— Все правильно, только дом для меня — не стены, а, в первую очередь, семья, люди, которых я люблю. Прошло совсем немного времени, и я узнала, что скоро у меня будет Сережа. Ты нашла меня. Казалось бы, я потеряла все, но стала богаче. Год назад я сидела за этим столом, смотрела на связки запасных ключей и думала, что мне даже некому дать их. А теперь я опять вернулась к тому, от чего ушла год назад.

— Как тебя понимать?

— Я опять стала зависима.

— А разве это так плохо — чувствовать свою зависимость от близкого тебе человека?

— Не знаю. Но мне почему-то очень страшно.

— И ты боишься ошибиться вновь?

— Да.

— Давай подумаем вместе. Конечно, твои опасения можно понять. Но в чем или в ком ты сомневаешься? Во мне? Ты боишься, что я тебя брошу?

— Нет.

— Ты права, на твоем месте я бы опасалась, что твоя тетка станет излишне назойливой и будет посещать тебя и внука еще чаще. Ты сомневаешься в Александре? Но это не тот человек, в котором можно сомневаться. Твой брат? Скорее всего, в ближайшее время он не вернется к нам с тобой. Он выбрал для себя другую жизнь, нам там нет места.

— Что за жизнь? Судьба охранника? Тетя Оля, ты не обращала внимания, что у нас сейчас все охраняется? На днях мы ходили в поликлинику с Сережей, представь себе, около входа там сидел охранник. В детской поликлинике! Если в нашей стране столько же преступников, сколько и охранников, то возникает резонный вопрос, откуда возьмутся честные люди, которые будут просто работать.

— В нашей жизни много абсурдного. Я давно хотела спросить тебя, ты часто вспоминаешь о брате?

— Пожалуй, нет. Сначала мне было очень жаль, что мы вот так расстались, а теперь, мне кажется, я просто привыкла.

— Это тебя так тревожит?

— Сама не знаю. Когда вы вот так все мне разложили по полочкам, я и сама не пойму, что меня тревожит.

— Танюша, ты не замечала, что когда ты волнуешься, ты начинаешь называть меня на «вы»? Я никак не могу понять, чем это вызвано: уважением к моим годам или стремлением отгородиться от родной тетки?

— Тетя Оля!

— Пожалуй, я буду собираться домой, а то у меня много дел сегодня.

— Так ты же только недавно приехала…

— Но я не говорила, что буду долго у тебя сидеть. Сереженьку и тебя повидала, можно ехать домой.

— Хоть чаю выпей со мной.

— В другой раз обязательно.

— Тетя Оля, ты на меня обиделась?

— Что ты! Просто мне очень нужно спешить. До свидания!

Тетя торопливо чмокнула меня в щеку, подхватила свою сумку и ушла. А мне так хотелось похвастаться ей своим первым творением. По совету Светланы я начала шить. Моим первым опытом стали занавески в нашей с Сережкой комнате. Из старого маминого тюля сделала две занавески, собрала с боков широкими лентами, завязав их большими бантами. Правда, в одном месте старый тюль пришлось слегка заштопать, сверху я прикрыла свою штопку маленькой аппликацией в виде бантика, сделанного из обрезков лент. Швейной машины у меня нет, поэтому шить пришлось на руках и очень долго, но результатами своих трудов я осталась очень довольна. Осмелев, я сшила Сереже пододеяльник, в дело пошла старая простыня. Я даже украсила свое творение еще одной яркой аппликацией: маленький грибочек, на шляпке которого сидит бабочка. Мама моя шила много, и после переезда я обнаружила целую коробку с лоскутками и обрезками лент и кружев. Выбросить их мне было жалко, они напоминали мне маму, а вот теперь пригодились и мне самой. Как жалко, что ни тетя Оля, ни Света не увидели моих трудов. Сережа спал в комнате, я боялась, что, если открою дверь в комнату, он проснется, теперь он стал спать очень чутко. Так хотелось, чтобы меня похвалили! Приятно, когда твои робкие попытки оценивают по достоинству. Вот так люди и начинают испытывать муки неудовлетворенного честолюбия. Хорошо еще, что Сереженьке мои труды понравились. Занавески он старательно подергал, пытаясь достать бантики, а грибочек целый вечер пытался отколупнуть пальцем. Но недаром я делала маленькие стежки, оторвать его не удалось, сын похлопал его ладошкой и довольно сказал: «Гы!»

