Опомнившись, он подхватил ее на руки, не стесняясь редких прохожих, и понес к подъезду. Снайп семенил следом, держа в зубах брошенный хозяином поводок.

Напрочь позабыв о существовании лифта, Коули почти взбежал по лестнице на пятый этаж, распахнул дверь квартиры, усадил Мэри на диван и опустился перед ней на колени.

Глаза ее были закрыты, лицо бледно.

– Я не знаю, как это вышло… Не пойму, что со мной. – Он уткнулся лбом в ее колени.

– Со мной никогда не было ничего подобного… – И почувствовал, как легкие ладони легли на его затылок, а тонкие пальцы запутались в волосах.

– Ты хотел знать, что будет со мной, если тебя не станет? – прозвучал тихий голос. – Это я очень хорошо себе представляю. Я выйду замуж за отличного парня, заведу кучу детей, разбогатею, лето стану проводить где-нибудь на Адриатике…

Не веря своим ушам, Коули поднял голову. Мэри улыбалась, пристально глядя на него.

И Коули понял, что сейчас либо захохочет, как безумный, либо…

Любуясь этой необыкновенной женщиной, он знал одно: второй такой никогда не было и не будет – и не только в его жизни, но и вообще на этом свете.

– Ты доволен? А теперь попробуй не вернуться!

Мэри погладила его по щеке – этими ее прикосновениями Коули особенно дорожил.

Присев рядом с ней на диван, он лишь беспомощно молчал, а знакомая ладошка уже коснулась его груди, скользнула под рубашку…

– Какой ты, оказывается, чувствительный! И глупенький к тому же…

Серебристый ее смех вернул Коули к жизни. Крепко обняв Мэри, он снова подхватил ее на руки.

– Не устал? – спросила она, обнимая его за шею и заглядывая в глаза.

– Сейчас узнаешь…

Уложив ее на кровать в спальне, он неторопливо, одну за одной, расстегнул пуговицы платья и прильнул поцелуем к ее груди – бюстгальтеров Мэри по-прежнему не признавала.

Она тотчас откликнулась на ласку – слегка выгнулась всем телом и еле слышно застонала.

Скользя губами по нежной трепещущей шее, Коули чувствовал, как сердце его тает, а мышцы делаются тверже камня. И вот они вновь вместе, рука об руку, вступают в волшебный мир, доверчиво поверяющий им свои тайны. Но лишь для того, чтобы, возвратившись к реальности, они забыли о них, помня лишь о своей любви…

– Мэри, – чуть погодя баюкая ее на груди, робко начал Коули, – хочу кое-что предложить тебе. Долго я не решался, но теперь…

– Теперь, – перебила его Мэри, – уже поздно. Я сама, как женщина честная обязана сделать тебе официальное предложение руки и сердца по всей форме.

– Чего-о? – уставился на нее ошеломленный Коули.

В янтарных глазах плясали чертенята.

– А как еще я могу поступить? Ведь у тебя будет ребенок, мой ребенок, сержант Кристофер Коули. Сам понимаешь, иного выхода просто нет. Я знаю об этом вот уже неделю, но все ждала подходящего момента.

Он целовал ее снова и снова, не в силах оторваться от знакомых губ. Каштановые волосы Мэри разметались по подушке, и выглянувший из-за туч солнечный лучик, проникнув в комнату, высек из них сноп золотых искр. Завороженный Коули глядел на сияние, озарившее ее лицо.

– Ты – моя мадонна, – прошептал он. – И будь я проклят, если понимаю, за что мне такое счастье…

Взгляд его упал на часы. Не может быть! Коули вскочил и стал стремительно одеваться.

Приподнявшись на локте, Мэри недоуменно следила за ним.

– Что стряслось? Куда ты?

– И ты еще спрашиваешь? – Коули все никак не мог попасть в рукава рубашки. – В сад за старшим! Парень ничем не заслужил, чтобы родители, занятые друг другом, забыли его там…

Уже в дверях он обернулся. Мэри сидела на постели, вся залитая золотым сиянием.

Впервые она глядела на него так, словно он был настоящим чудом, и у Коули вновь перехватило дыхание.

– Когда мы вернемся, – переборов отчаянное желание вновь ее обнять, серьезно сказал он, – то все втроем обсудим еще кое-что. Но это так, мелочи…