А когда ты в ответ положил свою руку рядом с моей и я почувствовала тепло твоей кожи, я боролась с искушением погладить твои пальчики.

Почувствовав, как напряглись мышцы у тебя на ноге, я поняла, что выдержка моя на последнем издыхании. Неужели ты не знаешь, что женщине моего типа чрезвычайна трудно устоять перед этим?!

И это подтолкнуло меня к следующим действиям:

1) просунуть руку тебе между ног и ощутить там твердость твоего дружка;

2) забросить свою на ногу на твою и сжать твое бедро под ней;

3) взять твою руку и положить ее себе между ног, чтобы ты почувствовал, как я взмокла.

Это все фантазии. В реальности я каким-то образом сумела убрать ногу подальше, причем с каменным лицом. Это доказывает, что и я в случае необходимости могу проявить решимость, даже при наличии столь серьезного провоцирующего фактора для моей киски, как твое присутствие.

Разумеется, я была бессильна:

* избавиться от ощущения, как ты медленно входишь в меня;

*избавиться от мысли о том, каков ты в постели? Лучше или хуже Блоггера;

* перестать анализировать тебя на предмет включения в список «Потенциальных друзей».

Однако я выдержала, невзирая ни на какие соблазны.

Ценю твой вклад в упрочение моей решимости, благодарна тебе за то, что смогла дотерпеть до дому и унять свою киску там, а не согласилась переспать с тобой, что вполне могло иметь место, случись эта встреча в метро пару-тройку месяцев назад.

С гордостью сообщаю, что вела себя, как порядочная женщина, красиво и с достоинством выйдя из сложной ситуации.

Если не считать одной маленькой слабости — когда я как бы невзначай наклонилась, позволив тебе получше разглядеть мой славный бюст, но давай не будем об этом сейчас, хотя мой жест и вызвал соответствующую реакцию у тебя пониже живота.

С благодарностью, Эбби

14 декабря, среда

Только что откопала старое послание от Джейка, парня, с которым познакомилась года три назад. И даже прослезилась, читая его, — иногда я становлюсь просто маленькой девочкой. Или все оттого, что сейчас мои нервы на пределе, потому я вновь ничего не слышу о Блоггере с тех пор, как мы с ним в последний раз переспали. А заставить себя позвонить ему я не могу.

Послание Джейка вызвало у меня массу вопросов: где он сейчас, чем занимается, женился ли на той, с кем наставлял мне рога, есть ли у них дети и так далее. Он очень любил детей.

До сих пор не могу побороть в себе чувство вины за тот наш скоропостижный роман. Он тяжким грузом давит на меня — напоминание о том, как человек пострадал из-за меня. Именно я во всем виновата.

Я никогда не подрывала доверия своих приятелей. Кто-нибудь назовет меня старомодной. Я даже готова считать, что моногамный союз мужчины и женщины есть святыня даже более прочная, чем брачные узы. Я мечтаю оставаться с одним-единственным мужчиной и, кажется, уже созрела для этого.

Это отнюдь не означает, что я не могу насладиться сексом с другим — все-таки это внесет живую струю в занудство нашей моногамии, — ведь, согласитесь, треугольник иногда не помешает, или?

Но подобных отношений между Джейком, мною и его кралей так и не было. Мы с ним спали у нее за спиной — тайные звоночки по телефону, краткие тексты посланий, когда звякнуть, где встретимся и т. п. Встречались мы тайно, и дружба наша была сплошным двуличием.

Я всегда считала ситуацию, когда ты вынужден встречаться тайно и в спешке, обременительной. Но наша связь с Джейком была своего рода исключением. Иногда пресловутая вынужденная секретность доводила нас до такого состояния, что мы встречались и даже секса не хотелось. Мы просто сидели молча и глядели друг на друга, держась за руки. Да, это была связь, но строилась она не только на сексе.

Именно это и осложняло положение. Та Эбби, что предстала глазам Джейка, была не зацикленной на сексе невротичкой, а мечтательницей-идеалисткой, не умевшей скрывать своих чувств. Он пользовался этим — приукрашивая, романтизируя, — и мне было с ним легко. Я была сама собой, за что Джейк любил меня еще сильнее.

