шум, что у Саманты звенело в ушах. Она испытывала странное чувство, как будто стоит в стороне и наблюдает за женщиной, которой является она сама, разговаривающей с двумя совершенно незнакомыми мужчинами.

Пирс взял ее сумку и стал пробиваться сквозь разношерстную толпу отпускников — толстых женщин в бермудах, пожилых мужчин в шортах и панамах — и иностранных гостей, к которым принадлежала и Саманта. Ей хотелось спросить, кто такой Рик и что он имел в виду, когда сказал: «У нас вечеринка». Но Пирс шагал впереди, так что сделать это она не могла. Выйдя в раздвижную стеклянную дверь зала ожидания, Пирс подошел к длинному белому лимузину. Оттуда выскочил шофер в форме и открыл им дверь.

— Это машина Рика, — сказал Пирс и отдал багаж шоферу. Тот положил вещи Саманты в багажник.

— Ничего тачка, правда? — улыбнулся Рик и нажал на кнопку встроенного бара. — Что будем пить? «Манхэттен», мартини или старое доброе шотландское?

— Ничего, — сказала Саманта. Она чувствовала себя больной, усталой, но больше всего сбитой с толку. — Пирс, я хочу только одного: поскорее оказаться дома. Как ни крути, а полет был долгим и утомительным. — Она посмотрела на него, ожидая любви, сочувствия и понимания.

Неужели Пирс забыл про аборт, единственную причину ее путешествия в Лондон, и про внезапную смерть Венеции, из-за которой она задержалась? Саманта слегка наклонилась и заглянула ему в лицо. Их взгляды встретились, а затем Пирс быстро отвернулся. Все молчали, и тревога Саманты усилилась. Шофер вывел машину с территории аэропорта и свернул на шоссе. День был жаркий. Лос-Анджелес, как обычно, окутывал смог, и закатное солнце, напоминавшее глаз с бельмом, заливало небо красноватым сиянием. Саманта опустила веки. В Малибу воздух чистый, и ветер с моря долетает до самых гор Санта-Моники. Там ей будет лучше. Когда они приедут, можно будет поговорить с Пирсом и избавиться от этого Рика. Впрочем, судя по его словам, придется ждать окончания заранее созванной дурацкой вечеринки. Наверняка это имеет отношение к журналу Пирса.

Сквозь ресницы Саманта следила за тем, как Рик наливает себе виски. Его огромные золотые часы отбрасывали отблески во все стороны. Странно… Этот юноша ничем не напоминал людей, с которыми Пирс обычно водил дружбу. В стакане звякал лед. Динь-динь. Динь-динь. Наконец Рик пробормотал:

— Слушай, Пирс, хватит тянуть волынку. Черт побери, ты должен ей сказать.

Саманта широко открыла глаза. Слова Рика прозвучали как гром среди ясного неба, но она ничего не поняла.

— Что сказать? — спокойно спросила она. Пирс впервые посмотрел ей прямо в глаза и после короткой заминки произнес:

— Что мы с Риком любим друг друга, что теперь живем вместе и что с тобой я расстаюсь.

— Но вы можете жить с нами, пока мы не найдем что-нибудь другое. — Рик наклонился вперед и чарующе улыбнулся ей. — Если бы вы были сделаны из другого теста, я предложил бы вам жить втроем. Это могло бы быть забавно. Но я вижу, что вы из другой оперы.

— Да, из другой, — ледяным тоном ответила Саманта.