Схватившись руками за голову, Мэри обнаружила, что парик исчез, а волосы спутались как пакля. Словно прочтя ее мысли, полицейский сказал:

– Твои туфли и «прическа» на заднем сиденье. Решил перетащить тебя поближе к машине, ты уж извини… Едешь с вечеринки?

– В некотором роде… – Достав права, Мэри предъявила их блюстителю порядка и жалобно попросила: – Нельзя ли поскорее? Дома меня ждет сын…

– Кто-кто тебя дома ждет? – изумленно уставился на нее полицейский. – Так… сколько же тебе лет?

– Послушайте, какая разница? – взбесилась вдруг Мэри. – Мой дом совсем рядом, могу и пешком дойти… Хотя вы ведь так просто меня не отпустите.

– Не отпущу, – раздалось в ответ. – В частности потому, что вы явно не в лучшей форме. Куда ехать? – спросил он, помогая ей забраться в машину и усаживаясь за руль.

От парка до дома, где жила Мэри, было и впрямь очень близко. Через каких-нибудь две минуты они затормозили у подъезда. Выйдя из машины, полицейский снова протянул руку Мэри, но она, помотав головой, мужественно решила действовать без посторонней помощи.

Однако стоило ей сделать шаг, как перед глазами тотчас поплыли круги, и она рухнула бы, если бы ее спутник вовремя не подхватил ее.

– О, да вы никуда не годитесь… Уж не пили ли вы нынче вечером?

– Пила… Целых три глотка шампанского в ночном клубе, – мрачно призналась Мэри.

– Но, подозреваю, дело не в этом.

– Определенно.

– Послушайте, мне надо пару минут подышать свежим воздухом. Не хочу являться домой в таком виде, еще ребенка напугаю…

– Разве он в такой час еще не спит? – удивился полицейский. – Кажется, детям положено ложиться гораздо раньше. Впрочем, я не дока по этой части.

– Всякое может случиться. В общем, рисковать я не хочу.

Прислонившись к дверце «пунто», Мэри сделала несколько глубоких вдохов. Однако туман перед глазами не спешил рассеиваться… Полицейский безмолвно наблюдал за нею.

– Вы простудитесь, – вдруг сказал он.

– Что? – вздрогнула Мэри, словно очнувшись.

– Не стоит стоять босиком на асфальте. Ночь нынче на редкость холодная, даром, что июль на дворе…

Только тут Мэри заметила, что так и не надела туфли. Наклонившись, чтобы достать их с заднего сиденья, она вновь почувствовала приступ головокружения.

– Ладно, хватит. Видно, лучше уже не будет. Послушайте, чего вы ждете? – взъярилась вдруг она. – Номер машины наверняка запомнили, а оштрафовать меня можно ведь и завтра, а?

Полицейский спокойно снес несправедливый упрек.

– Предпочел бы проводить вас до дверей квартиры, не то еще свалитесь на лестнице.

Не мешало бы вам завтра обратиться к врачу. У вас, возможно, легкая контузия, ведь пуля пролетела совсем рядом.

Пуля? Какая еще пуля? Теперь Мэри вообще перестала что-либо понимать. Заметив ее изумление, полицейский заключил:

– Похоже, у вас еще и амнезия. В вас ведь стреляли, помните?

Не верить ему у Мэри не было оснований. Лихорадочно перебирая в памяти события сегодняшнего вечера, Мэри поняла, что воспоминания ее обрываются на том, как она, босая, бежит по темному парку, как ее валят наземь… Сразу за этим следовал яркий свет карманного фонарика, направленный ей прямо в глаза.

– Не помню, – созналась она. – Ну, мне пора.

Надев туфли и достав из сумочки ключ, она медленно направилась к подъезду. Однако полицейский ни на шаг не отставал.

– Желаете продемонстрировать галантность? – ядовито осведомилась Мэри.

– Кажется, я ясно выразился.

Подняв на него глаза, Мэри впервые, как следует разглядела своего спасителя. Ровесник Алекса, вряд ли старше… Лицо даже с натяжкой нельзя было назвать красивым, в толпе она никогда бы его не заметила. Впрочем, Мэри вообще не обращала внимания на мужчин, да и этого рассматривала лишь потому, что прикидывала: чего от него можно ожидать?

На нее смотрели удивительно спокойные и мягкие серые глаза, в усах пряталась улыбка.