Когда же наконец дело дошло до постели, Джейк не мог не заметить моего повышенного интереса к сексу и заставил меня поверить в то, что это, мол, совершенно нормально и что беспокоиться не о чем. Мы страстно отдавались любви, я ощущала с ним связь на всех уровнях.

Однако чувство вины грызло нас, что в целом было в порядке вещей. Даже если я и не могу без угрызений совести расценивать свое тогдашнее поведение, считая его аморальным, я, тем не менее, рада тому, что мне довелось испытать с Джейком. Этот человек помог мне почувствовать себя женщиной, настоящей женщиной, той, кто способен на психологическую близость с любовником и на выражение своих чувств. Джейк доказал мне, что есть мужчина, который так дорожит мною, что готов встречаться со мной не только ради секса, но и ради общения. Джейк сумел убедить меня прекратить раздираться между любовью и страстью с тем, кто достоин любви и не ошибся во мне.

И вот я со смешанными чувствами вспоминаю об этом: с одной стороны, я тоскую по тем временам нашей близости с Джейком и в то же время испытываю чувство вины за то, что было между нами; сюда примешивается и боль от осознания своего нынешнего одиночества.

А теперь, стоит мне вспомнить о Блоггере, как я думаю: неужели история с ним повторяет ту? Неужели наши отношения настолько же глубоки? Или же его чувства ко мне во многом определяет то, что ниже пояса, а не сердце?

16 декабря, пятница

— Ну и что ты думаешь?

Я смотрю на пакет, который Тим выложил на стол. Он ждет моей реакции.

1. Я могу проявить честность. Это будет самым лучшим, но собьет его с ног.

2. Я могу солгать. Это будет вразрез с моралью, но не заденет его чувств.

3. Я могу оставить при себе свое мнение. Это даст ему возможность показать свою покупку и получить желанную похвалу.

Выбираю последний вариант.

— Это «Уай-франт», — беспечно заявляю я, пытаясь угадать, поймет ли он по моей интонации, какую ошибку совершил при покупке нижнего белья.

— Да, — с восторгом подтвердил он. — Симпатичные, правда?

— Да, это точно «Уай-франт», — согласилась я, полагая, что, если я повторю название брэнда, это устранит всякую возможность ненароком проявить жестокость.

Взяв пакет с тремя белыми трусиками, Тим передает их мне.

— Вот взгляни-ка. Как они тебе?

Я взяла упаковку, мгновенно вообразив, как он будет в них выглядеть. Принимая во внимание, что мне нравится видеть мужчин в штанах (в особенности, если наличествует перспектива стащить их с них), я не без чувства самоиронии попыталась избавиться от навязчивой картины. И хотя мы с Тимом несколько лет вовсю спали, мне отчего-то не хочется представлять его в таком виде — тем более в трусах «Уай-франт».

И вот я ломаю голову над тем, как бы поделикатнее высказаться. Попытайся я сформулировать высказывание в виде вопроса, мое негативное отношение не столь сильно бросалось бы в глаза и больше апеллировало бы к его восторгу по поводу покупки.

— А ты что, пользуешься этим вырезом спереди? — поинтересовалась я, ткнув пальцем в прозрачный пластик. — Через него легче доставать, да?

Посмотрев на Тима, я вдруг осознала всю неуместность этого вопроса. Перед мысленным взоров возник уже другой образ Тима, на сей раз в штанах.

— Ну да, в принципе… легче, — запинаясь, ответил он. — То есть…

— Верно, — не дала ему договорить я. — Ну, значит, тебе в них будет удобно, как я понимаю?

— Да-да, они и правда удобные, — ответил Тим, как мне показалось, с явным облегчением. — А у тебя какой размер?

— У меня? Вообще-то средний. А почему ты спрашиваешь?

— Кажется, тебе подойдут мужские малого размера, — пояснил он. И добавил: — А у меня дома есть упаковочка таких.

— Но это же трусы для мальчишек! — невольно воскликнула я, безнадежно пытаясь отогнать образ Тима, пытающегося напялить на себя детские трусики. — А я все-таки женщина!