Очень скоро я утешилась тем, что стала думать о том, что бы еще можно было перешить для Сережи из старых вещей. Первый удачный опыт придает смелости и решительности. Времени по вечерам у тебя много, так что дерзай, Таня!

Однако как странно вела себя сегодня тетя Оля.

Утром моя неугомонная тетушка появилась сразу после завтрака. Вернее, позавтракать успела только я, Сережкина каша остывала в миске с водой, — моя мама всегда учила меня, что настоящая хозяйка всегда ест самая последняя и ни кусочка в рот не берет, пока вся семья не накормлена. Только тогда она чувствует, как хотят есть все члены ее семьи, которых нужно накормить в первую очередь, такая хозяйка никогда не задержит обед и всегда вовремя всех накормит. Но наша суматошная жизнь во все внесла коррективы, если я не поем во время приготовления еды для Сережи или до этого, то после того, как Сережка накормлен, у меня просто не хватает на себя времени или я забываю про еду и остаюсь голодной до самого обеда.

— Таня, собирайся, я заняла тебе очередь в парикмахерскую. С Сережей я посижу. Давай-давай, быстрее, не копайся.

Я схватилась за плащ, но вовремя опомнилась и повернулась к своей неугомонной тетушке.

— Тетя Оля, с чего это вдруг? Почему я должна идти в парикмахерскую?

— То есть как? Ты что до сих пор не поняла, что именно прическа делает женщину женщиной?

— Насколько мне помнится, ты уже это мне говорила, но только в предыдущий раз речь шла об обуви. Так ты мне объясняла, почему купила мне те умопомрачительные туфли в Париже, а я тебе поверила.

— А я и не отказываюсь от своих слов. Разве я была не права? Я же говорила, что на свидания надо ходить в приличной обуви. Так оно и вышло. Туфли пришлись как нельзя кстати. Мужчины обращают внимание прежде всего на ноги. Или это не так?

— Какие свидания? Что ты подразумеваешь под свиданиями?

— Я говорю совершенно абстрактно.

— Если ты намекаешь на то, что я дала человеку ключи от моей квартиры, то это совсем не значит…

— Таня, я ни на что не намекаю, и давай прекратим этот глупый спор. Иди в парикмахерскую, чтобы чувствовать себя красивой и привлекательной. Пойдешь и сядешь во второе кресло от окна, там работает Валя. Стрижет она хорошо.

— Тетя Оля, откуда ты все знаешь?

— Надо же хоть немного ориентироваться в районе, в котором проживаешь.

— А я и так знаю достаточно, можно сказать на практике изучила расположение магазинов, ателье, поликлиники…

— Но женщине для нормальной жизни еще необходима…

— Библиотека, бассейн и еще многое, многое другое.

— Таня, не дерзи мне, пожалуйста. Быстро иди в парикмахерскую. А мы тут с Сережей кашку поедим.

Почему я ее послушалась? Есть что-то в характере моей тетушки, по крайней мере, убеждать она умеет. Накинув плащ, я вышла из дома. В парикмахерской меня чуть ли не под руки проводили к креслу. Уже тогда я задалась вопросом, как меня узнали? Видимо, тетя Оля так подробно меня описала, что не узнать было просто невозможно.

Мастер проколдовала над моей головой почти сорок минут. Поначалу я с некоторой опаской посматривала в зеркало, но постепенно мне все больше и больше начинал нравиться облик молодой и уверенной в себе женщины, который отражался в зеркале. На прощание парикмахер пожелала мне большого счастья. Вот это сервис! Какая вежливость! Такое стало возможным только в наши дни. Я шла домой и размышляла о развитии сервиса в нашей стране за последние годы. Если раньше мы пытались добиться услуг службы быта, то теперь служба быта борется за своих клиентов. Моя любимая тетушка уже в который раз оказалась права: красивая прическа придает уверенности в своих силах и создает хорошее настроение. Я вошла во двор и увидела, что тетя Оля и Сережка удобно расположились на лавочке и с пристальным вниманием разглядывают большого черного жука, лежащего на спине на сорванном зеленом листочке. Жук шевелил лапками, а Сережка в восторге громко смеялся. Увидев меня, он моментально забыл про жука и закричал: «Мама!» — и протянул ко мне ручонки. Тетя Оля критически меня осмотрела и осталась довольна моим новым обликом.