Внешне это был кто угодно, только не страж порядка. Да и роста он был отнюдь не богатырского – до шести футов явно не дотягивал, хотя был крепок и широкоплеч. Заметив странное темное пятно у него на рукаве, чуть пониже правого плеча, Мэри ахнула:

– Это что такое?

– Это? Проделки той самой пули, о которой вы забыли.

И эта пуля явно предназначалась ей. Какая же она неблагодарная скотина! Видимо, на ее лице столь ясно проступило раскаяние, что полицейский тотчас усмехнулся.

– Ничего, просто царапнуло. Но из-за этого я промахнулся и нападавший скрылся.

Казалось, он ее утешает, словно малого ребенка, и Мэри снова начала сердиться. Однако правила приличия диктовали нечто совершенно иное…

– Зайдем ко мне… Хотя бы промоете рану. Бинты у меня есть, а крови я не боюсь.

– Вы храбрая. Это я успел заметить. И очень неплохо бегаете – не сразу вас догнал, – усмехнулся в усы полицейский. – Да и зубки у вас крепкие…

Сначала Мэри решила обидеться, но тотчас раздумала. Что толку? Вздохнув, она стала подниматься по лестнице, на всякий случай, держась за перила. Дойдя до квартиры на втором этаже, попыталась сунуть ключ в замочную скважину, но это ей почему-то никак не удавалось. Тогда полицейский молча отнял у Мэри ключ и сам отпер дверь. Сияющий Джей возник на пороге.

– Привет, мам! Что мне принесла? – Увидев незнакомого мужчину, мальчик деловито осведомился: – А ты кто?

– Сержант полиции Кристофер Коули, – серьезно, без улыбки, словно обращаясь к взрослому, представился тот. – А ты, должно быть, тот самый странный парень, который не спит по ночам.

Мэри оторопела, глядя на просиявшую физиономию сына. Неужели это ее Джей, который, как огня боится чужих?

– За что ты арестовал маму? – вдруг встревожился ребенок.

– Я ее не арестовал, а просто проводил домой, – успокоил его Коули. – Не годится молодой женщине в такой час одной колесить по городу – всякое может случиться.

– Ага… Мама, ну почему ты не взяла меня с собой? – укоризненно спросил Джей.

– Потому что там, где я была, не место ребятишкам,- силясь оставаться серьезной, ответила Мэри.

Джей понурился. А Кристофер Коули спокойно продолжал:

– Давай-ка договоримся, дружок: ты сейчас идешь спать, а мы с твоей мамой еще немного поговорим. Потом она придет пожелать тебе «спокойной ночи». Согласен?

Во время разговора полицейский старательно прикрывал ладонью кровавое пятно на рукаве. Мэри оценила этот жест. Однако мальчик все же заметил неладное. Уставясь во все глаза на следы ранения, он замер, черные глазищи распахнулись во всю ширь.

– Это сделал папа, – медленно и отчетливо произнес Джей.

Мэри в ужасе взглянула на сына. Уже не раз малыш поражал ее своими догадками, порой ей казалось, что Джей телепат. Но сейчас поверить в его правоту было все равно, что подписать себе смертный приговор… И Мэри обняла мальчика, шепча:

– Нет, нет! Это не папа, Джей. Папа далеко…

Кристофер Коули молча наблюдал за происходящим. Наконец, видя, что Мэри вот-вот расплачется или, еще того хуже, вновь грохнется в обморок, произнес:

– Ну что, коллега, идешь спать?

– Тебе больно? – еле слышно спросил Джей.

– Почти нет. Сейчас мама перевяжет меня, и все пройдет.

Глядя в спокойное лицо Коули, трудно было ему не поверить.

– О'кей, сержант. Есть идти спать! – звонко отрапортовал Джей и направился в спальню.

Мэри молча глядела вслед сыну. Ее трясло. Лурдес застыла в дверях прихожей.

Привыкшая не задавать лишних вопросов, мексиканка на этот раз не выдержала:

– И как вам это удалось, сэр? Я сражалась с ним весь вечер, и все без толку!

– Мужчинам всегда легче договориться друг с другом, – серьезно произнес Коули.

– Пойдемте в ванную, сержант, – взяв себя в руки, поспешно сказала Мэри. – Бинты и лекарства там…

Коули повиновался. Он молча глядел, как Мэри лихорадочно роется в аптечке, звякая пузырьками. Вот один из них выскользнул из дрожащих пальцев и неминуемо разбился бы, если бы Коули не поймал его всего в дюйме от раковины.